Броди Эштон - Моя леди Джейн

Когда чудовище переходило от дерева к дереву, земля у него под лапами тряслась и стонала.

Ги повернулся к Эдуарду и поклонился.

– Сир, сопровождать вас было большой честью, но сейчас, боюсь, мне придется удалиться. – Он пошутил, конечно, но в каждой шутке…

– Вы же только что стихами говорили об отваге?

– Это всего лишь литература, ваше величество.

Эдуард вздохнул.

– Хватит упражняться в остроумии. Будем придерживаться плана.

– Может, сперва дадим ему шанс сдаться добровольно?

– Помолчите, – велел король и издал громкий боевой клич.

Медведь развернулся и ответил таким ревом, что Ги испугался за свои барабанные перепонки. В мгновение ока он бросился вслед за монархом, который стремительно побежал обратно в сторону леса.

Вскоре Гиффорд оказался один. Решительно выдохнув, он полез на дерево, как полагалось по плану. Несколько минут (а может, и секунд, а может, и часов) спустя мимо в направлении, противоположном изначальному, пробежал Эдуард с криком:

– Гиффорд! Приготовьтесь!

Принц зажег факел, припасенный им на этот случай.

Гигантский зверь преследовал короля, но теперь он переключил внимание на огонь в вышине и поставил лапы на ствол дерева, таким образом заняв максимально удобную позицию, чтобы Ги мог капнуть ему в глаза настойкой Джейн.

Медведь издал ужасный рык, затем – вопль, затем – всхлип и бешено заскреб когтями по коре дерева.

Теперь настало время выйти на передний план Эдуарду, который и должен был осуществить непосредственный акт умерщвления животного, но оно, с тем же неистовым ревом, вдруг принялось носиться кругами. А потом с мощью стенобитного тарана врезалось в дерево.

То самое, на котором сидел Ги.

Он камнем полетел с высоты.

Приземлился юноша прямо на спину медведя, тем самым смягчив себе удар, – чему он, несомненно, порадовался бы, если бы не оказался в прямом физическом контакте с самым страшным млекопитающим на земле.

К счастью, однако, столкновение с деревом на время оглушило медведя, и Ги успел, собравшись с силами, проворно покинуть свою опасную позицию. Где же Эдуард со своим мечом? Вокруг, конечно, царила кромешная тьма, поскольку факел Ги выронил, падая с дерева, а при нулевой видимости король не мог нанести удар противнику, не рискуя при этом задеть и товарища.

– Гиффорд! – позвал Эдуард откуда-то из мрака.

Его голос, похоже, привел медведя в себя. Мысли галопом понеслись в голове у Ги. При себе у него не было никакого оружия (ведь по плану ему следовало сидеть на дереве и наблюдать, как зверя разит король), а голыми руками он точно не одолел бы подобного врага, так что пришлось прибегнуть к последнему варианту.

Он притворился мертвым. Не забывая при этом стараться не выглядеть добычей.

– Я умер, сир, – сообщил юноша, сам не понимая, почему сказал так, а не «я притворяюсь мертвым», – разве что на всякий случай: вдруг медведи понимают по-английски. Ги, собственно, вообще ничего бы не говорил, но надо же было дать королю понять, что он останется лежать на земле, так что острие меча следует направлять куда угодно, только не вниз.

Ответа он не услышал.

Гиффорд попытался припомнить, что жена рекомендовала ему делать в такой ситуации, но тут же отвлекся мыслями на саму жену, на тот промельк нежной плоти, на то, что, возможно, она все-таки его любит и что, возможно, они больше никогда не встретятся… и это последнее соображение вернуло его к медведю.

Ги закрыл глаза и постарался дышать спокойнее. Зверь зарычал, заворчал, принюхался и легонько поскреб когтями землю. А затем легонько поскреб когтями юношу. Тому оставалось лишь одно – не двигаться. И не издавать звуков. Где же Эдуард? Он что, бросил Гиффорда одного на верную смерть?

Медведь понюхал его ногу. Ги изо всех сил старался, чтобы она не показалась ему «пищей». Чудище толкнуло его в плечо, затем снова и снова, словно желая перевернуть. Интересно, если подчиниться, Гиффорд будет выглядеть более или менее мертвым?.. Ведь если бы он вправду умер, как бы он мог сопротивляться?

Так что, когда медведь снова толкнул его, Ги перевернулся на живот.

Зверь потрогал его спину, а затем сделал то, от чего кровь у «мертвого» застыла в жилах. Понюхал голову принца и лизнул.

« Если лижет, значит, съест! – подумал Ги. – Если лижет – точно съест! »

Джейн велела ему притворяться мертвым только до тех пор, пока медведь не проявит явного намерения его сожрать, но как незаметно выйти из такого уязвимого положения, не сказала. Животное лизнуло его затылок. Ги уже собрался было вскочить на ноги и улепетывать во весь опор, когда зверь внезапно вскинул голову, издал глухой рев и повалился прямо на принца.

И конечно, столь же внезапно Ги понял, что погибнет, видимо, не от зубов медведя, а под его неимоверной тяжестью. Остается надеяться, что, когда вся эта история дойдет до Джейн, король все-таки скажет, что чудовище его загрызло, а не тупо раздавило… Но тут он почувствовал, как чья-то рука обхватила его ладонь. Это Эдуард пытался вытащить его из-под туши зверя, который все это время, надо заметить, вел себя исключительно по-медвежьи. Рилский большой белый медведь, судя по всему, не был эзианином. У Ги даже отлегло от сердца.

– Я ударил его широким мечом в основание шеи. Слава богу, все получилось.

– Замечательно, – ответил Гиффорд. – Но не забывайте, что это я его оглушил, когда упал на него.

– Это точно, – добродушно согласился Эдуард.

Какое-то время оба стояли над тушей, тяжело дыша.

– Знаете, сир, теперь, когда вы не только король, но и легендарный герой – победитель медведя, вам ничего не стоит очаровать любую женщину, какую вы только пожелаете.

– А ваша жена влюбится в вас с удвоенной силой.

– Если, конечно, простит за то, что я запер ее в клетке.

Эдуард промолчал.

– Черт подери! – вспомнил он вдруг. – Теперь у нас уже ничего не остается впереди, кроме поездки к французскому королю.

– Я никогда не был во Франции, – отозвался Ги. – Но люблю сыр.

– Я тоже, – произнес король таким тоном, словно хотел показать: у них и вправду много общего.

Рассвет застал их на пути домой, так что до «Лохматой собаки» Гиффорд добрался уже в облике коня. Грейси, Бесс и Джейн ждали своих мужчин у дверей таверны. При виде их, однако, облегчение на лице Джейн быстро сменилось гневом. Она выразительно посмотрела на мужа, не произнеся ни слова. Вместо губ говорили ее сузившиеся до узких щелок глаза.

Ги внезапно захотелось вернуться к туше медведя.

Джейн сделала глубокий вдох и повернулась к Эдуарду. Выражение ее лица смягчилось, когда она прикоснулась пальцами к шраму на его щеке.

– Братец, милый, ты ранен.

– Ерунда, царапина, – улыбнулся тот.