С. А. Иванов - Блаженные похабы

Запад и Восток по–разному воспринимали праведность. «Латинский» ареал не находил особых достоинств в парадоксальной святости. Если византийский праведник по собственной инициативе, сознательно шел в блу- дилище, не опасаясь греха, то западный христианин воздерживался от подобной экзотики. Лишь однажды, «во время Диоклетиановых гонений, «(Аугсбургский) епископ Нарцисс вбежал к блуднице Афре, не зная, куда идет» [889] Conversio s. Afrae / Ed. B. Krusch // Monumenta Germaniae Historica. Scriptores rerum Merovingicarum. T. 2. Hannover, 1896, p. 55. , и быстро склонил ее к обращению в христианство.

Западный святой мог совершать грехи, вплоть до кровосмешения и отцеубийства [890] Cm.: Dorn E. Der siindinge Heilige in der Legende des Mittelalters. Miinchen, 1967, S. 74—90. , но лишь до своего раскаяния, до того, как на нем почила Божья благодать. Первоначальная порочность призвана была оттенять последующую святость и показывать, что милосердие Создателя не знает границ. Но ни о каком взаимонало- жении святости и греха (как в случае с юродством) в католицизме не может быть и речи!

Некоторая общность существовала между Византией и Западом в той специфической сфере аскезы, которая состояла в исследовании праведником тех пределов, каких в состоянии достичь его бесстрастие. В Византии подобные эксперименты проделывали многие (ср. с. 173). На Западе это явление также имело место и называлось «синейсактизм». Его практиковали шотландский подвижник Кентигерн (V в.), шерборнский епископ Альд- хельм (t 709 г.), и другие, в основном ирландские, аскеты [891] Gougaud L. Mulierum consortia: 1’etude sur le syneisaktisme chez les ascetes celtiques // Uriu. V. 9. 1921/1923, p. 148—150; Reynolds R. Virgines Subintroductae in Celtic Christianity // Harvard Theological Review. V. 61. 1968, p. 552—563. . Гиральд Кембрийский пишет, что Альдхельм «целыми ночами лежал, имея с обоих боков по девушке, чтобы подвергнуться поношению от людей и получить в будущем более обильное воздаяние от Бога, которому известны его скромность и воздержанность» [892] Giraldus Cambrensis. Gemma ecclesiastica. II, 15 / Ed. T. S. Brewer. V. 3. London, 1863, p. 235; cf.: Willelmi Malmesburiensis De gestis pontificum Anglorum I I PL. V. 179. 1855, col. 1654. . Впрочем, этот же автор осуждает подобные эксцессы. Так же и еще более яростно корили современники Робера д’Арбрисселя за его опыты по проверке своего бесстрастия [893] Goffridi Epistula 47 I I PL. V. 157. 1854, col. 182—183; Marbodi Epistula 6 // Ibid. V. 171. 1854, col. 1481—1483. Ср.: Dalarun J. Robert dArbrissel et les femmes // Annales E. S. С. 39e annee. 1984, p. 1140—1146. : его обвиняли в самонадеянности, но главное — во введении окружающих в соблазн. Вот тут‑то и кроется главное отличие Запада от Востока: Павел Элладский (см. с. 93), считал, что эксперименты по преодолению похоти вредны потому, что Дьявол обязательно победит, а значит, душе самого экспериментатора будет нанесен громадный ущерб. Средневековые латинские моралисты также учили, что нужно не сражаться с искушениями, а избегать их [894] Caesarii Arelalensis Sermones. Pars 1 / Ed. D. G. Morin. Turn- holt, 1953, p. 180—184. , но их в «синейсактизме» беспокоит социальный ущерб. «Мудрый не возмутит общественных нравов», — наставительно замечает Марбод Реннский (XI‑XII вв.).

Западное христианство вплоть до зрелого средневековья оставалось в теснейшем общении с восточным, и одним из результатов было то, что на латынь переводили греческие легенды о юродивых [895] Ср.: PL. V. 73. 1849, col. 661 sqq.; 967 sqq.; Wilmarl A. Les redactions latines de la Vie dAbraham Eremite // Revue Benedictine. V. 50. 1928, р. 222—245; The Facetiae of the Mensa Philosophia / Ed. Th. Dunn // Washington University Studies. N. S. V. 5. 1934, p. 50; Catalogue of Romances in the Department of Manuscripts in the British Museum. V. 3. London, 1910, p. 514, 525, 591; Kohler R. Kleinere Schriften zur Erzahlenden Dichtung des Mittelalters. Bd. 2. Berlin, 1900, S. 389—393, 442—443; к примеру, Анастасием Библиотекарем в 868/9 г. было переведено на латынь житие Иоанна Каливита (Chiesa P. Le Vitae Romanae di Giovanni Calibita I I AB. V. 121. 2003, p. 46). Он же перевел житие Иоанна Милостивого, а значит, и историю о Виталии (PL, V. 73, 1849, col. 367—372). . На Западе по этому образцу был создан ряд собственных легенд о «тайных слугах Господа» (ср. с. 51 сл.): например, «фаблио об Ак- вилейском судье» [896] Kohler R. Kleinere Schriften, S. 442—443. , история «Благочестивый мясник, или сосед по раю» [897] Idem. Kleinere Schriften zur Marchenforschung. Weimar, 1898, S. 32—36. и др. Некоторые из этих легенд являются простыми переводами византийских, подчас не сохранившихся [898] См., например: PL. V. 73, col. 967, 1006. , но другие свидетельствуют о работе с греческим материалом. Так, Сульпиций Север (V в.) рассказывает, как один праведник столь успешно изгонял бесов, что его обуяло тщеславие (vanitas), которое он не в силах был в себе побороть.

Передают, что он обратился с молитвами к Богу, прося его, чтобы на пять месяцев Диаволу была дана над ним такая же власть, какая была у Диавола над теми, кого этот праведник потом вылечил… Он, могущественный, он, прославившийся на весь Восток (разрядка моя. — С. И.) своими знамениями и подвигами, он, к чьему порогу раньше стекались люди, взбесился и был заключен в цепи. Он претерпел все, что обычно переносят одержимые, и лишь на пятый месяц очистился не столько от беса, сколько от тщеславия, что было для него и полезнее, и желаннее [899] Sulpicii Severi Libri qui supersunt / Ed. C. Holm. Vindobonae, 1866, p. 173. .

Здесь мы имеем дело еще не с юродством, поскольку праведник не симулирует безумие, а «по–настоящему» навлекает его на себя. Впрочем, сохранилась и пара «классических» юродских историй в латинском изводе. В одной повествуется о том, как некий священник за грехи был отлучен от церкви. Ему открылось, что прощение он может получить лишь у египетского отшельника. Но когда проклятый добрался паломником до Египта, старец заявил, что снять отлучение не в его силах.

[Впрочем,] через три дня он вспомнил о некоем блаженном муже из Александрии (разрядка моя. — С. Я.), который счел глупостью мудрость мира сего и удостоился таких заслуг у… Девы Марии, что смог бы помочь в беде этому человеку… «Ступай в Александрию… и там ищи дурака (stultum)». Грешник… сказал: «Мудрецы и учителя народа не смогли… дать мне совет, а дурак, который не в силах подумать о спасении собственной души, даст совет мне?» [900] Mussafia A. Ober die von Gautier de Coincy benutzten Quellen // Denkschriften der Kaiserlichen Akademie der Wissenschaften. Philosophisch‑Historische Klasse. Bd. 44. 1896, S. 26. .

Пустынник объяснил грешнику, что глупость Христа ради выше земной мудрости, и тот, отправившись в Александрию, принялся разыскивать «дурака». Наконец он нашел «человека Божия в облике и одеянии несчастного безумца (insensati… hominis). Многие бежали за ним и плевали в него… А был он некогда человеком знатным и весьма богатым» [901] Ibid., S. 27. . Родители оставили в наследство ему всю «провинцию Александрию», но он роздал богатства нищим и отправился в египетскую пустыню к тому самому отшельнику, о котором шла речь выше, дабы получить духовное наставление. Анахорет посоветовал ему следующее:

«Коль скоро мудрость мира сего есть глупость пред Господом, возвращайся восвояси и стань там неузнаваем для близких»… Сколько зла, сколько насмешек претерпел сей муж не только от чужаков, но и от собственных домашних и даже родственников, невозможно и рассказать… Все, что оставалось у него от еды, он тайно распределял среди нуждающихся. А по вечерам он выходил из города и направлялся в дом некоей вдовы, своей дальней родственницы. Там он брал светильник и шел в церковь святой Богородицы Марии, заброшенную горожанами по причине ее ветхости [902] Неизвестно в точности, о какой именно церкви Богородицы идет речь — их в Александрии было несколько, см.: Buller A. J. T he Arab Conquest of Egypt. Oxford, 1902, p. 372, 385. Наиболее вероятна та, что располагалась на самом востоке города, около стен (Chronique de Jean, Eveque de Nikiou / Par H. Zotenber. Paris, 1883, p. 524, 548). , и проводил там целые ночи в песнопениях и хвалах духовных. Проклятый, когда стемнело, пошел за [юродивым], держась на почтительном расстоянии, и дошел до церкви.