Иван Машуков - Трудный переход

Секретарь райкома, открыв заседание, сказал, что работа уполномоченных никуда не годится. Это было вступлением.

— Страна нуждается в хлебе, — говорил Марченко. — Хлеб нужен для развёртывания социалистической индустриализации, для выполнения первого пятилетнего плана…

Сергей Широков смотрел на Марченко. Лицо секретаря райкома было и на самом деле преобразившимся. Марченко с гневом говорил об оппортунистах, которые на словах за выполнение планов хлебозаготовок, а на деле его проваливают. Марченко называл фамилии уполномоченных.

— Вы мне оставьте эту оппортунистическую практику! Иначе можете лишиться партийных билетов! Я должен здесь всех предупредить, что с оппортунистами и маловерами мы будем бороться беспощадно!

Сергей думал: „Так оно и должно быть!“ Он смотрел на Кушнарёва, который продолжал писать, наклонившись над краем стола. „Это он для газеты“, — сообразил Сергей. Строго поджав губы, смотрела на всех Варвара Николаевна Клюшникова. А Нина Пак и Семён Тишков уж больше не переговаривались и не улыбались друг другу. Лица всех сидящих вокруг людей были серьёзны и сосредоточенны. Сергей, слушая, как секретарь райкома оценивает работу уполномоченных — одного за другим, — и главным образом с плохой стороны, думал, что, когда дойдёт очередь до Трухина, Степан Игнатьевич станет героем этого ночного заседания райкома. Ведь он отлично справился с заданием: Кедровка перевыполнила план хлебозаготовок. А в других сёлах Кедровского куста дело тоже пошло. Сергей об этом написал и отправил корреспонденцию в свою газету. Наверно, она уже напечатана: материалы о хлебозаготовках помещаются сейчас в газетах в первую очередь…

Но вот Марченко дошёл и до Трухина. И Сергей Широков не узнал своего кумира! Оказывается, Трухин на хлебозаготовках работал хуже всех! Это было настолько неожиданно, что в первую минуту Широков ничего не мог понять.

— Трухин почил на лаврах, — говорил Марченко. — Он заготовил по Кедровке четыре тысячи пудов и думает на этом успокоиться. Мы даём ему сейчас новое задание — восемь тысяч пудов. А Трухин считает, что больше в Кедровке хлеба нет, и отказывается выполнять задание райкома. Что это такое, товарищи, я вас спрашиваю?

Все головы повёртываются к Трухину. А он спокойно приподнимается с места, и спокойно звучат его слова, обращённые к секретарю райкома:

— Вы же сами, товарищ Марченко, мне говорили, что план завышен, не только по Кедровке, но и по всему району.

На лицах у многих людей удивление. Теперь все смотрят на секретаря райкома.

— Неправда, я вам этого не говорил! — резко взмахивает руками Марченко.

— Тогда я молчу, — усмехается Трухин. „Ну конечно, — думает он, — разве ты сознаёшься в своих же словах? Ты, пожалуй, и от того разговора отопрёшься, когда мы с тобой заспорили“.

…Сам-то Трухин хорошо помнит, как он вернулся тогда из поездки по сёлам и поделился некоторыми своими наблюдениями с Марченко. Сперва разговор зашёл у них о трудовых середняцких хозяйствах крестьян, на которые незаконно накладывались твёрдые задания по хлебосдаче; с многими такими фактами Трухин столкнулся. Он считал, что те меры, которые применяются к кулаку-эксплуататору, переносить на трудовых крестьян нельзя. Там, где местные власти с этим не желают считаться, середняк выражает резкое недовольство. В Забайкалье, например, в отдельных районах дело дошло до открытого восстания; Трухину это тоже было известно. Он и решил поговорить с Марченко, обратить его внимание на опасность такого рода искривлений, особенно в условиях пограничного района.

Выслушав его, секретарь райкома сказал тогда:

— Не там, Трухин, ищешь ты проблему. В стране хлеба нет, вот в чём дело. Поэтому и жмём иногда на середняка…

— А я считаю, что на кулака надо нажимать, а середняка оградить от несправедливостей… Хлеб у нас есть, да только кулак его прячет!

— Надо, значит, повысить цены на хлеб, тогда и кулак повезёт его, не дожидаясь уполномоченных.

— Вы так думаете? — удивился Трухин. — А я считал, что кулак, удерживая хлеб, ведёт против советской власти свою контрреволюционную политику.

— Какой же кулак политик! Он просто производитель хлеба — и больше ничего. Да и не в нём, в конце концов, дело. Просто мы не можем обойтись сейчас внутренними запасами имеющегося в стране хлеба. Вот умные люди советуют купить хлеб за границей — например, у американцев.

У них сейчас кризис, хлеб девать некуда. Они им паровозы топят. А мы бы тем временем ослабили нажим на деревню. Это и было бы разрешением всей проблемы!

„Россия берёт хлеб за границей! — думал Трухин. — Но это же неслыханно! Сколько же хлеба потребуется, чтобы прокормить такую огромную страну, как наша? Да и капиталисты уж постараются по-своему это использовать. Куда же мы тогда придём?“

Трухин тогда же поговорил на эту тему с Кушнарёвым. Редактор районной газеты сразу спросил:

— А не застудил ли, случаем, Марченко правый бок? — и рассказал Трухину о том, как недавно в Сибирь по хлебным делам приезжал товарищ Сталин. — Я был на собрании партийного актива, слышал, как товарищ Сталин выступал, — рассказывал Кушнарёв. — Мы должны обойтись и обойдёмся своим хлебом. Начать ввоз хлеба из-за границы сейчас — значит пойти на срыв всей политики индустриализации…

Трухин выдержал характер — больше к спору с Марченко не возвращался. Но он сам с ним заговорил, спустя некоторое время:

— Ты не принимай всерьёз моих слов о кулаках и об импорте хлеба. Вот посмотри, что тут написано, — Марченко показал Трухину газету со статьёй, в которой говорилось, что без заграничных закупок хлеба стране не обойтись. — Умно, черти, пишут, хоть кого хошь запутают. А этот автор — правый уклонист…

Казалось, что после этого всё разъяснилось. Но Трухин оставался настороженным. Прежней ясности отношений между ним и Марченко уже не было…

— Трухин в Кедровке самовольно провёл досрочные перевыборы сельсовета… По какой-то странной случайности в совете оказались друзья Трухина…

„Давай, давай, всё к одному, — думал Трухин, слушая секретаря райкома. — Кто же тебе про перевыборы сказал? Стукалов?“ Ему подумалось: „А что, если бы я действительно плохо работал в Кедровке? У Марченко были бы тогда основания говорить, что план завышен. "Даже Трухин не справился, — сказал бы он, — а уж Трухин-то знает район!" Но так не вышло. Зато теперь даётся явно превышенное задание. Зачем? Для какой цели? Что преследует этим Марченко? Расправиться со мной? Или у него определённые политические цели?"

Трухин не удивился, когда Марченко начал изо всех сил хвалить Стукалова. А тот с победоносным видом посматривал вокруг.

"Секретарь райкома хвалит Стукалова! А ведь по первому впечатлению Стукалов и мне там, в Кедровке, показался человеком решительным, а Трухин, наоборот, каким-то очень осторожным… И надо было держаться этого впечатления", — сокрушался Широков. Окончательно сразила Сергея реплика секретаря райкома, касающаяся его работы.