Броди Эштон - Моя леди Джейн

Джейн веревкой привязала Удара и Дадли к железным прутьям решетки (она внимательно прочла в свое время книгу о способах надлежащего обезвреживания пленников), и как только они оказались обездвижены, троица вновь двинулась к Белой башне. Их путь лежал прямо в тронный зал.

(Вы, как и мы поначалу, наверняка недоумеваете: откуда Джейн взяла веревку? Повествователи долго ломали над этим голову и после двух недель размышлений пришли вот к какому выводу: а бог его знает. Вопрос этот ставит в тупик не одно поколение историков и археологов. Профессор Герберт Халприн делится своим экспертным мнением: «Веревки как явление представляли собой загадку для ученых на протяжении целых столетий. Принято считать, что первые из них появились примерно за семнадцать тысяч лет до нашей эры и вились из виноградной лозы. К сожалению, по причине использования такого недолговечного материала эти первые экземпляры подобных изделий до нас не дошли. Много позднее Леонардо да Винчи набросал несколько эскизов особой канатопрядильной машины, но этот проект так никогда и не был реализован. В Средние века существовали тайные общества, так называемые Веревочные гильдии. Секреты скручивания веревок, которыми они владели, надежно хранились их членами посредством целой серии кодовых знаков, паролей и прикосновений рук…» – пожалуй, хватит. Здесь мы вынуждены прервать уважаемого профессора по той причине, что его речи начинают отдавать скукой. К тому же его английское произношение несколько вымученно и невнятно. Мы, собственно, спрашивали его, откуда Джейн могла достать веревку, а он, видимо, счел, что вопрос звучит так: откуда кто-либо в данный период истории мог взять какую-либо веревку? Поверьте, повествователи не меньше вашего разочарованы отсутствием определенного ответа.)

Ну да ладно. Пришло время нашим героям заняться тем, ради чего они сюда явились. Пришло им время встретиться лицом к лицу с Марией. Наконец-таки.

– Надо торопиться, одна нога там, другая – здесь, – заметил Ги, приближаясь к тронному залу.

Он многозначительно указал головой в сторону окна, за которым уже намечались блики приближавшегося рассвета. Всего через несколько минут ему придет пора обращаться в коня, и в таком виде принц рискует застрять в Белой башне. Как говорится, плавали, знаем.

Однако у самых дверей зала Эдуард замялся.

– Вы и вправду думаете, что у нас получится? – неожиданно спросил он. – Там, по ту сторону, наверняка куча народа. – Он окинул критическим взглядом свой военный мундир не по мерке. – Узнают ли они меня?

– Узнают, – заверила Джейн. – Все получится.

– Или получится, или мы все погибнем, – добавил Ги. – Но хоть за правое дело.

Эдуард кивнул и положил ладонь на дверную ручку.

– Постойте! – вскрикнул вдруг Гиффорд и повернулся к Джейн. – Мне необходимо кое-что тебе сказать.

– Прямо сейчас?

– Не знаю, представится ли другой случай. – Он набрал воздуха в легкие и выпалил: – Я проявил слабость. Стал жеребцом, когда следовало оставаться человеком. Но сейчас не могу войти туда и принять свою судьбу, какой бы она ни была, не сказав: я весь принадлежу тебе. Во плоти мужчины ли, в конской ли шкуре… Я твой, Джейн.

Девушка встала на цыпочки, чтобы заглянуть ему в глаза.

– Останься со мной, Ги.

Он вздохнул.

– Никогда в жизни мне еще так не хотелось избежать превращения.

– Но раньше ты ведь даже не пытался. Попытайся теперь!

Гиффорд пристыженно покачал головой.

– На протяжении большей части жизни мне всегда легче было от всего убежать. Что, если таково веление моего сердца – убегать? Что, если мне не суждено навести порядок в собственной душе и я никогда не сделаюсь тем мужчиной, какой тебе нужен? Но, Джейн, – он взял ее руку и поцеловал, – дорогая Джейн. Ты и есть моя душа. Мой родной дом. Пусть у меня есть только половина жизни, я посвящаю ее тебе. Я… я люблю тебя.

– Любишь? – шепотом спросила она.

– В тот миг, как я увидел вас впервые, моя душа взметнулась вам навстречу [48] Шекспир «Буря», акт III, сцена 1. Пер. М. Донского. .

– Правда?

– Нет, – признался он, – не совсем. Но ведь строка хороша, верно?

– Ги, – вздохнула она, – говори по-человечески, пожалуйста.

– Когда я впервые тебя увидел, то подумал: такая красивая девушка никогда меня не полюбит. Я истинной красы не знал дотоле [49] «Я истинной красы не знал доныне». Шекспир «Ромео и Джульетта», акт I, сцена 5. Пер. Б. Пастернака. . – Муж погладил ее по щеке тыльной стороной ладони. – Потому что тогда я еще не знал тебя по-настоящему. Не знал, какая ты умная, храбрая, добрая, как ты неизменно верна себе. Моя леди Джейн. Никого на свете я не пожелал бы себе в спутницы жизни, кроме тебя.

Ее глаза сверкали.

– Я тоже люблю тебя.

– Честно?

Она улыбнулась.

– Честно. Но у меня есть один вопрос.

– Какой же, миледи?

– Ты видишь свет вон в том окне?

Ги моргнул, еще ничего не понимая.

– Что?

Джейн обняла ладонями его лицо.

– Солнце взошло, – прошептала она, – видишь?

– Не может быть! Я же все еще человек.

– Солнце взошло, а ты все еще человек, – подтвердила Джейн.

Ги закрыл глаза и впервые за шесть лет восемь месяцев и двадцать два дня ощутил кожей прикосновение лучей родного светила. Он дышал ими, впитывал их сияние, и в душе его разливался покой, такой покой, какой испытывают люди, вернувшись домой после долгого путешествия. Оковы заклятия пали.

Двое влюбленных заключили друг друга в объятия, а Эдуард и мы, повествователи, тем временем стояли, отвернувшись, чтобы дать влюбленным насладиться мигом благословенной близости.

– Хм. Простите, вы закончили? – спросил король в тот миг, когда их губы наконец разомкнулись, чтобы дать своим обладателям хотя бы воздуху глотнуть.

– Не совсем. – Ги запечатлел еще один, последний краткий поцелуй на взывающем к поэзии лице Джейн. – Вот теперь да.

– Отлично, – заметил Эдуард, – потому что у меня , во всяком случае, еще остались кое-какие дела.

Король настежь распахнул дверь и ворвался в тронный зал.

Он сделал это! Совершил почти невозможное – проник в Тауэр. Доблестно и с честью проложил себе путь мечом.

Разоружил охрану, убрал с дороги Дадли, даже одолел Удара в открытом поединке. Теперь настала пора потребовать назад корону. План Джейн сработал на все сто. Дело оставалось за малым – Эдуард уже чувствовал на губах вкус победы.

Первым сюрпризом для него явилось то, что зал был почти пуст. Король ожидал встретить здесь обычную придворную суету. Где же все члены Тайного совета, которым полагалось бы сейчас сплотиться вокруг Марии и демонстрировать ей свою поддержку в грозный час штурма города неприятелем? Однако в помещении находилась едва ли дюжина человек. Они никак не составляли той шумной толпы, что, по его замыслу, должна была засвидетельствовать триумфальное возвращение монарха.