Лариса Некрашевич - На пажити Богоматери. Монахиня Алипия

Дрова были приняты со слезами, она замерзала. После матушка вспоминала: «Ты меня спас, я совсем замерзал».

Матушка говорила бабуле:

– Тебя убьют в березках.

– Откуда вы знаете, матушка?

– Мне Ангел сказал. (Об этом же бабуле говорила покойная юродивая Ольга из Флоровского монастыря).

Липа часто выходила на улицу, встречая бабулю, которая была еще в минутах десяти ходьбы от нее. Так на улице и ждала.

Когда Евдокия Петровна молилась, Липа говорила:

«О, сейчас дедушка хороший сюда приходил!»

Бабуля, видно, для того, чтобы не смущать покидающую этот мир Липу, а может быть по каким-то другим причинам, стала ее ругать, называть самозванкой. Но, когда матушка умерла, то призналась: «Вот Липа – это была великая святая!»

Обо мне разговоры велись неоднократно, это я видела по выражению лица бабули, но мне об этом не сообщалось. После смерти матери, я находилась в тяжелейшем состоянии, и бабуля предложила сходить к матушке Алипии. За нами увязалась одна знакомая, известная своей раскомплексованностью. Я остановилась в стороне, а бабуля со знакомой минут пятнадцать стучали в дверь. Ответа не было. Тогда они пошли вдвоем к Евдокии Петровне, а мне велели подойти к двери одной. Тут же, не дожидаясь стука, появилась в дверях Липа и сообщила официальным тоном: «Уходи, я занята. Сегодня суббота, завтра воскресенье, мне надо полы мыть». После Евдокия Петровна сказала, что Липа так кричала минут пятнадцать, как никогда, и бегала по комнате. Знакомая же не успокоилась. Ее задело то, как с нею обошлись и однажды, взяв свою подругу и подарки отправилась к Липе еще раз. (Подруга любила гадать на картах, читала хиромантию и т. д.) На матушке была ушанка с задранным вверх ухом, она пила чай и говорила: «Не понимаю, зачем вы ко мне пришли? Вот у меня ухо болит». Вскоре эту подругу положили в больницу с ухом.

Долго я к Липе не ходила – боялась обличения. Затем мне стали сниться сны: прихожу я к ней, у нее много народа, а она всех оставляет и занимается только мною одной, и так мне с нею хорошо! Видела я и домик, и огород, все как наяву. Утром встану и говорю: «Не пойду!» Такие сны мне снились несколько раз. В последнем сне пришла моя мама, взяла меня за руку и отвела к Липе. Но я все рав- но к ней не пошла. Тогда Липа стала мне попадаться на улице, стала садиться именно в мой троллейбус, проходила мимо аптеки, где я стояла у окна, и что-то покупала в моем гастрономе, хотя я ее раньше там не видела. Молча она проплывала мимо меня, а на меня нападал страх. Я об этом рассказала своей крестной, и она сказала, что Липа зовет меня и надо к ней идти.

В первый мой визит матушка смотрела на меня с таким интересом, просто с изумлением, как будто я только что с Луны свалилась прямо перед ней. На шее у нее была большая связка ключей. Она стала открывать какой-то замочек и говорит: «Видишь сколько у меня ключей, как у ненормального». В доме мне предложила сесть, под- няла глаза к иконам и спросила: «Кто приходил?» Ответа я не слышала. «А что приносил?» Ответа снова я не слышала, но мне было как-то необыкновенно страшно. «А? Что? Ты смеешься надо мной? Игумен? Игу-у-мен! Игумен примером должен быть. Вот кто игумен» – и похлопала по руке монахиню Гавриилу из Покровского монастыря. Другая часть была посвящена беседе с окружающими. Многого я не понимала, но в конце матушка спросила:

«У кого болит горло?» Оно болело у меня, но прошло после того как выпила у неё лимонада. Но я смолчала, тогда она обратилась к ребенку: «Надо мороженого меньше кушать!» Подняла глаза к иконам: «Можно мне кабачковую икру кушать? Нет, – засмеялась, – не хочет, чтобы я ел ее». С тех пор я не ем кабачковой икры, у меня к ней отвращение.

Крестная сказала, что хочет иметь второго ребенка, но Бог не дает. Матушка спросила ее: «А ты можешь родить?» «Да, да, конечно» – ответила та. Но детей так и не было. Видимо, дело было в ней, а не в муже, как она предполагала.

Выходя из дома, я отстала от людей, дала денег и попросила помолиться о брате. Деньги взяла, а меня спросила:

– Как тебя зовут?

– Крестили Алевтиной, – ответила я.

– Алексина? – Переспросила матушка.

– Нет, Алевтина.

– Алексина – снова возразила она.

– Алевтина – снова ответила я и так несколько раз. Она откровенно засмеялась, потом, когда у меня ручьем хлынули слезы, голос ее стал мягким, теплым и говорит мне, показывая на ушедших вперед людей: «Иди, иди, с ними иди». Алексей в переводе означает «защитник, помощник», т. е. я – защитница и помощница. Дей- ствительно, в среде детей, с которыми я работаю, я часто выступаю в этой роли.

Я скрывала, что хожу в церковь и верю в Бога. В церкви появлялась, чуть ли не в маскарадных нарядах и забивалась в угол.

Второй визит к матушке. Мы договорились с людьми встретиться возле гостиницы. Идя на встречу, я увидела Липу, она стояла на остановке. Я поклонилась ей, а она поклонилась мне в ответ. Встретившись с людьми, я решила, что мне нужно кое-что подкупить в гастрономе, и я побежала туда. Все заняло десять минут. Возвра- тившись, Липу на остановке я не увидела, подумала, что она ушла пешком. Автобус во время моего отсутствия не приходил. Сию же минуту появился автобус, мы сели и я подумала, что догоним Липу по дороге. Но ее нигде не было видно.

Потом, мы быстро шли, и я надеялась, что догоним ее по дороге, но ее опять нигде не было. Когда мы пришли во двор, то она вышла из домика и сказала: «Рано пришли, надо ждать». Я своим глазам не верила, что вижу Липу дома. Каким образом она очутилась дома, загадка для меня по сей день. Стали мы ждать. Она взяла ведерко и пошла по водичку. Мы предлагали ей помочь, но она отказалась, сказав, что должна сама принести воду. Потом мы еще долго сидели с матушкой в домике.

Я очень беспокоилась, чтобы меня никто не увидел, так как я жила рядом. Липа сидела напротив меня. Открыли ситро, расставили стаканы, а она все медлила. Мужчина, сидевший рядом, часто бывал у Липы (он похоронил жену и дочь), сказал мне, что матушка хочет, чтобы я подавала ей стаканы. Я подала стакан, она налила ситро, стакан остался стоять на столе. Мне велели передать другим, я так и поступила. Опять возникла пауза: «Подайте еще стакан». Я подала, она опять налила и поставила на стол. Третий стакан я уже сама подала ей и наполненный передала людям. Теперь работа пошла быстрее, я подавала стакан, она наполняла его и я передавала его присутствующим. И так, пока у всех не были наполнены стаканы, а всех было человек десять. Я понимала, что это какая-то притча. Бабуля сказала, что это означает, что у меня будет большая семья. Но я тогда рассмеялась, а лет через восемь-девять это сбылось.

Потихоньку, сначала по стечению обстоятельств, потом уже сознательно, я стала крестной матерью одиннадцати детей. Многих приходилось вымаливать. Многие из них крестились, не веря в Бога и не понимая значения этого таинства. Но поскольку теперь я за них отвечаю, то я вымаливаю их и дальше, так как отвечать все равно придется. И с Божьей помощью кое-какие результаты уже есть, то есть, по воле Божьей, я помогаю пустым сосудам наполниться верой и передаю их в семьи, где они сами верой насыщают своих родителей. Многие из них уже вполне взрослые и самостоятельные люди, посещают церковь, крестят и венчают своих родителей.