Гейдар Джемаль - Стена Зулькарнайна

б) Под Докку Умаровым в настоящий момент нет государства, а есть сопротивление, которое можно рассматривать как джамаат (возможно, подобный Хамасу или ливанской Хизбулле). В таких случаях амир выдвигается из своей среды полевыми командирами, каждый из которых признан в рамках собственного джамаата как тот, кто обладает «амром». Процесс выдвижения лидера в данном случае имеет органический характер, присущий военной демократии. Что касается государства, то я не устаю повторять, что это не исламский инструмент, это тагут. В «государстве» выдвижение руководителя всегда проходит через фальсификацию и через чуждые исламской политической практике институты, типа политических партий, борющихся за места в парламенте и т. п. В Умме, точнее, в ее политическом авангарде, возможна фракционность и возможны группировки, отстаивающие те или иные точки зрения, но они не должны превращаться в партии западного типа, потому что вся Умма в принципе составляет партию Аллаха. На практике же реальной политикой занимается пассионарный авангард Уммы, который должен представлять собой сеть джамаатов, состоящих из людей более или менее одного типа: это те, кого в Исламе называют «очищающиеся», т. е. готовые жертвовать жизнью и имуществом на пути Аллаха. Этот общий духовный тип не должен делиться на «партии», но может лишь дискутировать по частным вопросам тактического характера. В конечном счете решение будет принято в соответствии со взглядами наиболее влиятельных и пассионарных «обладателей амра». Это может оказаться ошибкой, но Аллах прощает ошибки, а не сознательное заблуждение и противодействие правде. Кроме того, «Аллах ведет, кого пожелает». Вот почему военная демократия в отборе лидеров и коллегиальное руководство до прихода ожидаемого Махди – это исламский путь, не противоречащий Корану и соответствующий практике в эпоху первых четырех халифов (когда «государства» не было, а был джамаат).

в) Исламская Шура состоит из людей, каждый из которых имеет личную ответственность перед Аллахом.

Парламент состоит из людей, которые ответственны перед выдвинувшими их политическими партиями, а если это независимые депутаты – то перед теми социальными группировками или лобби, которые помогли им избраться.

Члены Шуры образуются явочным характером путем самовыдвижения или выдвижения ближайшим кругом сподвижников, которые хорошо знают данного брата.

Кандидат в депутаты парламента – это, как правило, ставленник правящих кругов сверху.

Интересно, что арабское слово «шура» связано общим корнем с «шуур» – сознание, т. е. люди, которые выдвигаются в Шуру, выражают те или иные аспекты сознания, реально присущие джамаату.

Парламент – от французского слова «parler» – говорить. Это подчеркивает, что в интеллектуальной деятельности парламента слово господствует над смыслом.

ШУТЛЕКЕН (6 февраля). Уважаемый Джемаль! Из командировки в Ингушетию вернулись живыми и невредимыми бойцы ОМОНа из Татарстана. Это радость для братьевтатар. Они признаются, что помогали в задержании подозреваемых в подрыве «Невского экспресса». Возможно, они участвовали в разгоне. Как найти аргументы для того, чтобы после этого ингуши и татары могли жить в добром отношении друг с другом в будущем? И в принципе – нужно ли, чтобы татары и ингуши находили общий язык?

Гейдар ДЖЕМАЛЬ.К сожалению, Ваш вопрос показывает, в каком состоянии находится исламское сознание и самоидентификация в нашем политическом пространстве. Татары, ингуши и т. д. – не определение для того, кто сознает себя мусульманином. А мусульманин, поднявший оружие против братьев для защиты интересов антиисламских сил (куфра), приравнивается к муртаду. Он должен сделать тауба или же быть готовым, что рано или поздно его привлекут к юридической ответственности со всеми последствиями. Так что те, кто радовались, по Вашим словам, может быть, чуть-чуть поторопились.

ШУТЛЕКЕН (12 февраля). Простите за невежество, уважаемый Гейдар Джемаль! Позвольте уточнить: можно ли понимать Ваши слова как долг мусульманина, рожденного ингушкой, признать братом мусульманина, рожденного осетинкой?

Гейдар ДЖЕМАЛЬ.Если «мусульманин, рожденный осетинкой», соответствует всему, что следует ожидать от мусульманина, и, во всяком случае, не является осетинским националистом, действующим в интересах язычников под прикрытием формальной конфессиональной принадлежности, то да, конечно, «мусульманин, рожденный ингушкой», должен признать его своим братом. И если, например, армянин искренне примет Ислам и будет соответствовать образу мусульманина, то азербайджанский мусульманин будет должен признать его своим братом. А если это не так, то зачем тогда вообще Ислам?

ШУТЛЕКЕН (15 февраля). Я прочла главу Корана в той части, где объясняется значение «тауба».

Я думала о прочитанном много и долго. Шла ночью одна по глухой улице, понимала, что это не очень правильно женщине – одной идти вот так по темной улице. И страшно было идти, Вы не представляете как.

При этом жизнь прекрасна, Гейдар. Но думала я о Коране и таубе и вот что поняла. Если Вы не лицемер, уважаемый Джемаль, то Вы должны меня убить. Просто на основании того, что я – не мусульманка. А самое важное – я поняла, что готова умереть. Ради Бога я готова умереть.

Ну так убейте меня, если Вы не лицемер. Только будьте мужчиной – убейте меня своими руками, а не руками молодых горячих парней, жаждущих мести, знаний и божьей милости.

А если Вы не можете меня убить, то зачем тогда вообще Ислам?

Гейдар ДЖЕМАЛЬ.Уважаемая Шутлекен! Во-первых, молодые горячие парни решат Вашу проблему, наверняка, интереснее, чем это мог бы сделать я. Конечно, не могу не почувствовать себя польщенным, что Вы все-таки останавливаете свой выбор именно на мне. Считаю это не столько признанием моих заслуг в прошлом, сколько авансом на будущее. Постараюсь оправдать Ваше доверие. Есть, правда, серьезное препятствие: я не знаю, где Вы. Кроме того, не знаю также и кто Вы. Подозреваю, что и молодым горячим парням Вы не сообщаете своего местопребывания.

Ввиду этого Ваша лестная просьба звучит несколько абстрактно.

ШУТЛЕКЕН (16 февраля). 7 марта этого года. 20:05. Место, которое Вы назовете в Москве.

Гейдар ДЖЕМАЛЬ.Такая точность! Боюсь опоздать. Кроме того, у меня нет белого халата, который, как я понимаю, нужен для такой встречи. Извините.

ШУТЛЕКЕН (16 февраля). Небо и земля свидетели – Вы не трус, Гейдар.

Маруф (16 февраля). Глубокоуважаемый Гейдар Джахидович! У меня несколько к Вам вопросов…