Архимандрит Феофан - Неблаженные блаженные святые. Рассказы о необыкновенных подвижниках

Последние тридцать лет жизни Матронушка провела в Санкт-Петербурге. Жила сначала на Петербургской стороне, а затем шестнадцать лет – у часовни во имя иконы Божией Матери «Всех скорбящих радость».

Босая зимой и летом, в легком белом одеянии, она часто молилась у Скорбященской часовни.

Несколько тысяч человек каждый год посещали блаженную Матронушку, прося ее о молитвенной помощи в болезнях, житейских скорбях и самых разных нуждах.

Она излучала любовь и тепло, была прозорлива, молитва ее, по воле Господа, имела огромную силу.

Она принимала всех, утешала, давала советы, молилась вместе со страждущими. По ее молитвам избавлялись от тяжкого недуга алкоголики. Сохранилось много описаний случаев чудесных исцелений.

Но иногда блаженная старица отказывалась молиться о здравии, безошибочно называя день смерти больного.

Многих людей Матронушка предупреждала о грозящей опасности, многим открывала Промысел Божий. К ее советам внимательно прислушивались.

Высокопоставленные чиновники и военные, отправляясь в места, охваченные эпидемиями и войнами, приходили к ней. Старица кропила каждого святой водой, благословляла иконой. И среди смертельной опасности они оставались невредимы.

Получая иногда в дар большие средства, Матронушка тут же раздавала их обездоленным, посылала пожертвования в бедные приходы и монастыри, а также покупала Евангелия и иконы, которыми благословляла приходящих к ней людей.

С начала 1909 года Матронушка стала готовиться к смерти. Каждое воскресенье в течение последних двух лет она причащалась Святых Тайн и несколько раз соборовалась.

В начале марта 1911 года Матронушка почувствовала сильное недомогание. Она слабела на глазах.

В конце месяца старица сказала:

– Вместе с водой и льдом уйду от вас.

Старица тихо почила 30 марта 1911 года, когда на Неве начался ледоход.

Примечательно, что литургию в день похорон совершал священник Петр Скипетров, ставший через несколько лет первым петроградским новомучеником.

На похороны блаженной старицы Матроны собралось около двадцати пяти тысяч человек.

Архимандрит Александр в прощальном слове сказал:

– Господь выделяет таких светильников, которые возбуждают в народе любовь к Православной Церкви, ее пастырям… Будем молиться в надежде, что там, в ином мире, окажемся невдалеке от этой женщины, которая поднялась на такую духовную высоту. У высоты Престола не забудь нас, Матронушка, своими молитвами…

Андрей родился в семье небогатого мещанина из города Симбирска Ильи Ивановича Огородникова в 1763 году. Его родители, особенно мать Анна Иосифовна, были людьми набожными и воспитывали Андрея, его старшего брата Фаддея и сестру Наталью в православной вере.

Младенцем Андрей практически не передвигался без посторонней помощи. Со временем он начал ходить самостоятельно.

Когда пришло время говорить – Андрей произносил только два слова – «мама» да «Анна». Мальчик повторял их во всех случаях – когда хотел есть, спать или звал кого-то.

С семи лет, до того носивший обычную одежду, Андрей перестал пользоваться ею, а стал носить шившиеся ему с тех пор длинные рубахи, служившие единственным прикрытием наготы. В любую погоду и время года Андрей ходил без обуви и головного убора. До самой смерти блаженный добровольно лишал себя обычной одежды и в любую погоду – в зной, стужу и метели – одевался лишь в длинную рубаху из домотканого полотна.

По преданию, именно с семи лет будущий праведник принял на себя нелегкий подвиг Христа ради юродства.

Андрей рано принял и подвиг постничества. Он не ел мяса. А любил, по рассказам знавших его, чай и намазанный медом черный хлеб. Любил он и сухие ягоды, которые разваривались для него в особом горшке. Придет, бывало, домой и стучит по столу, приговаривая: «Мама». Так Андрей давал знать, что голоден и просит покормить его

Андрей укрощал свою плоть, не давал отдыха телу, передвигаясь лишь бегом, а если и стоял на месте, то раскачивался, как маятник. Спал он всегда очень мало, преимущественно на досках или на голом полу, ничего не подкладывая под голову. От воздержания тело юродивого было сухо, как трава.

В большинство дней своей жизни юродивый довольствовался лишь тем, что подавали сердобольные горожане. Они опускали хлеб или иную еду (и деньги тоже) в пришитый на груди к рубахе большой карман. Но сам Андрей никогда не просил милостыню. При этом юродивый часто делился тем, что находил в своем кармане.

Иногда его подельчивость имела провидческую подоплеку.

Известный в симбирской епархии пpoтоиерей села Бурундук Буинского уезда Алексей Иванович Баратынский рассказывал, что в бытность учеником симбирской духовной семинарии сначала относился к блаженному Андрею скептически и не считал его тем, за кого принимал его народ.

И вот однажды Алексей Иванович шел через толкучий рынок. Надо заметить, что в это время он был отчаянно голоден, а денег при себе не имел. Вдруг откуда-то появился Андрей, на бегу вынул из сумки половину булки, сунул ему в руки и побежал дальше. Это обстоятельство заставило Алексея Ивановича Баратынского изменить взгляд на Андрея Ильича.

Андрей принимал подаяние не от всякого, провидя, от чистого ли сердца была эта малая жертва. Когда он чувствовал, что о монете, поданной ему, милостивец в сердце своем сожалел, юродивый безошибочно находил ее в кармане среди других и тут же возвращал.

Некий человек нес в подарок юродивому большую коврижку. Однако дорогой подумал: «Зачем это я ему несу такую большую коврижку? Верно, он и не съест один… Лучше бы детям уделить половину…» Андрей Ильич принял коврижку, отломил себе кусочек, а остальное возвратил дарителю.

Рассказывают и другой случай. Некий доброхот нес юродивому яблоки, увязанные в платок. И вот, уже подавая юродивому принесенное, дарителю стало жаль отдавать вместе с яблоками и платок. А тем временем Андрей Ильич выложил яблоки и отдал платок хозяину, дав понять, что не нуждается в невольном подарке.

Некая заволжская помещица однажды к празднику прислала Андрею Ильичу воз провизии: масла, яиц, круп, меду и т. п. Все аккуратно перенесли и сложили в хижине юродивого (самого его там в ту пору не было). Надо заметить, что тогда было крепостное право, и госпожа эта плохо кормила свою прислугу. Андрей Ильич, по своему всеведению, не принял подношения помещицы. Все кадочки и мисочки вынес назад, уложил в телегу и жестами дал знать, чтобы везли назад.

Разумеется, Андрею встречались люди, не понимавшие его подвижнической жизни. Они поносили юродивого, издевались над ним, а часто и избивали, вываливали в смоле или в муке. Блаженный переносил оскорбления смиренно и кротко. Андрей просто стоял, переминаясь с ноги на ногу, потупив взгляд и опустив голову. И временами это вызывало растерянность у обидчиков, а иногда и вразумление о подвиге юродивого.