Барбара Хэмбли - Драконья погибель

«Покинуть их теперь – все равно что предать. Я не могу без них».

«Это они не могут без тебя,– ответил дракон.– Убей тебя люди короля на этих ступенях – твои друзья это бы пережили».

Дженни подняла глаза. Черный, мерцающий призрак, он был куда мощнее и прекраснее того дракона, убитого Джоном в Вире. Его пение отзывалось в ее сердце, как отзывалось оно в чистом золоте. Как будто прянув на солнечный свет из привораживающей ночи, Дженни помотала головой.

«Нет. Это неправда».– Она встала и, кутаясь в мех, ушла в черный проем Врат.

После резкой ночной свежести воздух огромной пещеры показался затхлым и продымленным. Гаснущий костер метал злобные янтарные вспышки, еле касающиеся кончиков каменных клыков на потолке и слабо взблескивающие на звеньях сорванной ламповой цепи. Всегда неприятно возвращаться из живого морозного воздуха ночи в стылое жилье, но в этот раз сердце Дженни сжалось как-то по-особому – так, словно она навсегда возвращалась в темницу с воли.

Свернула медвежью шкуру, бросила перед огнем и отыскала алебарду в груде скарба, перенесенного сюда из лагеря на Холме. Что-то шевельнулось в темноте; Дженни услышала шорох пледа, и спустя мгновение голос Гарета окликнул:

– Дженни!

– Я здесь.– Она выпрямилась; отблеск тлеющих углей лег на ее бледное лицо и на металлические букли овечьей куртки. Кутающийся в потрепанный пятнистый плед Гарет выглядел заспанным и взъерошенным, ничуть не напоминая того юного придворного, что две недели назад ожидал королевского выхода, облаченный в изысканную мантию из лимонно-белого атласа. И уж совсем мало (отметила Дженни) осталось в нем от неуклюжего паренька, явившегося в Уинтерлэнд разыскивать своего героя.

– Мне пора идти,– негромко сказала она.– Скоро рассветет. Собери все, что может гореть, и, если вдруг люди короля вернутся, забарикадируйся за внутренними вратами в Большом Туннеле. А будете отступать – подожги. Это их задержит.

Гарет передернул плечами и кивнул.

– Я расскажу Поликарпу, как обстоят дела. Он мог бы вас выручить, если, конечно, врата, ведущие в Бездну с той стороны, не взорваны. Если я не доберусь до Халната…

Юноша потрясенно смотрел на нее – и, судя по выражению его лица, добрая дюжина баллад роилась в мозгу принца.

Дженни улыбнулась; зов дракона в ее душе звучал все слабее и слабее. Она подошла к Гарету и огладила его колкую щеку.

– Ради меня… Позаботься о Джоне.

Опустилась на колени, поцеловала Джона в губы и в плотно прикрытые веки. Встала, подобрала плед, алебарду и двинулась в направлении понемногу светлеющего серого проема.

Когда она уже подходила к Вратам, тихий голос с ярко выраженным северным акцентом проворчал за спиной:

– Позаботься-ка ты, в самом деле, о Джоне!

Водянистый свет разбавил темноту, обратив воздух из бархата в шелк. Холод полоснул по лицу и рукам Дженни, и чувство странной взмывающей радости наполнило душу. Неровные грани Злого Хребта сверкали голубизной и лавандой на фоне пепельного неба. Туман пасмами лежал в руинах городка. На несколько мгновений Дженни была предоставлена самой себе: забыв о любви и магии, она просто вдыхала колючий утренний воздух.

Потом наконец заметила дракона, разлегшегося вдоль нижней ступени. Увидев Дженни, он приподнялся и потянулся, как кот, – от клюва до шипастого набалдашника хвоста и до кончиков затрепетавших крыльев. Каждый рог и каждая чешуйка тускло блеснули в утреннем полусвете.

«Закутайся потеплее, колдунья. Наверху холодно».

Он сел и, грациозно подавшись вниз, протянул к Дженни переднюю лапу, очень похожую на кисть человеческой руки. Довольно широкая, дюймов двенадцати в поперечнике, она все же поражала изяществом: ничего лишнего – удлиненные кости, оплетенные мышцами, да шипы на суставах. Когти мягко сомкнулись на талии Дженни. Страха не было. Дракон – коварное создание, но что-то, подсмотренное в лабиринте его разума, подсказывало Дженни, что Моркелеб не собирается убивать ее. И все же, когда он прижал Дженни к груди, чтобы защитить от встречного ветра, поджидающего их наверху, она невольно ощутила дрожь.

Огромные крылья распахнулись, заслоняя розово-лиловый сумрак нависающих утесов, и Дженни бросила быстрый взгляд на землю, лежащую в пятнадцати футах от нее. Еще она успела взглянуть на горы, обступившие Долину, и на уплывающую за кремнистый гребень белую луну – ясную, как глаз дракона.

Затем Моркелеб прянул ввысь и земля провалилась.

Лицо ожгло холодом, ветер запустил в волосы жесткие пальцы. Сквозь толстые пледы Дженни чувствовала жаркое биение крови под страшной чешуей. Вновь взглянула на землю и увидела, что Долина стала подобна омуту тени, а поросшие лесом горные склоны уже обрели от легкого касания солнца дневные цвета – ржавые и лиловые, заиграли всеми оттенками коричневого: от мышасто– белесого до глубоких кофейных тонов. Колодцы для дождевой воды, вырубленные в северных утесах Долины, отразили утро, как осколки зеркала, когда дракон взмыл над склоном, начиная кружащий подъем. Внизу среди сосен и белых скальных осыпей прыгали светлые родники.

Моркелеб накренился, поворачивая к северу; огромные крылья, казалось, обжигали воздух. Налетавший порывами ветер взвизгивал, разорванный шипами, защищавшими позвоночник дракона. Иные были не больше пальца, иные – в локоть, и все острые, как кинжалы. Моркелеб парил, легкий, словно сделанный из проволоки и черного шелка; эта легкость ошеломляла, вызывая мысль о том, что плоть его, подобно разуму, – совершенно иная, не имеющая ничего общего с плотью земных существ.

«Это царство драконов,– произнес в мозгу Дженни голос Моркелеба.– Воздушные тропы. Они станут твоими, стоит тебе лишь протянуть руку».

Солнце било вкось, и тень огромных крыльев не стелилась под ними по земле, и все же Дженни почти что зримо воспринимала след, который они оставляли за собой в воздухе. Разум дракона обнимал ее, делился с нею ощущениями, и ветер – то холодный, то теплый – – окрашивался в различные цвета. Драконьим зрением Дженни различала силовые линии, пронизывающие мир; мерцающие тропы от звезды к звезде складывались в узор, бесконечно повторяющийся во всем: в разрозненных магических рунах и в падении листьев на поверхность пруда. И везде была жизнь: сквозь летящие внизу обрывки облаков Дженни видела, как перелинявшие к зиме лисы и зайцы тропят свежие снега, как воины короля, расположившиеся лагерем близ тонкой, как ручеек, дороги, вскакивают на ноги, указывая с криком на проплывающий в вышине силуэт дракона.

Восходящий поток вознес Моркелеба над склоном, и Дженни увидела освещенную сторону горы. Вдали вздымались холмы и утесы, держащие на своих плечах Цитадель Халната – угловатое нагромождение серых крепостных стен, лепящихся на гранитных уступах подобно ласточкиным гнездам. Искромсанная лесистыми расселинами земля скатывалась от подножия твердыни к серебристой речной излучине; туман мешался с голубоватым древесным дымком, скрывая неровные ряды палаток, сторожевые посты, коновязи и траншеи, полные жидкой глины – лагерь осаждающих. Пространство между крепостными стенами и позициями королевских войск, опустошенное и истоптанное войной, скалилось пепелищами придорожных крестьянских хозяйств, что гнездятся обычно вокруг любого города. Дальше к северу, постепенно растворяясь в дымке, заплатами зеленели заливные луга – собственность правителя Халната, пастбища его бесчисленных табунов. За рекой ртутными лужицами мерцали болота, где стаи долгоногих цапель стояли по колено в тумане – изящные, как рисунок пером.