Спиридон Кисляков - Исповедь священника перед Церковью

Эти слова Христа: «А Я говорю вам…» глубоко-глубоко врезались во все мое существо и точно каким-то неземным светом озарили всю мою душу.

С этого времени все яснее и яснее открывалась мне истина Христова и все более и более ясным становилось мне, что война есть верх великого ужаса, что она есть самый ужасный процесс взрыва и нового накопления всякого зла нашей антихристианской общественной жизни. И она есть каждый раз повторение тех же самых реальных страданий и крестной смерти Христа от новых иудеев-христиан! В это время я не раз говорил сам себе: что же это значит? Все представители Церкви Христовой стоят во всем церковном облачении, в одной руке они держат чашу с Телом и Кровью Христа, в другой — Святое Евангелие; и все они требуют человеческой крови, все они точно кровожадные гарпии кричат в защиту войны. Да, они точно хищные птицы, кровожадные звери стали на сторону человеческой бойни, страшной, кровавой народной войны, против же войны стоит один лишь Галилейский Учитель Иисус, да какая-нибудь на протяжении первых трех веков христианства маленькая горсточка Его учеников, да в наше время отверженный Церковью Лев Николаевич Толстой, в руках с Нагорной проповедью Христа, точно русский Моисей со скрижалями Нового Завета стоит против войны.

На стороне же войны стоят: цари, папы, патриархи, митрополиты, епископы, все представители христианской Церкви, все дипломаты всех христианских государств и, наконец, все плотоядное человечество и весь кровожадный мир.

Так размышлял я тогда, и на душе порой бывало невыносимо тяжело, а в ушах моих все громче и громче раздавались слова Христа: «А Я говорю вам, не противься злу, но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую… А Я говорю вам, любите врагов ваших»… — Что бы я ни делал, хожу ли, читаю ли, ложусь ли спать, разговариваю ли с кем-нибудь, — слова Нагорной проповеди неотступно преследовали меня: «А Я говорю вам, что всякий гневающийся на брата своего подлежит суду… А Я говорю вам: любите врагов ваших…»

На сердце становилось страшно. Сомненья за сомнениями вползали в мою душу. «Боже мой, — говорил я сам себе, — что же это такое? Неужели же сама Церковь в лице своих представителей веками злостно смеется над учением Христа? Неужели она настолько умалила и уничтожила учение Спасителя, что ровно ни во что не ценит Нагорную проповедь Христа? Во что же она тогда верует? Неужели она думает, что можно быть христианином без проведения в христианскую жизнь Нагорной проповеди Христа? Неужели она в деле христианской религии и спасения своих чад полагается исключительно на одни лишь мертвые церковные догматы без Нагорной проповеди? В таком случае это один лишь только христианский остов одних мертвых отвлеченных человеческих понятий об истинах Христовой веры. Ведь только Нагорная проповедь есть сама жизнь догматов, плоть и кровь их. Только через проведение Нагорной проповеди в самую практическую христианскую жизнь все догматы церкви будут иметь великое значение в деле христианской веры. Без Нагорной проповеди все догматы Церкви для христианской религии ровно никакого не имеют значения. Не раз я задумывался над этим и не раз себя спрашивал: кто же лучше знает пути к Отцу Небесному, Христос ли, произнесший Свою Нагорную проповедь всему человечеству, как безусловный, внутренний, волевой закон христианской жизни, или мы — церковные представители, ловко и коварно всегда умеющие замалчивать ее, всячески своими толкованиями извращать ее и сплошь и рядом во имя своих личных, земных интересов прямо отрицать ее?»

Ужасно! О, если бы сейчас пришел на землю Сам Христос и посмотрел бы на всю нашу жизнь, Он совершенно не признал бы нас христианами, потому что в нашей жизни со всем ее церковным культом Он не нашел бы ничего Своего. Прежде всего Ему бросилось бы в глаза, что вся христианская жизнь, начиная с четвертого века и до сего дня, базируется не на каменной твердыне Его Евангельской жизни, нет, а на сыпучем песке язычества, да еще какого сплошного неслыханного язычества. Поэтому вся жизнь христиан состоит в беспрерывном процессе созидания и разрушения, разрушения и созидания себялюбивой, страстной, порочной, языческой, даже сверхъязыческой своей жизни, на сыпучем песке своих собственных страстей и материальных земных интересах. О, эти материальные земные интересы! как они превратны и изменчивы! «Итак, всякого, кто слушает слова Мои сии (Нагорную проповедь) и исполняет их, уподоблю мужу благоразумному (истинному ученику Христову, руководящемуся в своей жизни умом и чувствами Христовыми), который построил дом свой на камне (на живой реальной воле Отца Небесного, которая и есть Нагорная проповедь Христа); и пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, устремились на дом тот, и он не упал, потому, что основан был на камне. А всякий, кто слушает сии слова Мои (Нагорную проповедь) и не исполняет их, уподобится человеку безрассудному (не имеющему в себе ничего Христова), который построил дом свой (свою жизнь) на песке (на языческих ценностях плотской жизни, греха и смерти), и пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры… и он упал, и падение его было велико» (Мф. 7:24–27). В этих последних заключительных словах Нагорной проповеди Христос прямо, категорически говорит, что всякий, исполняющий и проводящий в свою жизнь Нагорную проповедь, врастает в волю Божию, становится сыном Божиим, органически родится и сочетается с Христом и делается действительным христианином. Также не менее сего Христос прямо, категорически говорит и относительно того, кто слышит Нагорную проповедь и читает ее и, быть может, часто даже умиляется перед нею, но не исполняет ее, не проводит ее в самую свою повседневную жизнь, тот не Христов, тот не Божий, тот ничего общего с Христом не имеет, он есть чадо плотской жизни, сын греха и смерти. Почва под жизнями первого и последнего совершенно различна: под жизнью первого — Бог, под жизнью последнего — отец злобы, отец смерти — дьявол. О! как различна жизнь того и другого! Один живет в Боге и для Бога, другой живет во зле и для отца всякого зла!..

Если Сам Сын Божий, Творец и Судья всей вселенной облек в безусловную божественную и святую ценность, как безусловный закон — Свою Нагорную проповедь для жизни и спасения всех христиан, то какое же имеют право представители Церкви Христовой на протяжении целых столетий замалчивать ее и не только замалчивать, но и всячески искажать ее, обеими руками отмахиваться от нее, словно от самой страшной чумной заразы? Удивительное дело! Если кто-либо из христиан отвергает иконопоклонение, почитание мощей, пост, его уже считают еретиком, считают погибшим христианином, его сторонятся, чуждаются; если же кто совершенно сознательно в своей жизни отрицает Нагорную проповедь Христа и всегда нарушает ее, против того никто ничего не говорит, ему даже никто против этого не возражает, все его считают православным христианином и т. д. О, времена и нравы христианской жизни! И в этом мы еще, представители Церкви Христовой, не каемся и нисколько не признаем себя виновными в нарушении заветов Христа! Великий Боже! Страшно даже подумать, до чего мы, служители Церкви Христовой, дожили! Как будто для того и принимаем священство, чтобы безумно, с сатанинскою ревностью разрушать все Христово, разрушать так, чтобы от Его учения камня на камне не осталось в практической христианской жизни, и сознательно в противовес всему Христову упорно выдавать все человеческое за Божие! В эти тяжелые для меня дни мне опять стало жаль Христа, жаль Его святого учения, в частности Нагорной проповеди. Мне хотелось броситься ко Христу, хотелось кричать Ему, хотелось просить, молить Его, чтобы Он спас и снова вернул бы меня к Себе.