Рик Джойнер - Последний поход (Последний поиск)

Его слова поразили меня. Я также был виновен во многом из того, о чем он говорил. Перед моими глазами предстали многие молодые мужчины и женщины, от которых я отмахнулся в свое время. Я считал, что они не стоят того, чтобы уделять им свое время. Как мне захотелось вернуться назад и собрать их опять! Та горечь, которую я почувствовал, была еще больше той, которую я ощутил из-за потраченного впустую времени. Я также растратил людей! И теперь многие из них, получив ранения во время битвы, попали в плен врага. Вся борьба велась ради людей, и все же в этой битве люди получали меньше всего внимания. Мы сражаемся за служения, и вместе с тем деспотически обращаемся с теми людьми, с кем это служение связано. «Многие люди думают обо мне как о духовном лидере! А я на самом деле самый меньший из святых», — подумал я.

«Я понимаю твои чувства, — заметил еще один человек, в котором я узнал одного из Божьих мужей, которого я считал одним из величайших христианских лидеров всех времен. — Апостол Павел также сказал при конце жизни, что он был наименьшим из святых. А прямо перед смертью назвал себя «самым большим грешником». Если бы он не познал этого во время своей жизни на земле, то он также рисковал бы стать одним из наименьших святых на небесах. Но благодаря тому, что он понял это на земле, теперь он один из самых близких к Господу и будет иметь высочайшее положение в вечности».

То, что я увидел этого человека в компании «неразумных дев», удивило меня больше всего. «Я не могу поверить в то, что вы тоже один из неразумных, которые проспали свою жизнь на земле. Почему вы здесь?»

«Потому что совершил одну из самых больших ошибок, которую только можно допустить, когда тебе вручено славное Евангелие нашего Спасителя. Апостол Павел начал свой путь к вершине с того, что посчитал себя недостойным стоять в одном ряду с величайшими апостолами, и в конце пути объявил себя величайшим из грешников. Я сделал то же самое, только в обратном направлении. Вначале я осознал то, что являюсь одним из величайших грешников, обретших благодать, а в конце стал думать о том, что являюсь одним из величайших апостолов. Не от чувства незащищенности, какое имел твой предыдущий знакомый, а из-за своей непомерной гордости я начал нападать на всех, кто думал не так, как я. У тех, кто следовал за мной, я отнял личное призвание и даже индивидуальность, пытаясь сделать из них свое подобие. Никто из окружавших меня не мог оставаться самим собой. Никто не осмеливался спорить со мной, так как я стер бы такого человека в порошок. Я думал, что возвеличиваюсь, унижая других. Я полагал, что должен быть Духом Святым для каждого. Снаружи мое служение выглядело как хорошо отлаженный механизм, где все были в единстве и где царил совершенный порядок, но это был порядок концентрационного лагеря. Я брал детей Господа и делал из них роботов по своему образу вместо образа Божьего. В конце концов я даже служил не Господу, а идолу, который сделал для самого себя. К концу своей жизни я был скорее врагом истинного Евангелия, по крайней мере на практике, хотя мои учения и трактаты казались безукоризненно Библейскими».

«Если это правда, что вы стали врагом Евангелия, то как получилось, что вы все-таки попали сюда?» — спросил я.

«По благодати Божьей я уповал на крест для своего собственного спасения, хотя и удерживал других людей от этого, ведя их скорее к себе, чем к Нему. Господь остается верным нам, даже если мы не верны. Также по Своей благодати Господь забрал меня от земли раньше для того только, чтобы те, кто находился под моим руководством, смогли найти и познать Его».

Я был в шоке при одной только мысли, что это была правда об этом человеке. История рисовала о нем совершенно иную картину. Прочитав мои мысли, он продолжал:

«У Бога тома исторических книг действительно отличаются от тех, какие мы имеем на земле. Ты уже увидел кое-что, но все равно не имеешь еще понятия, насколько они различны. Земная история пройдет, но те книги, которые сохраняются здесь, пребудут вечно. Если ты сможешь радоваться тому, что именно записано в них о твоей жизни, тогда ты несомненно счастливый человек. Люди смотрят на происшедшее как через тусклое стекло, поэтому их истории всегда будут затуманенными, а иногда и совершенно неправильными. Очень мало людей, даже среди христиан, которые действительно имеют дар различения. Без этого дара невозможно разобраться в том, что истинно, а что ложно в прошлом и настоящем. Даже имея дар различения, это сделать нелегко. Пока ты не побываешь здесь и не познаешь истину, ты будешь судить других через искаженную призму предрассудков, как положительных, так и отрицательных. Вот почему мы предупреждены о том, чтобы не судить до времени. Пока мы не побываем здесь, мы не можем знать на самом деле, что содержится в сердцах людей, поступают ли они хорошо или плохо. Даже самые плохие люди бывают движимы хорошими побуждениями, а самые хорошие из людей — самыми злыми мотивами. Только здесь о человеке можно судить одновременно по его поступкам и мотивам его сердца».

«Смогу ли я, вернувшись на землю, правильно смотреть на историю благодаря тому, что побывал здесь?»

«Ты здесь потому, что молил Господа судить тебя строго и исправлять безжалостно, чтобы ты мог служить Ему еще лучше. Это одна из самых твоих мудрых просьб. Мудрые судят сами себя с тем, чтобы не быть осужденными. Еще более мудрые просят Господа судить их, так как осознают, что не могут даже о себе самих судить правильно. После того, как ты уйдешь отсюда, ты будешь иметь еще больше мудрости и способности к различению. На земле ты всегда будешь видеть все, как через тусклое стекло, но по крайней мере до некоторой степени. Пережитое тобой здесь поможет тебе узнать людей лучше, но полностью понять их ты сможешь только тогда, когда окончательно окажешься здесь. Когда мы уйдешь отсюда, ты будешь скорее удивлен тем, как мало ты знаешь людей, а не тем, как хорошо ты их знаешь. То же самое относится и к людской истории. Мне было позволено поговорить с тобой, потому что я в некотором смысле был твоим учителем через написанные мной книги и трактаты. То, что ты будешь знать правду обо мне, очень поможет тебе», — завершил свое повествование Великий Реформатор.

Затем ко мне подошла женщина, которую я не знал. Она была так красива и излучала такую благодать, что захватывал дух, но вместе с тем она не выглядела ни чувственной, ни сооблазнительной. Ее вид являл собой образец достоинства и благородства.

«На земле я была его женой, — начала она. — Большинство из того, что ты знаешь о нем, пришло ни от кого иного, как от меня. Поэтому сейчас я хочу рассказать не столько о нем, сколько о нас. Ты можешь реформировать церковь без реформаци своей собственной души. Ты можешь диктовать ход истории и все же не исполнять волю Отца и не воздавать славу Сыну. Ты можешь посвятить себя тому, чтобы оказать влияние на историю человечества, но твои достижения испарятся как облачко дыма».