Шамиль Идиатуллин - Бывшая Ленина

– А у нас есть?

– Слушай, только не начинай опять про назначение по конкурсу.

Тимур, хмыкнув, сказал:

– И не собирался. Но если вы сами начали – то да. Сейчас самый удобный момент. Я думаю, горсовет когда узнает, кто тут от мэрии выступать начал…

– А кто это, кстати? Вице таких не помню что-то.

– А нет больше вице, Георгий Никитич. Последний уволился на прошлой неделе, верней, не уволился, его не отпускали, просто написал по состоянию здоровья и свалил в больничку, чуть ли не в Бурденко, в Москву, у него там родня какая-то. А это начальник отдела, если не мельче.

– Дожили.

– Так и я о чем. Депутатов на таких щах собрать – как два пальца. Устав в одно заседание поправят, образцов куча, даже в области, что не прямые выборы и не спикер во главе города, а просто нанимают любого перца по конкурсу. И всё, Митрофанов – глава.

– Во-первых, не факт. Левый контингент заявится, кто-нибудь из этих вон, – Салтыков кивнул на свалку, – а отсеивать с конкурса – мороки и вони не меньше, чем с выборов.

– Ой-й, – сказал Тимур.

– Загнул, да. По-любому это крайний вариант, он от нас никуда не уйдет. И по-любому там без нас все решится, именно что как два пальца, дело техники. А нас все-таки наняли зачем-то, да? Под задачу конкретную. И мы за это деньги получаем, немаленькие, Тимур Эдуардович, деньги, напомню. Их как бы отрабатывать принято.

Тимур покивал и спросил:

– А мы, напомните, перед кем отрабатываем – перед доверителем или заказчиком?

Салтыков, пытаясь не заводиться, уточнил после паузы:

– Ты чего сказать-то хочешь?

– Можно по чесноку?

– Жги.

– Ох, зря я это, но ладно. Георгий Никитич, мы же понимаем, да, что наша главная задача – решить по свалке, да? Чтобы была, чтобы вдолгую, с увязанными концами и без косяков на область, правильно?

Салтыков слушал. Тимур почесал бровь и продолжил еще напористей:

– То есть, если без соплей, нужен человек, который примет непопулярное и местами незаконное решение, доведет его до состояния, когда будет поздно отыгрывать назад – уж что там решат, не знаю, сжигать все-таки или прессовать и закапывать, не суть, в любом случае это гимор для местных на сто лет и вымирание города, так или иначе. И тот, кто это решение проведет, за него ответит, правильно? И грубо говоря, это при любых раскладах глава, по должности. На Балясникова это уже не повесить, он не повелся и пробовал отскочить, пришлось раньше времени наказывать и за другое, чтобы остальным неповадно. А следующий глава просто по должности получится этим… В старом кино был такой перс прикольный, старичок, он, короче, за деньги к жуликам в конторы терпилой нанимался, фейковым начальником, как уж его…

– Зиц-председатель Фунт, – сказал Салтыков без выражения.

– А, вы тоже смотрели? Ну вот. И одно дело, если никто, кроме Митрофанова, на это место не подходит – тут да, понимаю, плачем, но провожаем его на Голгофу. Но тут же прям целая… свалка шансов кого-то еще подставить, в левого дурачка зайти. Вон их сколько, счастливы будут порадеть и пострадать. И без капризов, как сейчас. Любого бери. Так, может, скажем начальству про альтернативные варианты? Чтобы и волки, и овцы, а?

Тимур, надо отдать ему должное, глаз не отводил. Это и выбешивало, напрочь. Салтыков, чувствуя, что почти не справляется с яростью, спросил:

– Это ты сейчас придумал или давно богато так мыслишь, прям канал «Незыгарь ГУЛАГ»?

Тимур деловито кивнул и отчеканил:

– Понял, заткнулся, работаю.

– Нет, ты не понял. Ты что, впрямь считаешь, что я Митрофанова тупо под срок подвожу? Я с ним пятнадцать лет знаком, мы друзья, понял? По жизни, считай. Семьями. И я, по-твоему, друга под верный срок веду, да? За деньги?

– Георгий Никитич, вы поссориться хотите или подраться? – осведомился Тимур. – Это лишнее. Я все понял, извиняюсь, пойду узнавать и новый план на неделю готовить. Такси пришло, кстати, я там буду.

Он кивнул, обошел Салтыкова и удалился.

А Салтыков вздрогнул, но сказал как мог весело:

– О, Оксана Викторовна, здравствуйте! А я вас и не заметил. Меня ждете?

Парень в спецовке ловко сгрузил с тележки две высоких картонных коробки и спросил:

– Двадцать семь-двенадцать чей заказ?

Оксана подошла и показала ему листок. Парень кивнул, забрал листок и укатил тележку в глубины типографского склада.

Тимофей несколько секунд наблюдал, как Оксана пытается подхватить и поднять сперва обе, потом хотя бы одну коробку, затем растерянно озирается, особо не ожидая помощи со стороны. Зрелище было захватывающим и почти трогательным, но сердце, конечно, заныло не из-за этого. Тимофей стянул респиратор, подошел к Оксане и сказал:

– Привет. Показывай, куда тащить.

Оксана немножко смутилась – это слегка утешало, – но тут же вернулась в стандартный режим «Все правильно»:

– О, привет. Ты очень кстати, спасибо. Вон туда, к машине.

Последив, как Тимофей, примерившись, лихо, по-штангистски и без кряхтения, выжимает коробку от пола на грудь, Оксана, само собой, не удержалась от уточнения:

– А две сразу никак, да? Правильно, зачем надрываться.

В прошлом году Тимофей в ответ на такое швырнул бы коробку наземь и предложил попробовать самой, пару месяцев назад попытался бы выяснить, зачем такое говорить, тем более под руку. Но сейчас он стал умнее – к тому же мог запустить в фантазиях закольцованное пыхтение Оксаны, отклячивающей элегантный зад в попытках оторвать коробку от пола. Тимофей улыбнулся и пошел к машине.

Машина была незнакомой: не красная Škoda , на которой временами перемещалась Оксана, в основном в Сарасовск, но и не Toyota либо «Гранта», какими до сих пор был укомплектован автопарк мэрии. В типографию она приехала на здоровенном Mohave , немолодом, но черном, ухоженном и фаршированном выше базы – задняя дверь, например, открывалась с брелока, так что Тимофею не пришлось топтаться с грузом. Закрывалась дверь тоже с брелока. Mohave медленно приветствовал бредущего туда-сюда Тимофея помаванием черного блестящего надкрылья. Выглядело приветствие мило – как и то, что Оксана, оказывается, теперь выходила на улицу в ярко-желтом респираторе, из той же партии, что и у Тимофея, а также всей команды выживателей.

– Спасибо, Тим, – сказала Оксана, прижав надкрылье в последний раз. – Ты какими судьбами здесь?

– К знакомым заскочил, – честно ответил Тимофей и кивнул на дверь багажника. – Выборы-выборы?

Оксана неопределенно покивала и спросила, разглядывая Тимофея:

– А сам как? Весь в делах, как всегда?

Тимофей кивнул и незаметно оглянулся на дверь склада. Денис обещал напечатать тираж в обед и провести мимо кассы, но категорически потребовал забрать все максимально незаметно. Обед начался пять минут назад, тираж печатался минут пять, нарезка-упаковка – пара минут в штатном режиме, одному Денису работы минут на десять-пятнадцать. Через пять минут надо было подгонять «Газель» к складу и принимать пачки, обеспечивая режим незаметности. Оксана в этот режим не вписывалась, особенно с учетом ее нынешнего статуса.