Nurgul Tunggyshbay - Танцующая в темноте

У меня возникла неприязнь и ненависть к нему. Порой нам сложно высказываться только из-за того, что мы были детьми.

«Так, наверное, положено. В любом случае тебе некуда деваться», – думала я про себя.

В детстве для тебя твой дом – это целый мир, а твоя семья – родители и родные. Картина семьи у меня была далека от идеальной.

Отец мог месяцами пить… Пьяным он становился еще более буйным, избивал мать, меня и брата.

В один день он избил брата. Тот не стал ругаться с отцом. Он вообще не мог хоть что-то сказать ему против. Нет, брат просто ушел и не ночевал дома. Потом я узнала, что он ночевал в подъезде. Ну как «ночевал» – он просто простоял ночь в подъезде….

– Купи мне 10 бутылок пива, – ругался отец.

Мама молча шла и покупала. Иногда ходил в магазин и брат. Нам было по 9 или 10 лет…

Я не хотела возвращаться со школы домой, но мне некуда было идти.

Мое детство прошло как во тьме. Понятия любви, сострадания, заботы, взаимопонимания, дружбы в нашей семье не было. У меня было ощущение, что я не жила, а существовала. Про таких говорят «живет, как трава». Мне не нравилась домашняя обстановка. Тьма…

Ненависть, презрение, отвращение, осуждение, раздражение, неприятие – вот что я испытывала к отцу. По-видимому, мать испытывала подобные же чувства…

Но как же мне нравилось читать! В книгах я растворялась, очищалась, развивалась, сопереживала. Книги были моей терапией…

В жизни каждого человека бывают такие минуты, когда он видит, как травма пересекает его жизненный путь. Травма, от которой остаешься калекой на всю жизнь. Именно в такую минуту Бог испытывает человека. Бог испытывал маму, меня и моих братьев.

Родители развелись через 4 года после заключения союза. На тот момент родился мой старший брат. Я полагаю, это было, наверное, самым спокойным временем в нашем детстве. Помню, как мы с братом ходили в садик, и это было так мило. Мы были самыми спокойными детьми, как мне казалось. Мама работала юристом, ее родственники периодически навещали нас, воспитывали, нам было спокойно. Вроде бы меня никто не заставлял, но у меня получалось хорошо учиться.

Мой брат, Нурлыбек, был лучиком света в семье. Он озарял комнату своим присутствием. Он был настолько красивым и добрым, что его любили абсолютно все – и родственники, и все, кто его окружал. От него исходил Свет.

Отец периодически приезжал навещать нас. Старший брат его любил и потому встречался с ним с большой охотой. А вот я отца уже не хотела видеть. Я имела на это право – мама не заставляла.

До сих пор этого не понимаю… Мама была юристом, образованной, интеллигентной женщиной и связалась с настоящим абъюзером. Он в полном смысле был абъюзером – унижал мать как женщину, оскорблял, избивал, ревновал, опускал ее ниже плинтуса, а она терпела…

– Дети, – говорила она. Вот настоящая причина их отношений.

Через 4 года после развода она опять с ним сошлась. Не понимаю, зачем?

– Ради детей. Я думала, он изменился. Он долго меня убеждал и уговаривал. Он умолял меня, а я всегда верила, что человек может измениться…, – говорила она.

Нет, он не изменился. Он просто притворялся, что изменился на какое-то время. Человеку очень трудно измениться, если он сам этого не захочет, а отец был истинным манипулятором и абъюзером. После того, как они сошлись, его побои и пьянки возобновились.

– Прости меня, умоляю, этого больше не повторится, – умолял он, стоя на коленях. И мать прощала…

Я всегда была на ее стороне. Я, как девочка, будущая девушка, женщина, всегда была на стороне матери.

Иногда взрывной характер отца сменялся на веселый. То были периоды радости, заботы о детях. Мне казалось, что в нем живут 9 человек. Человек сложный, властный, жестокий, жесткий. И то же время трудолюбивый, добрый, иногда отзывчивый, шумный, веселый. Он много говорил – несвойственное мужчинам качество. Он не позволял матери работать и обеспечивать семью. Он говорил «люблю» и при этом избивал. Он мог месяцами буянить, пить, лениться, а потом столько же пропадать на работе. Он мог обещать и не сдержать свое слово. Он мог избивать детей, но в то же время одаривать их и покупать все, что они хотели. Он мог быть властным и жестоким по отношению к нам – детям, и в то же самое время играть с нами как ребенок. Он мог очень хорошо зарабатывать, и тут же легко терять деньги. Он то щедро одаривал нас подарками, то становился очень жадным. Он мог быть очень жестоким по отношению ко мне и братьям, и в то же самое время расплакаться на ровном месте, когда его что-то умиляло. А умиляли его кошки, животные, и дети, особенно маленькие. Насколько он был разным – меня это поражало до глубины души.

Мама – насколько она была спокойной и образованной, настолько и терпеливой. У нее был аналитический склад ума, на многие вопросы у нее был логический ответ. Внешне красивая и спокойная – она могла молчать о своих переживаниях долго и терпеливо. Насколько я помню, у нее не было подруг, кому она могла бы выговориться. Физически выносливая, каждое свое действие она обдумывала. Перед тем, как что-то делать она все действия связывала в цепочку. Терпение – вот удел женщины. Возможно, она услышала это где-то. А может, ее родители учили маму быть терпеливой. Она переносила все унижения от отца молча. С годами я поняла, что терпение может как помогать, так и ломать. С терпением она начала ломать себя и свой характер.

Мой брат, Нурлыбек… Насколько он был красивым, настолько добрым и душевным. Светлая и яркая душа. Душа компании – его любили все, абсолютно все. От него исходил Свет. Он был ярким, веселым, открытым, добрым, отзывчивым. Пожалуй, я могу говорить о нем только хорошее, ведь на самом деле он и был таким.

До 5 класса мы жили в Шымкенте. К 6 классу мы переехали в Алматы.

Да, я хорошо училась. Не помню, как у меня это получалось, возможно, мне нужно было просто чем-то занимать свое время. Тем более, мне нравился процесс учебы. С 5 лет я читала все, что попадалось под руку – от сказок, до «Путь Абая» Мухтара Ауэзова.

Я – книжный червь. Книги, обучение, психологическая помощь – все это лечило меня, исцеляло, обучало. Можно сказать, что меня сформировали книги. В дальнейшем работа и учеба стали моей жизнью, отдушиной и страстью, так как вне дома я чувствовала себя лучше.

В течение 6 лет родители снимали квартиру. Отец занимался бизнесом, мама была домохозяйкой – он не позволял ей работать. Отец периодически работал то в Шымкенте, то в Алматы, постоянно разъезжая по работе. Я радовалась его отъездам – дома становилось спокойно. Ведь что такое, когда он дома? Пьянки, драки. Конечно, не всегда так было. Когда он не пил, мы с семьей ходили гулять в парк, сидели кафе, ездили на озеро. Отец умел быть щедрым, веселым, открытым.