Франсуа Брюн - Чтобы человек стал Богом

Было бы бесполезно пытаться показать, каким потрясением стало это открытие в их жизни, невозможно выбрать примеры и назвать имена. Нет ни одного, кто бы нашёл в Боге нечто другое, чем любовь.

Пусть нам будет позволено рассказать ещё этот один случай, среди других возможных, такой простой и чистый, что мы можем считать его наивным:

Сестра Жозефа Менендез († 1923) поднялась на третий этаж, чтобы закрыть окно в коридоре, что входило в её обязанности. Она не переставала думать о Господе и повторять ему о своей любви. «Внезапно, дойдя до верхнего коридора, пишет она, я увидела Его в глубине идущим мне навстречу. «Откуда ты идёшь? — сказал Он ей. — Закрыть окна, Господи! — И куда ты идёшь?» — «Я сейчас закончу, мой Иисус». — «Ты не умеешь отвечать, Жозефа». «И Господь стал ей объяснять, что она должна была ответить: «Я иду от Любви, я иду к Любви. Поднимаешься ли ты, или спускаешься, ты всегда в моём Сердце — Пропасти Любви! Я с тобой». Он исчез, но Он оставил мне такую радость, что я не могу её выразить [634]».

Точно так же ответил отец великого персидского мистика Джалал-од-Дин-Руми стражникам Багдада, которые спросили его, откуда он шёл со своей семьёй: «Мы идём от Бога к Богу; и сила, и мощь только в Нём [635]…».

Мы подробно остановились на всех этих мистических опытах; возможно, этого достаточно, чтобы вызвать удивление, поскольку эти явления, как правило, не принимаются во внимание богословами, если только они не специалисты по «духовности». Впрочем, этого недостаточно для убеждения тех, кто встречается с ними впервые.

Во всех таких иконах Преображения Христос предстаёт в исключительном величии. Моисей и Илия, по обе стороны, находятся на почтительном расстоянии. Три апостола, Пётр, Иаков и Иоанн, буквально потрясены. «Никто не видел Бога, не умерши». Сквозь плоть и одежды Христа они видят Бога.

Однако здесь берёт верх другой аспект Бога. Между тремя лучами, исходящими из могущества Бога, достигающими каждого из апостолов, цветёт скала. Там, где Бог — там Рай.

В данной работе мы не можем прибегнуть к более широкому расследованию. Увиденные нами несколько примеров должны помочь лучше понять, как изнутри и даже в своей сердцевине, происходит это таинство жизни Христа, таким, каким оно предстаёт нам в общих чертах, если мы принимаем свидетельства апостолов.

Мимолётная слава Преображения обретает, в таком случае, свой смысл и является одним из основных ключей всей жизни Христа. Какими бы ни были заимствования из древних повествований, касающихся богоявления, здесь речь идёт о мистическом опыте, который включает в себя телесный конкретный аспект, не главный, но неотделимый.

На самом деле, Церкви понадобилось несколько веков, чтобы извлечь богословие, предлагаемое нами. Чтобы проникнуть в это таинство, надо было уже пройти несколько этапов и, в частности, твёрдо установить, что Христос был одновременно всецело Богом и истинно человеком. Нужно было, чтобы духовный опыт отметил Отцов пустыни в их плоти, и тогда богословы, в свою очередь, смогли угадать, как слава Бога могла жить в теле Христа.

Начиная с V века, размышления о таинстве Преображения углубляются. Появляется литургия, причём, возможно, сначала в Армении [636]; фрески и мозаики множатся в Милане, Парензо, Неаполе, Бауите (Египет), в Константинополе, наконец, в монастыре горы Синай, предшественника Фавора (даже если последующие реставрации не позволяют нам увидеть первоначальную композицию [637]). Преображение представлено не только как начало Воскрешения Христа, но и как знак нашей собственной грядущей славы [638].

Процитируем первую прекрасную проповедь Анастасия Синаита, (середина VII века [639]).

Преображённый Христос направляет перст к своему собственному лику и восклицает: «Так воссияют праведные при Воскрешении, так они будут прославлены, они будут преобразованы в моё состояние, изменены в этой славе, по этому подобию, по этому образу, в этом свете и в этом блаженстве предстанут и будут находится одесную Меня Сына Божия [640].

В то же самое время, возможно несколько раньше, знаменитая мозаика абсиды Святого Аполлинэра в Классе, около Равенны, даёт нам, в необычном богословском синтезе, образ рая, достигнутого Крестом, как бесконечное Преображение.

Как залог всей нашей надежды, Преображение традиционно в православном мире является первой иконой, создаваемой иконописцем после многих проб, когда он чувствует себя уверенным в своём мастерстве.

До Григория Паламы великий богослов Преображения появляется только в начале VIII века: это был святой Иоанн Дамаскин. Мы обязаны ему проповедью на эту тему, из которой заимствуем несколько отрывков:

«Сегодня было увидено то, что невидимо глазом человека: земное тело, сияя божественным великолепием, смертное тело, изливающее славу божества. Так как Сын Божий стал плотью, и плоть Сыном Божиим, хотя последний не вышел из божественной природы. О чудо, превосходящее всякий разум! Так как слава не снизошла к телу извне, но изнутри, из божества сверхбожественного Слова Божия, соединённого с телом по ипостаси неизречённым образом. Как смешанное смешалось и остаётся ясным? Как несовместимые совместились и стали единым, и не исходят ли они из собственной их природы? Это и есть действие соединения по ипостаси…

Человеческое становится Божественным, и божественное человеческим, благодаря взаимному общению, взаимопроникновению, без смешения, одного в другое, к высшему союзу по ипостаси.

Поскольку он един, тот, кто есть вечный Бог, и тот, кто позже стал человеком [641]».

Рука, готовая благословлять, воспроизводит расположением перстов четыре греческие буквы IC и ХС, первые и последние от I sous Christos. На руке, подносимой к груди, как здесь, выделяются указательный и большой пальцы. Эти два перста, как и две пряди волос на лбу, напоминают таинство соединения в Христе, двух природ, божественной и человеческой. Благодаря этому соединению тело и лик Христа изливают вечно существующую славу божества. Та же самая слава будет с нами в вечности.

Святой Аполлинарий среди верных, как Христос среди апостолов, служит мессу. Во время литургии он видит Преображение восьмого дня, которое не закончится никогда (имеются в виду шесть дней Творения, седьмой день — день греха и Искупления; восьмой день — День вечной жизни).