Джошуа Феррис - И не осталось никого

Пусть у них будет больше власти, говорили мы.

Что мы теряем? — спрашивали мы себя по ночам.

Тоска смертная слушать все их рассуждения о Боге, думали мы каждый четверг около полудня.

Мы не могли не задаваться вопросом: неужели это подходящее место для Бога? Нас слегка шокировал этот вид — десяток раскрытых Библий, лежащих на столиках кафетерия, и склоненные над ними знакомые головы. Вид, категорически опровергающий наши давно устоявшиеся представления об этих людях и словно вынуждающий смириться с мыслью, что мы, вероятно, ничего не знаем об их внутренней жизни. Но скоро это проходило. Наш кругозор был неограничен, наша мысль всемогуща, наши знания всеобъемлющи. Черт побери, иногда мы чувствовали себя богами. Было ли это таким уж богохульством? Мы знали все, мы обладали громадной властью, мы были бессмертны. Что же удивляться тому, что большинство из нас не входило в кружок по изучению Библии.

— Мне в принципе насрать — жополюб он или нет, — сказал Том Мота примерно неделю спустя после стычки с Джо Поупом в Мичиган-рум. — Мне просто хочется узнать, что этот хер имел в виду, говоря «ваша ярость».

Между двумя группами боксов имелось небольшое пространство, где умещались два круглых стола и несколько стульев, на которых мы иногда рассаживались по утрам вокруг коробки «Криспи креме» [49] Название печенья. или пакетиком рогаликов, приобретенным и принесенным кем-нибудь из нас, чтобы разделить их с другими в надежде на хороший день. Мы наслаждались завтраком, выпили по первой чашечке кофе, а тут появляется Джо с рекламой, только что вышедшей из принтера, и спрашивает, кто принес рогалики.

— Можно я возьму один?

Женевьева Латко-Девайн сказала, конечно, бога ради, и он поблагодарил ее. Мы полагали, что после этого он отправится дальше, но он намазал рогалик плавленым сыром, а потом сел рядом с нами, еще раз поблагодарив Женевьеву. Все это было очень естественно, как бы повседневно, ничего необычного. Но мы шкурой чувствовали присутствие этого незваного гостя. Благодушная атмосфера испарилась, как будто ее и не было.

Повисла тишина, наконец сам Джо сломал лед.

— Кстати, — сказал он, — как у вас дела с герпесом?

Мы как раз работали над серией телевизионных рекламных роликов для одного из наших клиентов, который производил обезболивающее средство, применяемое при возникновении герпеса и опухании. Мы восприняли вопрос Джо, как жирафы, — ответили далеко не сразу. Наверно, мы обменялись взглядами. Дело было вскоре после его второго повышения. Да так, ничего, более или менее, сказали мы наконец. Потом мы, вероятно, покивали, этак уклончиво, мол, понимай, как хочешь. Дело в том, что его вопрос «Как у вас дела с герпесом?» — вовсе не казался таким уж простым и требующим однозначного ответа. Заданный почти сразу после повышения, этот вопрос больше казался этаким искусным, хитроумным утверждением нового положения Джо. Мы решили, что это ничуть не связано с его заботой о нас или с желанием узнать, как идут дела с рекламными роликами, а скорее — с попыткой нас подкузьмить.

— Вы ведь знаете, Джо, — сказала в конце концов Карен Ву, — что сейчас только девять тридцать утра, так? Можете верить или нет, но мы как раз сегодня собирались заняться герпесом.

На лице у Джо появилось искреннее недоумение.

— Я ведь совсем не поэтому спрашиваю, Карен, — сказал он. — Я не сомневаюсь, что вы им займетесь. Я спрашивал потому, что у меня у самого проблемы с этими роликами.

Мы по-прежнему поглядывали на него с подозрением. Джо, как правило, без стеснения говорит то, что думает.

— Мои затруднения, — стал объяснять Джо, — состоят в том, что клиент хочет, чтобы было смешно, дерзко и так далее, но в то же время он говорит, что мы не должны обижать тех, кто страдает герпесом. Мне кажется, это взаимоисключающие вещи. По крайней мере, мне никак не приходит в голову ничего мало-мальски стоящего.

К полудню мы поняли, что этот сукин сын прав. Нащупать верный подход, делая рекламу смешной и обыгрывая неприглядный вид вспухшей губы, и в то же время не обидеть никого, кто видит такую же губу в зеркале, было дьявольски трудно. Одна из тех невозможных, идиотских уловок-22 [50] «Уловка-22» — известный роман Дж. Хеллера, один из самых блистательных образцов полуабсурдистского, фантасмагорического произведения. (Примеч. ред.) , выдумать которую за круглым столом могли только корпоративные оптовики, пахнущие конкурирующими гелями после бритья. В другой стране, в другую эпоху они породили бы излюбленные династические коаны. Нам пришлось признать: возможно, у Джо Поупа не было никаких скрытых намерений, когда он задавал вопрос в то утро. Он только хотел узнать, не испытываем ли и мы тех же трудностей с герпесом, а наши поспешные выводы явились следствием недопонимания. Некоторые из нас тем не менее продолжали подозревать Джо, а когда подробности стерлись из памяти, этот эпизод в конечном счете не прибавил ему очков.

Наши дела не улучшились, когда два дня спустя мы собрались в тесном кабинете Линн Мейсон, чтобы поделиться нашими соображениями по поводу герпеса, а Джо и Женевьева предъявили парнишку Герпеса. Мы сразу же поняли, что Герпес не только станет одной из трех концепций, которые мы предложим клиенту, но и что выберут они именно этот ролик и будут его гонять, и гонять, и гонять, пока вы и вся остальная Америка не подружитесь с Герпесом. Этот сукин сын Джо попал в самую точку — он и Женевьева, которая в этой паре выступала как художник, они родили великий коан, не в бровь, а в глаз — лучший из тех, что был у продавцов антипростудных средств.

Пригородный дом, открывается дверь, на ярком фоне парочка молодых привлекательных влюбленных.

«Привет, ма, — говорит девушка. — Я хочу тебя познакомить с очень важным для меня человеком».

Герпес протягивает матери девушки руку. У него и в самом деле в углу верхней губы жуткий утрированный герпес.

«Здравствуйте, я Герпес».

«Конечно, сразу видно! — говорит мать, пожимая Герпесу руку. — Идемте!»

Монтажный переход на кухню. Сурового вида отец.

«Папа, — говорит девушка, — познакомься, пожалуйста, это Герпес».

«Герпес», — сурово говорит папа.

«Очень рад наконец-то с вами познакомиться», — говорит Герпес, твердо пожимает руку и широко во весь рот улыбается, демонстрируя свой ужасный герпес.

Монтажный переход в гостиную. Бабушка, по виду явно страдающая болезнью Альцгеймера.

«Бабушка, — говорит девушка, сильно встряхивая хрупкую старушку. — Бабушка!» Бабушка приходит в себя, смотрит на Герпеса и говорит: «А, так ты, наверно, Герпес!»

«Здравствуйте, бабушка», — говорит Герпес.

Голос за кадром рассказывает о свойствах и достоинствах лекарства.