Броди Эштон - Моя леди Джейн

– Хорошо. – Право слово, в ту ночь, когда говорил обо всем этом, он был прекрасен, как никогда. Именно тогда Джейн впервые осознала, что на уме у него есть и иные вещи, кроме женщин, эля и ветра в гриве.

– Я сомневался, стоит ли говорить вам… – Он закрыл глаза и отвел лицо от свечи, которую она только что зажгла. – Казалось, что… возможно, вам легче было бы считать, что я не способен разбирать ваши слова. Но, как следует все обдумав, я решил: вам следует знать…

Джейн подняла на него взгляд.

– Тогда, на поляне, когда вы говорили, что оценили мое поведение во время атаки эзиан, я все слышал. И понял.

Так, значит, он нарочно ввел ее в заблуждение своим «лошадиным» поведением – просто чтобы она чувствовала себя увереннее и спокойнее. Какое неожиданное великодушие с его стороны.

– Но я и еще кое-что хотел сказать вам: знаете, ваше поведение… было очень достойным, хотя и опрометчивым. Я был так поглощен наблюдением за Стаей, что и не думал о том, чтобы что-нибудь предпринять. Вернее, с самого начала решил, что поделать ничего не могу. И хоть я никогда не пожалею о том, что уберег вас от проявления безрассудной храбрости, мне жаль, что сам я даже не попытался вмешаться.

Джейн промолчала. Слова его ласкали слух, но ведь этот человек поднаторел в обольщении женщин. Он искусен во всем, что затрагивает в их душе те струны, которые способны подтолкнуть девиц поближе к постели. А Джейн, хоть она и замужем за ним, решительно отказывалась так легко отдаться его власти. Ей нужны доказательства.

Гиффорд по-прежнему стоял с закрытыми глазами, и лицо его оставалось в тени. Она коснулась его подбородка и стала поворачивать его голову к себе, пока он наконец не поднял веки. В его взгляде светились серьезность и искренность.

– Как ни больно мне признаваться вам в еще одном постыдном секрете, – продолжил он, – я понимал каждое слово, произнесенное вами в тот день, и все, сказанное вами с тех пор. Сидеть с вами там, под деревом, и слушать, как вы читаете, – теперь одно из моих любимых дневных занятий.

– Сразу после поедания яблок?

Напряжение в его плечах ослабло.

– Я знаю, что у вас есть нечто более ценное, чем яблоки.

Джейн вспыхнула и ответила:

– Мне тоже очень полюбилось дарить вам радость моими книгами.

Гиффорд не отводил от жены взгляда. Ни он, ни она не двигались, хотя стояли лицом к лицу.

Поцелует ли он ее? Какая-то часть Джейн очень на это надеялась. Вероятно, даже бóльшая ее часть. Вернее, много частей: живот, заполненный порхающими бабочками, отчаянно колотящееся сердце, губы, не забывшие его мягкого прикосновения в день свадьбы. Тогда Гиффорд не старался быть ласковым, он поцеловал ее наскоро, но вот теперь очевидно, что он способен на подлинную нежность.

Она слегка подалась к нему.

– Ги…

– Миледи? – Он коснулся ее плеча, внешне не проявив ни удивления, ни радости от того, что она назвала его любимым сокращенным именем. Но в голосе его проскользнула нотка надежды, когда он произнес: – Джейн?

Послышался стук в дверь, и в комнату, не дожидаясь приглашения, вошла горничная. Джейн и Ги отскочили друг от друга как ошпаренные – словно их застали за чем-то постыдным. Собственно, почти так оно и было бы, если б они не состояли в законном браке.

Сердце Джейн бешено колотилось, и она никак не могла восстановить дыхание. Ги, кажется, овладел собой гораздо более успешно. Ему же не впервой оказываться застигнутым врасплох в таком положении – или даже похуже?..

– Да? – голос Гиффорда прозвучал резко и грубо. Возможно, он овладел собой не настолько успешно, как казалось. – Что это значит?

Горничная посторонилась, чтобы пропустить в комнату двоих здоровяков в облачении королевских гвардейцев.

– Леди Джейн должна немедленно вернуться в Лондон, – произнес гвардеец со сросшимися бровями, тот самый, что не дал ей повидаться с Эдуардом там, во дворце.

Джейн сковал внезапный холод. Добрые вести не приносят посреди ночи.

– Что случилось?

– Мы не имеем права разглашать подробности, миледи, но вы должны отправиться с нами. Ваше имущество прибудет следом. Карета ждет вас.

– Полагаю, вы все же должны сперва сказать, что вам от нее нужно. – Ги встал рядом с Джейн. – Нет нужды ставить ее в такое напряженное положение.

– Боюсь, что согласно приказу мы обязаны, не пускаясь ни в какие объяснения, доставить леди Джейн прямо в Тауэр.

– Согласно чьему приказу? – настаивал Ги.

– Вашего отца. – Гвардеец обернулся к горничной. – Позаботьтесь о том, чтобы все их вещи были собраны и отправлены сегодня же ночью. И о том, чтобы у господ было чем перекусить в дороге…

Пока нежданные гости отдавали отрывистые распоряжения и ее самое чуть ли не насильно выводили из дома, в голове у Джейн жужжало, словно в растревоженном улье.

Кому и зачем она понадобилась в Тауэре? Возможно, Эдуард тоже там? Ему стало хуже?

В общем, не успела она оглянуться, как оказалась в карете. Кто-то сунул ей в руку книгу. Ги сидел тут же, бормоча что-то, видимо, успокаивающее, но все ее мысли кружились только вокруг Эдуарда. Перед ее взором вспыхивало его бледное лицо на ее бракосочетании, его впалые глаза и даже простая одежда, которую он стал носить вместо нарядов, приличествующих королю.

Однобровый стражник устроился рядом с Джейн – он, кажется, единственный из них всех понимал, в чем дело, и не утратил способности внятно говорить, хотя ничто из сказанного им ни в коей мере не утоляло ее тревоги. Только когда они тронулись в путь, молодая женщина обратила внимание на остальных гвардейцев – их с Ги сопровождали, окружив карету со всех сторон, минимум двадцать всадников. Все они были вооружены мечами, и у всех на форменных одеждах красовался герб Дадли.

– Прошу вас, скажите, что все это значит? – снова приступила она к провожатому, но тот держался неприступно, как крепость.

– Узнаете, как только мы прибудем на место.

Тогда она украдкой бросила взгляд на Ги. Его челюсти были плотно стиснуты, руки нервно ерзали по коленям.

Что это – волнение или чувство вины?

Не может же быть, что Гиффорду все было заранее известно? Или может? Не вступил ли он в какой-то сговор со своим отцом? Но с какой целью? Лорду Дадли Джейн, похоже, не особенно нравилась – так зачем вот так резко прерывать медовый месяц?

Наверное, она предубеждена против него просто потому, что ей не нравится его нос.

И предубеждена против Ги, потому что ему этот нос нравится .

Вероятно, Эдуард оправился от болезни и желает поговорить с ней лично по поводу ее письма. Вероятно, он призывает ее, чтобы принести извинения. То, что ни один человек еще не выздоравливал от грудного недуга , не значит, что король не может стать первым.