Лариса Некрашевич - На пажити Богоматери. Монахиня Алипия

А недавно я встретила врача, который меня обследовал. Он откровенно удивился: как это я до сих пор жива с камнем в мочеточнике. Вот так и жива я молитвами угодницы Божией, незабвенной нашей матушки Алипии. Сколько бессонных ночей проводила матушка в молитвах, постилась и трудилась, вымаливая нам исцеление от болезней, избавление от скорбей и напастей, исправдела наших рук. И Господь слышал ее дерзновенные молитвы о нас, и «…тогда отвещав, Иисус рече ей: „Жено! Велия вера твоя, буди тебе якоже хощеши и исцеле тщи ея от того часа“». (Мф. 15, 28).

* Вот написала я и задумалась: какую же веру и мужество нужно было проявить Вере Федоровне, больному человеку, чтобы тяжело страдая, отказаться от, казалось бы, верной и скорой помощи врачей земных и предать себя в руки Врача Небесного, ради того, чтобы сохранить благодать (Л. Ч.).

В1986 году я заболела. Воспалились лимфатические узлы, и под подбородком образовалась опухоль, которая все время увеличивалась и твердела. К каким бы врачам я не обращалась, они настаивали на операции. Пошла я к матушке просить благословения ложиться в больницу на операцию. Но матушка улыбнулась и сказала: «Опера- цию? Какая операция! Там ничего не будет, пройдет». Велела мне достать внутреннего куриного жира для мази. Мазь готовила целую неделю. Когда я через неделю пришла, велела опухоль намазать, завязать платком на целую неделю и не выходить из дома, а мазь держать в плотно закрытом виде. Я завернула ее в платок и бумагу. Через неделю пошла к матушке. Опухоль уменьшилась, но осталось затвердение. Матушка пощупала, улыбнулась, но ничего не сказала. Я еще раз намазала мазью и завязала шарфом. Через довольно значительное время опухоль сошла совершенно, и осталось лишь небольшое затвердение. Врачи настаивали и его удалить, но матушка не благословила. Поверив матушке однажды, я без колебаний верила ей и теперь. Два раза матушка избавляла меня от операций весьма и весьма неприятных. А этот небольшой затвердевший узелок под подбородком напоминает мне о чудесном исцелении мазью из куриного внутреннего жира, изготовленной трудами и молитвой дорогой нашей матушки Алипии.

Н. и А., которого матушка называла диаконом, ремонтировали крышу хатки. Н. был на крыше, А. стоял на последней ступеньке самодельной лестницы. Матушка ушла в овраг, и ее не было часа два. Вокруг хатки трудилось много народа. Неожиданно на глазах у всех произошло непредвиденное – обломалась ступенька, на которой стоял А. Вопреки всем законам физики, он полетел вниз с высоты 2,5 м не ногами вниз, а головой. В воздухе какая- то невидимая сила отбросила его за бетонную дорожку, на которой стояла лестница, и он ударился о землю обеими плечами, а не головой с такой силой, что на земле образовалась выемка. Все бросились к А., но он сам встал и сказал, что ударился плечами. Как это возможно? В это время из оврага пришла матушка. Ей рассказали о случившемся. Она палкой погрозила в сторону оврага: «И-и- ишь, хотел диакона убить!» Весь этот день невероятно кричали матушкины куры, и невозможно было их успокоить. Сели за стол, а матушка все приговаривала: «Кушайте, кушайте». Обращаясь к А., спросила: «А ножка у тебя не болит?» «Нет, – ответил А., – я ударился плечами, а ножка не болит». Матушка вторично погрозила кулаком в сторону оврага и грозно сказала: «И-и-ишь, хотел убить диакона! – и добавила, – Смерть тебе был в этот час, но ты был у меня, и я тебя вымолил». На другой день у А. вся нога была синяя, но боли он не чувствовал.

Была засуха, долго не было дождя. Матушка постилась 10 дней, молилась. Сели за стол. А матушка говорит:

«Сегодня Господь дождь пошлет». Вскоре пошел обильно дождь.

Я ходила в церковь на Демиевку. От своей знакомой узнала, что эту же церковь посещает матушка Алипия, прозорливая старица, которая живет где-то в Голосеевском лесу. Собрались мы втроем однажды посетить матушку.

Долго бродили мы по лесу, не зная куда идти. Спустились в довольно глубокий овраг, перешли через ручей, поднялись по крутому склону и вышли к избушке. На пороге стояла женщина, она сказала, что матушка больна и никого не принимает. Это нас опечалило, но мы были довольны тем, что отыскали ее жилище. Дверь была приоткрыта и матушка, услышав наш разговор на пороге, позвала:

«Пусти ее!» Мы вошли. В маленькой келии, заставленной старой мебелью, места едва хватало пройти. В углу большой стол с банками, видимо, со святой водой, просфоры, в вазочках травы, которые обычно святят в церкви. Над столом много икон, простые, выцветшие, но от них веяло таким теплом, что я, глядя на святой угол, не сразу обратила свой взор на кровать, сплошь заложенную узелками и мешочками. На самом краю кровати, свободном от узелков, полусогнувшись, полулежала лицом к стене матушка. Приподнявшись, матушка медленно повернулась к нам. Я растерялась, не зная, что говорить, а только попросила:

«Матушка, благословите». «Бог тебя благословит», – взяла меня за руку и поцеловала ее. Я смутилась от неожиданности: «Матушка, да недостойна я, чтобы вы мне руку целовали!» «Достойна, – тихо ответила матушка и добавила, – приходи!» Стала я приходить к матушке, помогать по дому и привела к ней своих детей и мужа.

Кто-то угостил меня литровой банкой варенья из клубники. А я собиралась к матушке. Взяла это варенье, подаренное мне и баночку грибов собственного приготовления. У матушки поставила баночки на стол. Матушка взяла баночку с вареньем и говорит: «Не свое». А баночку грибов погладила по крышке и говорит: «Свой!»

Однажды пришла я к матушке совсем больная, болело все тело, внутренности, позвоночник, все суставы. Женщине, которая была у нее, матушка сказала: «Сними с нее манатки». Та подняла всю мою одежду, обнажив спину до плеч. Матушка стала молиться и крестить мне спину, плечи, голову. Погладила меня по голове, провела рукой по спине, не оставляя молитвы. Вдруг мне стало плохо настолько, что я не могла удержаться и выбежала из домика. Матушка вслед мне крикнула: «Беги подальше в овраг». У меня открылась горько-жгучая рвота и понос, думалось, и печенка из меня вылетит, так у меня внутри все выворачивалось. Придя в себя и успокоившись, я вернулась в келию. Матушка с улыбкой посмотрела на меня и говорит: «Врагов в доме много».

Как-то прихожу к матушке, а она кричит: «Пожар! Пожар!» Я ничего не поняла, какой пожар, где и что горит. Пришла домой и случайно заглянула в тумбочку письменного стола под иконами и ахнула. Все в середине выгорело от свечки, но пожара не случилось, матушкиными молитвами пламя не разгорелось.

На работе в мое дежурство рабочие повредили электрокабель, и большой промышленный район остался без света. Аварию ликвидировали, а меня на другой день вызвали в кабинет на разбирательство. Захожу в кабинет. Собралось все начальство, сидят молча, на меня смотрят. Я остановилась и не знаю, как с ними поздороваться первой, раз все молчат, да и говорю: «Благословите». Все как-то ниже опустились на своих стульях, головы в плечи втянули и молчат. Я думаю, чего они все молчат, не спрашивают, не ругают, и я стою молча. Наконец, задали какой-то вопрос, я ответила, еще что-то спросили, тоже ответила. Говорят: «Идите». Вышла я и не знаю, куда мне идти. Уволят меня или будут судить. Мне уже как-то все безразлично стало, столько я за эту ночь пережила. И пошла я к матушке, все ей рассказала. Она внимательно меня выслушала и говорит: «Не сказал бы ты, благословите, был бы тебе тюрьма на 5 лет». Слава силе Твоей, Господи!