Владимир Власов - Буддийское сердце

Так как от грохота того безумно жутко стало».

Подумал Бодхисаттва: «С этим нужно разобраться,

У дерева Белува все плоды растут большие,

На месте от его паденья след должен остаться,

И при паденье шум все издают плоды такие».

Сказал он всем: «Я с зайцем на том месте побываю,

Проверю всё, после чего и правду вам открою,

Приходит ли земле конец, погибнет ли, узнаю».

И к тому месту устремился, взяв зайца с собою.

Когда они на место прибыли, то увидали,

Под деревом-Белува спелый плод лежать остался,

И от его паденья средь животных страх начался,

Когда все звери в панике на гору побежали.

Лев, зайца на спину взяв, к зверям быстро возвратился,

Сказал им, что конца земли нет, чтобы не боялись,

И отпустил всех, мир среди зверей вновь воцарился,

Так Бодхисаттва спас животных, все в живых остались.

Пред тем в Бенаресе как Брахмадатта появился,

Вели жизнь звери вблизи озера с водою, чистой,

Там Бодхисаттва в образе газели вновь родился,

Когда его мать родила, был в шкуре золотистой.

Глаза его как камни драгоценные сияли,

Рога же, как при лунном свете, серебром блестели,

Оттенок, лакировочный, копыта ног имели,

Хвост как у яка был, его пятьсот сопровождали

Газелей, он царём был стада с прозвищем Нигрода.

Бродил с ними в лесу, где его звери все любили,

А рядом жил другой царь Сакха, из того же рода,

Он тоже был прекрасен, с ним пятьсот газелей жили.

В то время царь Бенареса вдруг занялся охотой,

Без мяса, свежего, газелей за стол не садился,

Придворные все были обременены заботой,

Устроить как охоту с тем народом, что трудился.

Подумали все люди: «Царь охоту в лесах любит,

От дел нас отрывает, чтоб ему мы помогали,

Преследуя газелей, все посевы наши губит,

Не лучше ль сделать, чтоб газелей в парк его согнали»?

Царю понравилась идея, отдал приказанье,

Чтоб люди, шум в лесу устроив, в парк их всех пригнали,

Для них устроил он кормушки, дав им всем питанье

И воду, парк огородил, чтоб те не убежали.

Когда меж всех увидел царь газелей двух, прекрасных,

То запретил их убивать, храня для размноженья,

Когда других отлавливали, ранили напрасно

Спасавшихся, и Бодхисаттва сделал предложенье

Царю Сакха: «Чтоб нас напрасно всех не убивали,

Давайте все решим, судьбе чтоб каждый покорился,

Знать, быть кому зарезанным, чтоб жребий все бросали».

Царь Сакха с этим предложеньем, молча, согласился.

Так каждый день бросали жребий, на смерть уходили

Покорно те, кому расстаться с жизнью предстояло,

Шёл обречённый к повару, на бойню уводили

Его, и там сама судьба ему жизнь отнимала.

Пришла как-то к царю Сакха газель из его стада,

Сказав: «Беременная я, должна ожеребиться,

Сегодня жребий выпал мне, и умирать мне надо,

Нельзя ли как-то подождать, чтоб плод сумел родиться»?

Сакха сказал: «То, что ты просишь, сделать невозможно,

Твой жребий выпал, тебе нужно с жизнью расставаться,

Судьба решила так, тебе нельзя в живых остаться,

Тебя никто не подменит, проститься с жизнь сложно».

Тогда пошла газель к Нигроде и всё рассказала

Ему, он, выслушав, сказал: «Иди, рожай спокойно,

Тебя я заменю собой, моя пора настала

Расстаться с моей жизнью, что я сделаю достойно».

Он к повару пошёл, положил голову на плаху.

Тот испугался, видя самого царя Нигроду,

И к своему царю пошёл докладывать со страха,

Пришёл с придворными тот и со множеством народа.

Когда Венареса царь увидал царя газелей,

Спросил его: «Но почему на плахе вы лежите?

Ведь я вам вечную жизнь даровал, на самом деле,

Чтоб справедливость в стаде вы блюли, как вы хотите».

– «Любезный царь, ценю я вашу милость, – тот ответил, -

Мой род в пятьсот голов и справедлив, и дружен,

Но из другого рода я газель недавно встретил,

Беременную, из неё хотят вам сделать ужин.

Она ко мне со своей просьбой утром обратилась,

Чтоб кем-то заменил её я для плода рожденья,

Кого ж могу послать на смертное исчезновенье?

Поэтому пошёл я сам, так это и случилось».

Бенареса царь, слова эти слыша, удивился,

Сказав: «Я в жизни человека не встречал такого,

Кто бы от смерти добровольно сам не уклонился,

И сам пожертвовал бы своей жизнью за другого.

Имея, как ты, дружелюбие и состраданье,

И проявив поразительное ко всем терпенье,

Примера в жизни я не знал такого поведенья,

Хочу издать указ о всем вам жизни дарованье».

– «Великий царь, – тут Бодхисаттва молвил, поклонившись, -

Вы даровали жизнь нам, ну, а как же остальные,

Такие же, как мы и вы, все существа живые,

Они же будут гибнуть, вашей воле покорившись»?

Бенареса царь дал тут Бодхисаттве обещанье,

Не убивать животных, могут жить все, разводиться,

Нигрода же спросил: «Как рыбы будут жить и птицы,

Защиты если не найдут в среде их обитанья»?

– «И им я обещаю бережное отношенье, -

Сказал Бенареса царь, – я издам всем предписанье,

Чтоб жизнь всем сохраняли по моему веленью».

Святой спасти всех заручился царским обещаньем,

И молвил он, вставая с плахи: «Пять есть предписаний,

Которым должен следовать ты и твои все люди,

По вашей воле не должно быть жизни угасанья,

Тогда при умирании на Небо путь вам будет».

Когда дал клятву царь, то врата парка все открылись,

И все животные отпущены на волю были,

И об охоте и рыбалке люди все забыли,

И чувства доброты в народе сразу укрепились.

А у беременной газели сын вскоре родился,

Когда немного он подрос, она ему сказала:

– «Запомни, сын мой, где бы ты не находился,

Старайся с теми быть, у кого – доброе начало.

И сытой жизни не ищи, её искать не надо,

Старайся быть лишь там, где чувствуешь себя свободно,

Чурайся тех, кто добротой гордится всенародно,

Уж лучше умереть с Нигродой, чем жить с Сакхой рядом».

То было время, когда наставленья почитали,

Меж существами так доверие укоренилось,

Спокойно жили все, люди зверей не убивали,

И доброта меж всеми на земле всей утвердилась.

Когда в Бенаресе царь Брахмадатта находился,

Один жил брахман, вед знаток, всем широко известный,

Решил он сделать жертвоприношенье богам, местным,

Барана выбрал, лучшего, что в месте том водился,

Сказал ученикам своим, его чтоб откормили,

И шерсть на теле бы расчёсывали многократно,

Но прежде, чтобы вымыли его, к реке сводили,

Венок повесили на шею, и вели обратно.

Ученики барана повели к реке послушно,

В воде где искупали и оставили сушиться

На берегу, и стали рвать цветы, единодушно

Решив сплести венок, красивый, чтоб с ним возвратиться.