Владимир Шутов - Анатомия мировых религий: Прошлое, настоящее, будущее

Эта культура совсем не прочь распространить свое влияние на население окружающих ее территорий. И хотя вряд ли в ближайшее время такие движения окажутся очень успешными, однако единство территории этого региона, высокая плодовитость и непритязательность быта населения, заманчивая религиозно-нравственная простота являются важными качествами, определяющими силу этой культуры.

Сегодня любят поговорить о «непознаваемом» русском духе, о нашей национальной идее, не имея ни малейшего представления от том, что это такое и из каких корней все это произошло.

Если мы вспомним, что подлинная арийско-русско-славянская цивилизация есть прежде всего ведическая цивилизация, то многое сразу встает на свои места, тогда все соображения о так называемой непознаваемости сразу исчезают. Если же мы этого не признаем, то будем вечно ловить черную кошку в темной комнате, смутно догадываясь, что этой самой кошки там и в помине нет. А ситуация с современными нашими «теоретиками», которые пытаются из чего-то чужеродного раздобыть квазисамобытные уникальности характера «россиянина», как раз и напоминает поиски отсутствующей кошки в темной комнате.

Вторая составляющая нашей цивилизации, которую для краткости можно назвать российской, заключается в том, что после ухода ведизма на наших просторах возникла отчасти прозападная, отчасти пропитанная византийским православным христианским духом Россия. Со временем эта вторая составляющая дала толчок для формирования так называемой евразийской идеи. Обе эти составляющие так или иначе находили и продолжают находить свое отражение в жизни России.

Теперь можно хотя бы в общих чертах обрисовать основные черты русского национального характера, дать представления о русском духе вообще, хотя справедливости ради надо сказать, что сегодня от этого духа мало что осталось. Итак, здесь мы имеем два источника:

• древнее, в значительной степени забытое наследие ведизма, все еще продолжающее жить если не в головах, то в сердцах многих населяющих Россию народов;

• связующее, интегрирующее и не всегда легко стыкуемое многообразие религиозно-нравственных и поведенческих норм, отражающее реализацию идеи связи «Восток – Запад», идеи христианской России, пропитанной и западным, и православно-византийским духом.

В этих двух источниках и коренятся многие так называемые загадки русской души, ее особые черты, ее «непонятности» с позиций более «гармоничных» народов.

Древние арии-русичи, как уже говорилось выше, считали себя потомками богов, то есть считали себя достойными уже по факту рождения. Всеобщего равенства во всем между абсолютно всеми людьми, живущими на Земле, они не признавали. Отголоски этого качества мы находим в еврействе, где этот дух высоты отражен в виде идеи избранности, и в неоднократном стремлении к созданию мировых империй многими потомками древних ариев-русичей, причем даже теми из них, кто вообще не считал себя таковыми. При этом практическая земная жизнь древнего ария-русича не ставилась им превыше всего, хотя и не принижалась. Бытие духа и души находилось в гармоничном балансе с мирским земным бытием. Поэтому при всей «практичности» ведизма все-таки главный его стержень находится в глубокой духовности.

Вот почему в русском национальном характере вполне уживаются такие, казалось бы, противоречивые качества, как, с одной стороны, внутреннее достоинство, благородство и даже гордость, интеллектуальный размах и широта взгляда, взлеты высокого, выходящего за рамки собственного существа и улетающего ввысь духа, щедрость, доходящая иногда до безрассудства, колоссальные творческие способности, готовность к самопожертвованию, миролюбие и, с другой стороны, практическая сметка, хозяйственность, приближающаяся к предприимчивости, стойкость к лишениям, высокие общинные качества, воинская доблесть, готовность к войне, привычка к подчинению властям и одновременно неожиданно проявляемый разгул абсолютно вольной разухабистости. Сюда же можно причислить и подчас муторные духовные поиски смысла бытия как отражение не только поистине божественной способности к глубокой духовной жизни, стремления к нахождению всеохватной правды для всех живущих, но опять же как свидетельство возвышающей душу индивидуальности.

Сюда же можно отнести и глубокое, а не показное осознание красоты, причем красоты, созданной не только в рамках своей культуры, но и чужеродной. Здесь и привязанность к родине, привязанность иногда поистине фатальная. Так, к примеру, несмотря на очень неблагоприятные условия существования русского народа в послереволюционный период, он все же поднялся на войну с Гитлером и победил его. Не случайно еще в 1941 году, задолго до победы, И. Сталин сказал о том, что русский мужик воюет совсем не за советскую власть, а за матушку-Россию.

Многие из наиболее благородных качеств русского национального характера выкорчевывались веками. При этом на освобождающемся месте происходило интенсивное насаждение чужеродных корней. Так что сегодня народные массы разобщены. В них сохраняется лишь то, что поддерживается естественной тягой к жизни. Пожалуй, только в определенных прослойках образованных людей продолжает гореть факел осмысления сложившегося положения, тяга к глубокому социальному пониманию, продолжают жить качества истинного благородства.

Несколько слов надо сказать о специфике русской национальной общинности. Это конечно же своеобразная общинность – общинность не европейского и не азиатского свойства. Корни ее уходят в древнее ведическое прошлое. Раз древние арии-русичи считали себя сынами богов, раз они сыны божий, то они просто обязаны не только для самосохранения, но и для сохранения дела сынов божиих продолжать существовать в этом мире, продолжать передавать потомкам древнее ведическое знание и сложившийся у них порядок устроения земного бытия.

Вот насколько базис ведической общинности отличается от базисов общинности европейской и центральноазиатской. Вот почему здесь возникают проявления, подчас абсолютно непонятные для человека другой культуры. Вот почему многие приписываемые русскому народу черты совсем не являются присущими ему по сути. Многие из них являются либо искажениями, либо трансформациями былого, далеко ушедшими от первоначального источника.

Так, например, великий русский писатель А. Н. Толстой в романе «Война и мир», говоря о жертвенности русского человека, сводил ее к его готовности пострадать за родину. Разумеется, идея жертвенности присуща русскому духу, однако природа ее совсем иная. С ведической точки зрения погибший за правое дело на поле брани арий-русич попадает на высшее небо. Поэтому для него его личная земная жизнь не являлась таким уж бесценным сосудом, каким она является, к примеру, в системе ценностей человека Запада. Но это совсем не означало, что жертвенность хороша сама по себе. Нет, главной целью было одержать победу над врагом. Одержать в том числе и для того, чтобы обеспечить развитие ведической цивилизации, а не просто благодаря личной жертвенности «выгодно» попасть на верхнее небо, спастись и т. п. А уж Ф. Полетаев, выведенный в этом романе как подлинно русский человек, таковым конечно же не является, он есть отражение человеческой слабости, отражение падения исконно русского духа.