Ульф Экман - Духовные корни

Ни Петр в этой проповеди, ни Павел в ранние года миссионерства не имели ни малейшего представления о том, сколько времени должно пройти до второго пришествия. В более поздних письмах заметно изменение отношения. Цитируемая же проповедь Петра произнесена в рамках краткосрочной перспективы, да и происходит это гораздо ранее похода Петра в Кесарию в результате откровения о донесении евангелия язычникам. В той ситуации он обращается к иудейскому народу, но сказанное им имеет сегодня гораздо бо́льшую пророческую важность для нас, христиан других национальностей. Для его иудейской аудитории это было еще неактуально.

Его речь может быть сведена к четырем терминам:

1. Покаяние

2. Обновление («времена отрады»)

3. Восстановление

4. Второе пришествие

Прежде всего я хотел бы остановиться на слове «восстановление». За ним стоит греческий термин «апокатастазис», который в данной форме встречается именно в этом месте Писания и обычно переводится словами «восстановление» или «совершение». Это слово означает приведение чего-либо в изначальное состояние, реставрацию, возвращение. Этот же термин означает завершение времен и начало новой эры. В ветхозаветном мировоззрении он говорил об ожидании физического и духовного восстановления Израиля, а также явления инструмента этого восстановления – Мессии. В таком смысле Петр и употребляет этот термин, напрямую связывая его с ветхозаветными пророками. Речь идет не о всеобщем восстановлении всех и всего, но о конкретном восстановлении «всего, что говорил Бог устами всех святых Своих пророков от века». В результате учения Оригена Александрийского (185–253 гг. н. э.) об апокатастазисе на слово «восстановление» пала нехорошая тень. Упрощенно говоря, это учение утверждало, что в конце концов восстановится все. Бог настолько благ, что ни один человек, ангел или даже дьявол не будет навеки потерян: напротив, все в итоге попадут на Небеса. Эта доктрина противоречит как ветхозаветному учению о суде, так и новозаветным упоминаниям о судном дне, например во Втором послании Фессалоникийцам (1:6-10). Из-за того, что Ориген не признавал наличия «двух выходов», то есть существования ада и рая, его учение было отвергнуто Константинопольским собором в 543 году.

Петр использует слово «восстановление» иначе: во-первых, он подчеркивает крепкую связь с ветхозаветным откровением, с фигурой Иисуса Христа и учением апостолов. Прежнее откровение – ветхозаветные пророчества – не умаляется, а скорее усиливается, приобретая более четкие грани, и исполняется в пришествии Мессии. На сегодняшний день в определенных кругах существует некоторое презрение к Ветхому Завету и использованию его текстов в современной проповеди. Такой подход невероятно далек от восприятия и толкования Библии первоапостольской церковью.

Во-вторых, слово «восстановление» в употреблении Петра имеет конкретные границы. В одной из его форм оно используется в книге Деяния (1:6), когда Иисуса спрашивают о восстановлении Израильского царства. Однако слова Петра о восстановлении в Деяниях (3:21) следует толковать в контексте второго пришествия Христа. Необходимо осознавать, что выражения и термины обладали значительной гибкостью.

Границы понятий в иудейском мировоззрении, традициях и культуре прозрачны и гибки в гораздо большей степени, чем это готов допустить западный человек с современным научным мышлением. Мы, люди Запада, либо относимся к такому мировоззрению с рациональным скептицизмом, держась от него на расстоянии, либо судорожно пытаемся его систематизировать. Мы желаем интеллектуально контролировать процесс, а наша потребность анализировать, систематизировать и выдавать готовые ответы толкает нас на крайности. Прежде всего это может увести нас от изначальных намерений апостолов – все они были иудеями и яркими представителями иудейского образа мысли – и, вместе с тем, от той духовной разносторонности, которая содержится в библейском материале.

Так как «восстановление» – это явно эсхатологический термин, существует соблазн подвергнуть его излишней систематизации, что, в принципе, периодически и делается. Тем не менее, он был и остается именно эсхатологическим термином. Он указывает в будущее, на конкретное и подлинное историческое событие. За греческим словом лежит еврейское понятие. Иудеи не изменили суть понятия, не лишили его материальной составляющей и не превратили его в нечто сверхиндивидуальное или квиетическое [7] Квиетизм (от лат. quies – покой) – религиозное течение, зародившееся в XVII веке в католицизме. – Прим. перев. , относящееся лишь к внутренней жизни и пренебрегающее видимой стороной бытия и всеми окружающими событиями. Такая метаморфоза была бы чужда конкретному и четкому еврейскому мышлению, принимающему возможность Божьего действия как в самой физической действительности, так и посредством нее. Церковь постоянно вела борьбу с влиянием еврейского мышления, так как часто претендовала на превосходство над иудеями. Делалось это на основании того представления, что еврейское мышление нуждается либо в замене, либо, по крайней мере, в усовершенствовании, так как Церковь заменила собой все иудейское. Конкретика еврейского мышления была камнем преткновения еще и потому, что она считалась препятствием на пути к духовному содержанию и подлинной сути. Считалось, что благовестие исказится или утратится, если будет слишком конкретным. В результате духовное противопоставлялось физическому – а в еврейском мышлении такого противоречия нет.

Даже сегодня приходится сталкиваться с ложными обвинениями в адрес верующих, которые воспринимают Библию буквально. Их обвиняют в том, что, читая текст чисто поверхностно, «именно так, как написано», они упускают духовную глубину и мистическую сторону откровения. Не хочется утруждать себя и читателя, отвечая на такие обвинения подробно, но следует вкратце отметить, что это глубокое заблуждение. Несомненно, встречаются и такие верующие, которые читают Библию поверхностно, не желая замечать ее более глубокий контекст, но это касается скорее всего лишь единичного числа проповедников, считающих себя верными Писанию. Однако утверждение, что такие верующие лишены понимания глубокого смысла и не замечают духовных принципов, символов и аллегорий только потому, что всецело доверяют библейским текстам и их истинности, – такое утверждение лишено всякого основания. Чаще всего это лишь упражнения в риторике для тех, кто не желает признавать истинность Писания и его актуальность.