Гейдар Джемаль - Стена Зулькарнайна

САМИР (15 сентября). Добрый день, уважаемый! 1. Почему когда назревает какая-то угроза, Руководители страны вспоминают, что Россия многонациональная, а когда минует опасность, они говорят только о русской нации? 2. Можно ли спасти Великую Россию от нападок «загнивающего империализма» и от других бед, если исключить в стране двойной подход к религиям и нациям? 3. Что нужно делать, для того чтобы в Российской Федерации исполнялись принятые, вполне нормальные законы? Или это никому не надо? С глубоким уважением, Самир

Гейдар ДЖЕМАЛЬ.Руководители страны помнят, что она многонациональная и тогда, – а, может быть, особенно тогда! – когда говорят «только о русской нации». Дело в том, что сами эти руководители никогда не бывают «русскими»: они всегда представляют некое пришлое меньшинство – татары, немцы, евреи, грузины и т. д. В этом специфика великой Евразии, конституированной как «Россия». Правящее меньшинство может выжить, лишь говоря от имени некоего мифологического большинства якобы титульного и государствообразующего.

Двойной подход, о котором Вы говорите, заключается, на самом деле, в том, что это мифологическое большинство (в которое может записаться по желанию кто угодно) является, якобы, политической сверхнацией, а его представители – как бы просто Людьми без этнических квалификаций.

Те же, кто не вошел, да еще, может быть, и не хочет входить в это государствообразующее титульное большинство, те – инородцы, нацмены, в лучшем случае, представители братских народов, всегда «национальных по форме» (т. е. имеющих этническое лицо, которое обрекает их оставаться вне политики). Нацмены существуют либо в качестве злобных разбойников, бросающих вызов конституционному строю, либо в роли добрых «туземцев», старейшины которых встречают «хлебом-солью» усталых представителей федеральных сил.

Иного подхода и не может быть у политического класса, который про себя всегда помнит, что он по происхождению – «сам не местный».

Далее, хотелось бы остановиться на Вашей странной вере в прекрасные законы, проблема которых в том, что они «никому не нужны». Традиция замечательных законов и прекрасной конституции идет еще с 1936 года – сталинская конституция, говорят, была лучшей в мире! А в Советской энциклопедии издания 1932 года я прочитал: «Паспорт есть инструмент буржуазного государства, созданный империалистической бюрократией для полицейского контроля над эксплуатируемым населением». Это было за два года до принятия замечательного закона о паспортах в СССР!

Уважаемый Самир! Законы в таких странах как те, что существуют на сегодняшний день на нашей грешной земле (Россия, Франция, Египет, Полинезия и т. п.), пишут черти – в буквальном смысле, они водят рукой коррумпированных юристов-мошенников, вдохновляя последних на такую потрясающую вещь как «законотворчество»! Разница между Россией и какой-нибудь Америкой в том, что здесь исполнительная власть свободна от всяких писулек, а в Америке народ этими писульками по-настоящему закабален. Вы понимаете всю тонкость разницы? Там, где черти пишут законы, чтобы они исполнялись, там люди стоят на коленях, а там, где они их пишут, чтобы просто были какие-то законы, там люди лежат «мордой в землю, руки за голову». Выбирайте сами, что Вам ближе, какая, так сказать, позиция? Если Вы любитель законности, что ж, я Вас тоже пойму.

ИРАДА (16 сентября). Что Вы думаете о Карабахском конфликте и как Вы будучи азербайджанцем пропагандируете азербайджанство?

Гейдар ДЖЕМАЛЬ.Карабахский конфликт есть закономерный итог сотрудничества между Российской империей (СССР) и международным армянством. Первым этапом этого конфликта было появление на мировой карте государства «Армения» в 1918 году. Это стало итогом Версаля, поражения Германской империи, Австро-Венгрии и Османского Халифата. «Армения» с самого начала явилась инструментом Антанты на Кавказе. Однако геополитическое искусство лидеров армянства состояло в том, что, будучи тесно связанными с Францией и США, они тем не менее сумели убедить красную Москву в необходимости продолжения союза между ними и СССР, такого же, какой имел место между армянской диаспорой и царской Россией.

И это несмотря на то, что в самом начале существования советской власти Ленин и большевики многого ожидали от сотрудничества с исламским фактором в противостоянии Британской империи.

Скорее всего, определенным силам в стане большевиков армяне были нужны именно как канал выхода на «антантовский» Запад, как лоббистский инструмент в закрытой для них среде.

Появление «Армении» на территории Эриванского ханства со всей неизбежностью должно было рано или поздно поставить вопрос и о Карабахе. И здесь следует отметить, что все первые секретари Азербайджанской СССР (в особенности, после багировской эпохи) страдали невероятной расслабленностью и конформизмом – чтобы не сказать «апофигизмом» – с точки зрения отстаивания интересов Азербайджана. Именно благодаря ахундовым и визировым и им подобным азербайджанская территория стала сокращаться как шагреневая кожа. Ведь в первые годы СССР Нахичиванская республика не была отделена от остального Азербайджана, а озеро Севан находилось на азербайджанской территории.

Карабахский вопрос не может быть решен через двустороннее противостояние между Баку и «Степанокертом» (Ханкенди), потому что Карабах не является стороной в данном конфликте. Не может он также быть решен и путем урегулирования этого вопроса между Баку и Ереваном – это был бы ложный путь даже в невероятном случае согласия армянских руководителей отказаться от своих претензий. Ложный, потому что увековечивал бы существование армянского фактора в роли политического субъекта на Южном Кавказе, делая Ереван самодостаточным партнером Баку по диалогу.

Исходя из того, что так называемое мировое сообщество, включая Россию, заинтересовано в такой конфигурации Южного Кавказа, какой имеет место сейчас, стратегической задачей как Азербайджана, так и всего Большого Кавказа должно стать изменение конфигурации самого этого мирового сообщества. Иными словами, какие-то режимы, отвечающие за международное status quo, должны уйти в историю.

Только тогда может быть решен вопрос Карабаха в рамках интегрального единства всего Большого Кавказа, ибо фантазировать на тему сегментированных национальных анклавов, курируемых различными международными бюрократическими структурами – не продуктивно для того, кто понимает, что вне Большого Кавказа ни у аварца, ни у азербайджанца, ни у карачаевца, ни у русскоязычного казака нет никакого достойного будущего.