Лариса Некрашевич - На пажити Богоматери. Монахиня Алипия

Легковые машины матушка называла черепахами. Говорит: «Скоро все черепахи остановятся». Мы недоумевали, как это они все сразу поломаются или не будет запасных частей. И никому в голову не могло прийти, что не будет бензина или, что он станет таким дорогим. Это матушкино предсказание исполнилось через восемь лет.

Говорит однажды: «А хлеб будет стоить 9 рублей». Мы с недоверием отнеслись к словам матушки. Как это – с 16-ти копеек цена поднимется до 9 рублей! А теперь платим по 20 тысяч купонов за буханочку.

Пришли мы к матушке с отцом, посидели, поговорили, а она его спрашивает: «А ты бьешь коровку, да? Грех бить скотинку». «Да, бывает, бью». А мне говорит: «Сади картошку, найди огород вот у него», – и показывает на отца. Тогда картошки много было и дешевая, а сейчас? «И хату смотрите не продавайте, неизвестно, что с людьми будет». Никому домов в селе продавать не разрешала.

Недели за 2—3 до смерти стала матушка со всеми прощаться, всем кланялась, говорила посетителям: «Я ухожу от вас». За неделю все коты сдохли, остался один маленький котеночек и он, когда матушка умерла, лег ей на грудь и сдох.

26 октября в среду с мужем я была у матушки. Я читала псалтирь. Прочитав 2 или 3 кафизмы, хотела читать дальше, но матушка меня остановила: «Хватит, еще 3 дня ходи ко мне читать Псалтирь». Я приходила и через ровное количество кафизм останавливала меня: «Хватит». В воскресенье 30 октября я с дочкой была у матушки с 13 часов до 15.30, читала Псалтирь. Матушка лежала на кроватке совсем ослабевшая. Мы и не предполагали, что это были ее последние часы пребывания на земле. В этот день у матушки нас было 7 человек. Когда я закончила читать, попросила благословения пойти на могилку к о. Досифею и о. Феофилу. Матушка ответила: «Идите, помолитесь святым». Тогда они еще не были прославлены, но матушка предсказала их прославление. «Каждого в отдельности я благословить не могу, а всех сразу благословлю». Высоко подняла свою натруженную руку и широким крестом всех нас осенила.

На могилке у преподобных мы помолились, приложились ко крестам. Неожиданно налетела темная туча, и пошел крупный снег, пушистый, густой. Стало темно. Но как-то сразу туча прошла мимо, и стало светло. Яркой голубизной светилось небо, солнце играло и переливалось всеми цветами радуги, яркие его лучи касались земли, выпавший снег растаял, и от него не осталось и следа. У каждого из нас на душе стало так легко, была такая душевная радость, которую трудно передать словами. У пещеры преп. Досифея пели псалом «Ты не пой соловей», у всех текли слезы, но это не были слезы скорби или печали, это были слезы какой-то внутренней радости и облегчения. Позднее я узнала, что именно в это время, в 17 часов вечера исстрадавшаяся, утомленная душа нашей незабвенной матушки Алипии, оставив земные тяготы, отошла в вечность.

Приехала домой, и тут звонок по телефону – матушки нет! Она, наша дорогая, говорила: «Снег пойдет, кто ко мне придет. Умру в холод, картошку люди разберут».

Рано утром поехала к матушке. Вся земля, деревья, кустарники были укрыты инеем. Вся земля была белая. Матушкина келья и все вокруг нее было серебристо белое, необычайно красиво. В лесу стояла необыкновенная тишина. В понедельник целый день я провела у матушки. Она лежала тоненькая, стройная и казалась молодой девушкой. Личико чистое, светлое, без единой морщинки, как бы улы- бающееся. Эту улыбку в своей памяти я храню все время. Так было хорошо возле матушки, что не хотелось отходить. Руки, сложенные на груди, были теплые и мягкие.

В 13 часов из Лавры приехал иеромонах Роман Матюшин и отслужил литию. В 16 часов матушку увезли во Флоровский монастырь к вечерне, а утром, после литургии отслужили погребение и отпевание. Храм был полон народа, пришли все духовные чада матушки и все, кто ее знал. У всех в руках были свечи, все плакали, прощаясь с нашей дорогой матушкой.

Похоронили матушку на Лесном кладбище с монахинями Флоровского монастыря. Позднее, встречаясь на могилке, мы вспоминали, что каждый из нас что-то ощущал при прощании с телом дорогой матушки: кому-то ручки были теплые, кто-то ощущал аромат благоухания, а у кого-то была душевная радость и какое-то облегчение, что от земных трудов успокоилась ее многотрудное тело. День был солнечный, яркий, тихий.

Каждый месяц 30 числа, на второй день Пасхи, на день апостолов Петра и Павла и, конечно, 30 октября в годовщину ее кончины вот уже 12 лет собираются на могилке все, кто знал при жизни матушку Алипию. Стали приходить и те, кто ее не знал, но в ком загорелась искра тепла и любви, желая узнать о ней, о ее жизни, трудах и подви- гах, сожалея, что не знали ее при жизни. Но всем матушка помогает, всех слышит, в ком сердце чистое, и помогает людям обновить свой дух.

О матушке Алипии я узнала от сестер, и они повели меня к ней. В монастыре моим послушанием было смотреть за сторожевой собакой. Ох, и натерпелась я от сестер за такое послушание, чего только не наслушалась. Спросилу матушки, полезно ли для души такое мое послушание – смотреть за собакой. Матушка сказала: «Лев – это твой четвертый угол». Я не поняла, что это означает, сестры мне потом объяснили, что в четвертом углу изображается Апостол и Евангелист Марк со львом. А однажды я приехала к матушке с псом. Она ласкала его, называла львом. Большой, красивый он действительно был похож на льва, вынесла и дала ему большую коробку шоколадных конфет, которую он всю с удовольствием съел.

Зять собирался поехать на север на заработки. Спросила я у матушки, можно ли ему ехать. «Ничего не заработает, а потеряет и то, что имеет, да еще в тюрьму попадет». Дома я передала матушкины слова, но зять не послушал и поехал. Работы было мало, техники не дали, а те деньги, что заработали, один руководитель себе присвоил. За остатки своих денег едва домой добрался. Стал дома грозить, что вытрясет деньги у начальника. Мы напомнили- ему матушкины слова, и зять смирился, поверил, что можно еще и в тюрьму попасть.

О матушке Алипии узнали от знакомых, которые нас к ней и повели. Еще зимой стала говорить: «Под землей горит, горе идет». Но уезжать не благословляла. Весной, уже после взрыва в Чернобыле, я работала на своей даче, и у меня разболелось колено. Взяла я палочку и поехала к матушке. «А ты там (на даче) был?» Взяла своей мази, намазала колено, туго завязала и через три дня колено со- вершенно прошло.

Заболела у меня свекровь. Лежала в больнице при смерти. Врачи уже были бессильны ей помочь. Я сильно плакала, а матушка говорит: «Не плачь, она не стоит твоих слез». Потом долго молилась и говорит: «Сейчас езжайте домой, а утром забирайте бабу, она уже здорова». Утром мы с мужем пригласили батюшку, чтобы перед смертью причастил свекруху, приезжаем в больницу, а свекровь идет нам навстречу по коридору и говорит, что она совсем здоровая. Я спросила: «А когда вам стало легче?» «Ночью ко мне кто-то приходил и освободил меня от болезни и мне стало так легко, что я поднялась и стала ходить, а до того лежала и умирала». И врачи сказали, что свекровь совершенно здорова. И мы забрали ее домой.