Владимир Цимбалистов - Кодекс имиджмейкера

– А кому мне докладывать? Горкому комсомола, где ты первым секретарем был? Парткому? Или КГБ?

– Что же мне теперь делать?

– Жить дальше, сыночек. Если раньше один ангел тебя по жизни вел, то теперь два хранителя над тобой крылья расправили.

– А крест?

Вот уж кого не ожидал увидеть Профатилов у мэра, примчавшись по срочному полуночному вызову, так это Сафонова. Депутат Госдумы без галстука выглядел несколько помятым и подавленным. Кислое выражение лица народного избранника говорило о том, что произошло что-то малоприятное. Кутовой же с трудом делал строгое лицо нет-нет, да и расползавшееся в радостной улыбке. Кандидаты в мэры пили коньяк и закусывали тартинками. Судя по паре освободившихся от бутербродиков шпажек, на закуску они явно не налегали. Иван Иванович представил вошедшего советника:

– Знакомьтесь, Профатилов.

Игорь Сергеевич отмахнулся:

– Да знаю я, Иваныч, твоего Михаила Иосифовича. Уж докладывали…

Он поглядел на советника и добавил:

– Да и он, похоже, меня знает…

Профатилов сдержанно улыбнулся и неопределенно пожал плечами: мол, думайте, что хотите, господин хороший.

– Выпей с нами, советник, – махнул в сторону бутылки Кутовой. – Бери рюмку, садись, наливай.

– За что пить будем, Иван Иванович? – спросил Профатилов.

– За мою победу!

– Хороший тост, а Игорь Сергеевич нас поддержит?

– Поддержит, Иосифович, поддержит, – мэр одним махом опрокинул в себя рюмку. – Он решил сняться с выборов. Вот так-то.

– Да. Это так, – кисло улыбнулся Сафонов. – Я принял такое решение.

Теперь должна была последовать реплика Профатила. Он выпил следом за мэром и подумал: «Вот так чудо-коробочка. Спасибо Владимиру Петровичу. Похоже, мы сильно Сафонову накакали. Неужели он от того, что мы ему технику пожгли, так сильно скис. Да уж, не боец. Или он влип в израильское финансирование? Уполномоченный по финансам пустил в оборот полученные шекели: оплатил агитки, помещение для встречи с избирателями, выдал зарплату агитаторам. Теперь его юристы кусают локти. А может, все иначе? Кутовой откупился от Сафонова. Пообещал чего: земли, преференций, денег дал? Если так, то папик круче, чем я думал. Сафонов сам человек не бедный и по мелочи размениваться не станет – скосит хорошую делянку зелени, уж будь здоров». Вслух же произнес:

– Если вы думаете, Игорь Сергеевич, что я этим огорчен, таки нет. Разумное взвешенное решение. Мы только что провели в Свободно социсследование – вам Кутового не победить. Цифры – упрямая вещь. Так вот они говорят, что…

На эти слова кандидаты неожиданно громко рассмеялись. Кутовой хлопнул Профатилова по плечу:

– Выдохни, Иосифович, Сафонова агитировать за Кутового не надо. Все уже решено. Игорь Сергеевич наш друг. Но он зарегистрированный кандидат. Как быть? Ты руководишь моей избирательной кампанией, и только ты должен сказать нам, что делать. Оставаться ему в кандидатах или выходить из них?

– Незамедлительно снять свою кандидатуру с выборов.

– А что, если я не буду вести избирательную кампанию, не буду агитировать за себя? – вставил в разговор, молчавший до этого Сафонов. – И тихо-тихо сведу все на нет?

Профатилов отрицательно покачал головой.

Кутовой повертел в руках рюмку, посмотрел через хрусталь на советника.

– Ты пойми, Миша, Игорь Сергеевич – солидный, уважаемый человек, а не балалайка какая. За ним люди. Что они скажут, если он возьмет да просто так снимется с выборов?

– К тому же у меня в следующем году выборы в Госдуму, – опять поддакнул Сафонов.

– А кто говорит о том, чтобы просто так сниматься? – хмыкнул Профатилов. – Его по суду снимет избирком, как нарушителя закона.

Кутовой удивленно поднял брови. Сафонов поморщился. Но Михаил Иосифович продолжил:

– Предлагаю Игоря Сергеевича снять с выборов за подкуп избирателей. Он от щедрости душевной или незнания тонкостей выборного законодательства поможет избирателям продуктами ли, деньгами ли, а его за это самое и снимут.

Сафонов оживился:

– Хорошая идея. Только, пожалуйста, без «незнания тонкостей выборного законодательства». Я как-никак – депутат Госдумы. Законотворец. Какое ж тут незнание?

– Тогда, – подвел черту под обсуждением Иван Иванович, – остается только подкуп избирателей от чрезмерной любви к ближнему.

– А в суд на вас, Игорь Сергеевич, кандидат Магмудоев, директор рынка подаст. Он в Свободно известный правдоруб.

Задуманное исполнили незамедлительно. На встрече с избирателями-пенсионерами Сафонов, потрясенный тяжелой жизнью стариков (скудной пенсией, высокими ценами на продукты, электроэнергию, коммуналку) достал из кармана портмоне и раздал ветеранам всю наличность, что там была.

Конечно же, отдавая купюры бабулькам и дедулькам, он активно призывал тех голосовать за него.

Папарацци из «Свободнинских вестей» «случайно» оказались на встрече, засняли на видео душевный порыв кандидата в мэры и пустили эти кадры в эфир.

Утром следующего дня на Игоря Сергеевича подал в суд Муслим Ибрагим-оглы.

Суд рассмотрел в открытом судебном заседании гражданское дело по заявлению Магмудоева Муслима Ибрагима-оглы об отмене решения избирательной комиссии о регистрации кандидата на должность мэра города Свободно Сафонова Игоря Сергеевича и решил заявление Магмудоева удовлетворить. Сафонов обжаловать решения суда не стал, но выступил с гневной речью по телевидению, кляня коррупцию, жидомасонский заговор и пообещав ещё вернуться. С тем и отбыл в златоглавую.

Так вот живешь, стараясь не сталкиваться с происходящим, словно готовишься к чему-то другому и более важному – то ли сумасшедшему празднику, то ли идиотскому отдыху. И надеешься, что вот-вот настанет та самая настоящая жизнь, о которой ты все это время думал. Но она все не наступает. Ты чем-то занят. А жизнь коротка. И бессмысленно её любить. А терпеть и ждать уже просто некогда. И накатывает тогда смертная тоска – ты понимаешь, что хотел всего, а не получил ничего. То ли тебя обманули, то ли ты сам обманулся. Извини, претензии к жизни не принимаются.

Повертайло усоп тихо и незаметно, будто и не жил никогда. Выдохнул воздух и больше не вдохнул. Вот и всё. Словно и не было громадья планов и амбиций. А человечество не заметило потери Самуила Яковлевича. Не вздыбилось от горя и безвременной потери свободнинское море, не взвыл ветер, не обрушились горы. Не случилось ровным счетом ничего. Лишь медсестра сделала запись в журнале да сообщила о смерти дежурному врачу.