Люсьен Реньё - Повседневная жизнь отцов-пустынников IV века

Изготовление сетей для рыбы и силков для дичи также входило в круг монашеских занятий. Авва Ахил, например, занимался этим, хотя мы знаем, что он также плел веревки, по крайней мере по ночам [627] А 124, А 128 (ср. Ахила, 1, 5. Достопамятные сказания. С. 36–38). . Некоторые монахи изготовляли папирус, но это было более сложным занятием [628] N 614. . Упоминается и другое книжное ремесло — каллиграфия. Особенно даровитым в этом деле был Евагрий [629] Лавсаик, 38, 10. . Мы знаем имена еще двух каллиграфов, живших в Скиту: Марка, ученика аввы Сильвана, и Пафнутия [630] А 526; Eth. 13, 36. . Но тот старец, который не советовал монахам ткать лен, предостерегал и монаха–переписчика книг, говоря, что «ему следует смирять сердце свое, поскольку это занятие приводит к гордыне» [631] N 375. . Однако не таков был один синайский пустынник, который получил заказ на переписку книг, но умер, так никому ничего не написав, ибо проводил все свои дни в слезах и размышлении о смерти [632] N 519. . В Скиту один старец, переписывая книги, иногда впадал в экстаз и ему случалось «перескакивать через строчки и опускать знаки препинания». Своему заказчику, который заметил эти пропуски, он сказал: «Иди, и сперва прочти, что написано, а затем возвращайся, и я перепишу тебе все остальное» [633] А 142. .

Каковы бы ни были занятия монахов в пустыне, главным было не прилепляться к ним душой и хранить разум свой для вещей духовных. Именно поэтому, по словам аввы Сисоя, монаху не стоит выбирать тот труд, который ему нравится [634] А 842 (=Сисой, 33. Достопамятные сказания. С. 178). . Даже в плетении можно найти что‑то привлекательное. Физический труд мог быть довольно тяжел, но нельзя было допускать, чтобы он стал основным занятием монаха, заслонив собой главное — работу Богу [635] А 277–278, А 401. . Этой опасности следовало всячески избегать, и именно таков смысл высказывания одного аввы: «Любовь к рукоделью — это разрушение души, а смиренное занятие — отдых в Боге» [636] Bu II 334. . Вот почему Отцы пустыни так настаивали на соединении физического труда и чтения наизусть текстов, как правило, заимствованных из Священного Писания. Это могла быть одна строчка, повторяемая многократно, или длинные пассажи, ибо большая часть монахов знала наизусть многие места из Библии. Авва Даниил был способен повторять наизусть до 10 тысяч строк в день [637] Ch 250 (=Изречения египетских отцов, 277). . Авва Лукий, плетя веревку, постоянно повторял начало 50–го псалма: «Помилуй меня Боже по великой милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих изгладь беззакония мои» [638] А 446 (=Лукий. Достопамятные сказания. С. 98). . Павлу Великому было достаточно начальных строк: «Помилуй меня» [639] А 795 (=Павел Великий, 2. Достопамятные сказания. С. 168). . Авва Исаак особо советовал Иоанну Кассиану читать строчку из 69–го псалма: «Поспеши, Боже, избавить меня, поспеши, Господи, на помощь мне» [640] Иоанн Кассиан. Собеседования, 10, 10. .

Работа каллиграфа не препятствовала подобной практике. Авва Исидор Несарийский, занимаясь письмом, часто поднимал глаза и повторял в своем сердце с сомкнутыми устами: «Иисусе, помилуй меня, помоги мне, хвалю тебя, Господь мой» [641] Eth 13, 43. . Сидя уединенно в своей келье, отшельник мог читать наизусть громким голосом, и посетитель, приближаясь к келье, слышал его голос. Авва Макарий Великий, например, услышал, как один брат плачет, говоря: «Господи, если Ты не имеешь ушей, чтобы слышать, как я взываю к Тебе, прости мне грехи мои, ибо не устану я призывать Тебя» [642] N 16. . Ученики аввы Арсения слышали, как их учитель взывал к Богу: «Боже, не оставляй меня. Я не сделал ничего доброго перед Тобою, но по милости Твоей позволь мне положить начало» [643] А 41 (=Арсений, 3. Достопамятные сказания. С. 18). . Авва Амой, придя к авве Ахилу, слышал, как тот повторял многократно строку из книги Бытия: «Не бойся, Иаков, идти в Египет» (Быт. 46, З) [644] А 128 (=Ахила, 5. Достопамятные сказания. С. 37–38). . Когда у монаха были посетители, то читать на память следовало про себя, как делал это, например, авва Исидор. Авва Зинон, Феодор Фермейский и два юных ученика аввы Макария поступали так же [645] А 242, А 373, А 486. . Авва Исайя говорит об одном монахе в келье, который «совершал службу Богу в тишине» [646] Исайя. Поучения, 26, 29. .

Было ли в долгом дне отшельника место для чтения? У монахов–пахомиан для чтения были отведены определенные часы, но нет никаких свидетельств, подтверждающих, что то же самое было и у пустынников. Впрочем, мы находим одну апофтегму, которая дает точное расписание занятий монаха в Келлиях: он работал все утро до полудня, затем, с 12 до 15 часов, читал и расщеплял пальмовые ветви [647] Sy 20, 14. . В армянском переводе этой апофтегмы указано, что три полуденных часа были посвящены исключительно чтению Священного Писания, но в сирийской версии такое чтение не упомянуто [648] Bu И 527; Arm 19, 52: SP, nouveau recueil, P. 273 (II 498). . В другом месте, сохранившемся в латинском переводе, перечислены занятия Иоанна Колова после его возвращения с жатвы — среди них есть и чтение, но упоминание о нем отсутствует в греческом тексте [649] CSP 12; A 350. . Следует сказать, что чтение никогда не упоминается при перечислении обычных занятий отшельника. Мы уже знаем, что в кельях Отцов пустыни было мало книг. Но иногда апофтегмы все же говорят о чтении монаха в келье. Один брат, например, находясь подле больного аввы Агафона, громко читал вслух книгу Бытия [650] A 104 (=Агафон, 22. Достопамятные сказания. С. 32). . Авва Амон из Райфы читал Писание, авва Сисой — Новый Завет [651] А 820, А 838. . Один брат, искушаемый желанием покинуть келью, сказал себе: «Пойду, почитаю немного…» [652] N 195. Рассказывают также об одном старце, келья которого светилась чудесным образом: он читал и работал там не только днем, но и ночью [653] N 425. . А тот брат из Келлий, который предавался чтению день и ночь, в конце концов продал все свои книги и ушел дальше в пустыню [654] N 541. .

Все эти свидетельства позволяют предположить, что довольно много монахов читали, сидя в своих кельях, особенно в Келлиях, но в то же время это не было обязательной и общераспространенной практикой. Евагрий и Иоанн Кассиан должны были бы рекомендовать монахам чтение, однако оба этих образованных монаха подчеркивают его второстепенное значение и относительную ценность [655] Евагрий. Монах, 15; Иоанн Кассиан. Установления (SC 109, Index. Р. 521). . Авва Нестерой призывает Иоанна Кассиана учить Писание наизусть, но при этом добавляет, что учат его не столько при помощи чтения, сколько путем «тяжелого опыта» [656] Иоанн Кассиан. Собеседования, 14, 13–17. . Среди девяти апофтегм, цитируемых Евагрием в конце своего трактата «Монах», две показывают, что можно было очень хорошо обходиться и без чтения [657] Евагрий . Монах, 92 и 96. . Так, Серапион продал Евангелие, чтобы накормить голодных. Один философ спросил Антония Великого: «Как выдерживаешь ты, Отче, лишенный утешения от книг?» Антоний на это ответил: «Моя книга, философ, есть природа, и она всегда под рукой, когда я хочу прочитать слова Божии». Из его Жития мы знаем, что Антоний всегда очень внимательно слушал чтения из Писания, произносимые в Церкви, и «не позволял себе ничего пропускать, а память заменяла ему книги» [658] Житие Антония, гл. 3. . Отшельники пустыни могли точно так же удерживать в своем сердце те слова Писания, что слышали во время литургии по субботам и воскресеньям. Божественные глаголы питали и поддерживали их всю неделю: отшельники приводили их себе на ум и размышляли над ними.