Владимир Цимбалистов - Кодекс имиджмейкера

Оказывается, что после выдвижения и до настоящего дня каждый пук Игнатова мониторился, фиксировался и тщательно оформлялся в жалобы и заявления с соблюдением всех юридических тонкостей.

Председатель Городской думы во всю использовал свое служебное положение: перед Новым годом объехал десятки городских предприятий на служебном автомобиле и поздравил всех с праздником – и как кандидат на должность мэра, и как председатель Городской думы, не преминув при этом призвать голосовать за себя любимого. В те же дни, в нарушение избирательного законодательства, умудрился выступить по радио с новогодними поздравлениями. Предъявил избиркому паспорт неустановленного образца с цветной фотографией и институтский диплом вуза, в котором не учился ни дня.

Нарушений набралось вагон и маленькая тележка. Члены комиссии слушали, открыв рты, с удивлением рассматривали документы. Доводы были более чем убедительные. Один из членов, повертев в руках копию заверенного избиркомом диплома и справку ректора вуза о том что, Игнатов никогда в институте не обучался, сказал:

– Умные люди покупали красные дипломы техникумов и поступали в институт на заочное. А этот… Ну, не баран ли?

За отказ в регистрации Игнатова проголосовали подавляющим большинством, только председатель был против при воздержавшихся заме и секретаре. Более того, материалы решено было направить в правоохранительные органы.

После заседания в избирком вихрем ворвался Игнатов, кричал, что все происходящее – произвол, и он будет судиться, и дойдет аж до Страсбурга. Его начальник штаба что-то жарко шептал шефу на ухо и тыкал в Профатилова пальцем. Члены комиссии стремительно рассосались, предоставив объясняться своему председателю. Экс-кандидат брызгал горячей слюной на Николая Александровича и грозил тому карами небесными. Калиниченко демонстративно хватался за сердце и пил валокордин в своем углу. Михаил Иосифович удовлетворенно оглядел происходящее и, совершенно довольный заседанием свободнинского избиркома, предложил Лазебным:

– А не вспенить ли нам, ребята, шампусика в честь отказа господину Игнатову, так сказать, в ознаменование торжества разума над справедливостью? Я угощаю!

Пока Кузнецов расплевывался с проблемами мясокомбината, его пятеро однофамильцев стремительно зарегистрировались кандидатами в мэры и до времени бесследно исчезли на необъятных просторах Родины. Кого отправили к родственникам погостить, кого в отпуск – дивные места поглядеть, а кого на курорт – здоровьице подлечить. Максовы нукеры кинулись было разыскивать выдвиженцев, чтобы задвинуть рублем их обратно, да куда там, – их и след простыл.

А какие-то злые люди, желая, видимо, посмеяться над Кузнецовым и уколоть побольнее – мол, близок локоток, да не укусишь – развесили по всему Свободно портреты лысого Макса. Под его физиономией крупными буквами «Куплю волосы! Очень дорого!» и кузнецовский телефон, который он после десятого предложения по оволошению в бешенстве зашвырнул в море.

Макс полыхал праведным гневом, но ничего не мог поделать в этой ситуации: шестеро Кузнецовых на одно кресло мэра города многовато. Суть проблемы в её безысходности. Дальше идти некуда. И приобретать статус зарегистрированного кандидата нет смысла – голоса избирателей размоются по шестерке Кузнецовых. Это ему честно, просто и доходчиво растолковали нанятые мейкеры и умчались из Свободно на своих огромных черных внедорожниках.

Профатилов с наслаждением запивал шампанским удовлетворение сегодняшнего дня. Прихлебывая из высокого бокала и в пол-уха слушая Лазебного, он думал о сложившейся конфигурации: «Теперь ситуация с оппонентами Кутового изменилась кардинально. Из чертовой дюжины кандидатов реальных соперников осталось лишь двое – Сафонов и Явлунько.

Астахов оставил избирательную кампанию после истории с Дедом Морозом.

Повертайло в коме.

Магмудоев – наш.

Максик плюнул на борьбу.

Пятеро Кузнецовых завтра же растают, как утренний туман.

Мудян банально запил на выделенные партией для агитации деньги, не сдал документы на регистрацию, и был в таком глубоком пике, что было совершенно непонятно, кончатся у него раньше деньги или избирательная кампания.

Игнатова мы вышибли с пробега через избирком. Он, конечно, попытается восстановиться через суд, но уж очень тяжелы грехи кандидатские, а возможности выдвинуться повторно нет – сроки вышли.

Итого, осталось четверо кандидатов. А по сути – двое.

Так что, небо над головой дорогого Ивана Ивановича нашими стараниями начинает проясняться. Кутовой, нанимая нас, знал, что делал – в этом лабиринте платят не только за вход, но и за выход».

Борисенко срывался в штопор совершенно неожиданно для всей команды. Еще вот только что общались, и он был в себе и адекватен, и вдруг – хлоп! Все – выходил из игры на несколько дней. Плевал на неотложные дела, планы, обязательства и обещания – все по барабану.

Отправился пообедать и не появился до вечера. Нашли его в кафе через дорогу. Саныч пил водку и смотрел спутниковые новости. Он уже был в кондиции, но, тем не менее, накачивал себя алкоголем и погружался в мировые проблемы, постигая их глобальную, сакральную суть под перцовку.

– Миша, оказывается на планете Земля куча острейших проблем, о которых молчат политики и правительства, и твой Кутовой молчит, а обыватели не придают им серьезного значения, – выдал он Профатилову, когда тот попытался вытащить зама из кафе. – А напрасно! Нелегальная миграция захлестывает цивилизованный мир. Эта волна докатится и до нас. Миллионы людей без определенного гражданства – бомжи интернешнл.

– Поговорим об этом в конторе, Витюня, – ответил Профатилов, пытаясь поставить на ноги оседающее тело.

– Войны, природные катаклизмы. Они теперь случаются чуть ли не каждый день. В Африке и Азии взрослые насильственно отправляют воевать детей. Эпидемии. А ты слышал о птичьем гриппе, Миша, и свиной чуме?

– Слышал. Выпил, так держись.

– А ведь мы еще не победили СПИД! – ужаснулся Борисенко.

– Победа будет за нами.

– Ты думаешь?

Работа по командировкам – совсем не сахар даже за хорошие деньги. Жить месяцами без семьи, без любимого человека рядом, без детей, без милых сердцу привычек, без домашних мелочей, книг, вида из окна – тяжело. Поэтому Профатилов относился к случавшимся срывам своих спецов терпимо. Самовольная отлучка Саныча в рай перцовки и нефильтрованного пива была ожидаема. Вот и теперь он возился с Борисенко, пытаясь унять не в меру разошедшегося зама. Тот спьяну буровил, что ни поподя. Увидев вошедших к шефу Маню Профатилову и Лару Шаромыгину, он, вмиг позабыв о проблеме истощения рыбных запасов Мирового океана, подхватился с новой мыслью:

Читать дальше