Юрий Елисеев - Симметрия мира

Какой-то китаец хлопал меня по щекам и что-то кричал мне. Вокруг стояли люди. Потом они расступились, ко мне подошли двое полицейских. Один наклонился и, посмотрев в мои глаза, сделал утвердительный кивок другому. Через четверть часа меня отвезли в госпиталь, где взяли кровь из вены, затем выслушали мою историю. Я всё время спрашивал про Кахайю, но худой как мумия полицейский в чине сержанта сказал, что ему ничего не известно и надо ждать начальства. Видя моё плачевное состояние, врач уложил меня на кушетку и в этом положении, в полуобморочной дрёме, я провёл ночь. На утро меня принял полицейский начальник. Мистер Джуанг был выходцем с Бали и принадлежал к народу, который считал себя высококультурным и в высшей степени одарённым всевозможными талантами. Европейцев балийцы считали тупыми, а яванцев – «чёрными» и воспринимали, как людей второго сорта. Мистер Джуанг презирал и тех и других. Он презирал и этот ужасный город, который возненавидел сразу после назначения в один из его полицейских участков, куда его сослали после безоблачной службы на Бали. На Бали, где он чувствовал себя, как рыба в воде, омывающей фешенебельные пляжи дорогих отелей. Там у него была хорошая яхта, дорогая машина и много свободного времени, которое он использовал со всем размахом сибарита. Отпрыск богатого семейства, закончивший элитную школу в Сингапуре и там же полицейскую академию, Джуанга продолжил династию, основателем которой был его дед, а отец и братья составляли верхушку полицейской элиты страны. Он был умён, и карьера его развивалась стремительно до тех пор, пока тяга к элитным напиткам, красивым девушкам и ночным клубам, не привели к скандалу, который высокопоставленные родственники не смогли спустить на тормозах. Однажды, набравшись под завязку в ночном клубе, озорной гуляка с очередной подружкой сели в машину и отправились продолжить знакомство в яхт-клуб, где Джуанга, не совладавший с управлением, врезался в собственную яхту. В итоге подружка получила перелом ключицы и носа, а он отделался несколькими незначительными ушибами, лишний раз подтверждая расхожее мнение: пьяному море по колено. Разбитый Порш, въехавший в борт яхты, ударил по самолюбию не так сильно, как заголовки газет. Самым безобидным из которых были: «Всадник без тормозов и головы» и «Как припарковаться на яхте». В результате финалом этой истории стал экстренный перевод в Джакарту и затяжная депрессия по утраченному раю. С этим человеком я встретился на следующее утро в полицейском участке, куда привезла меня знакомая мумия в чине сержанта. Мистер Джуанга, скучая, выслушал меня и прервал мой рассказ, когда я приступил к умозаключениям.

– С коктейлем, который вы приняли, дорогой мой, вам могло привидеться все, что угодно, – сказал он и придвинул ко мне листок бумаги.

– Вот, ознакомьтесь.

Я посмотрел на листок с таблицей и спросил:

– Что это?

– Это то, что в нашей стране может потянуть минимум на два года.

И мистер Джуанга рассказал мне о том, как его страна борется с наркотиками, какие наказания и сроки предусмотрены за употребление и распространение.

У меня засосало под ложечкой, и я испытал лёгкую панику.

Вот так, за здорово живешь, можно загреметь на долгий срок за то, чего не совершал.

«Бред какой-то», – сказал я и добавил, что ему, прежде чем обвинять, надо во всём разобраться.

– Разберёмся. – Уверенно резюмировал мистер Джуанга и мы отправились в отель, где выяснилось, что моя спутница, зарегистрированная вместе со мной прошлым утром, не ночевала в гостинице. Попутно, осмотрев мои вещи и не найдя ничего предосудительного, мистер полицейский закрыл вопрос о наркотиках. После того, как мозги его заработали в нужном направлении, мы отправились в город, где через полчаса вошли в ювелирный магазин, куда меня занесло в поисках кольца. Охранник был на месте, китаянки тоже. На наши вопросы охранник ответил, что хозяин в отъезде по делам фирмы и будет только завтра. Глядя на его невозмутимую физиономию, я всё больше убеждался в том, что именно его я видел вчера в холле гостиницы и у дворца Мердека. Понимая, что застать врасплох никого не удалось, полицейский задавал вопросы скорее для проформы: было ясно, что улик против подозреваемых нет. Джуанга для очистки совести заглянул в подсобные помещения, записал данные хозяина и пригласил меня на выход. На улице мистер Джуанга остановил меня и, взяв за лацкан пиджака, посоветовал возвращаться домой и там ожидать результатов расследования, сообщив заодно, что может оказаться так, что господин Раджив Шетти не имеет никакого отношения к исчезновению моей жены; а истинные причины, возможно, кроются совсем в другом. Тем не менее, не смотря ни на что, будут предприняты все необходимые для розыска действия. С этими словами полицейский пошёл к машине, легко ступая по горячему тротуару, с видом человека решившего трудную задачу. Я смотрел ему вслед, понимая, что ничего предпринимать мистер не будет и полагаться на скорый результат бессмысленно.

В отеле, окончательно утвердившись в этой мысли, я позвонил человеку достаточно известному мне и широким кругам города. Этим человеком был Эмил Стоянов, давнишний мой приятель и сокурсник по институту, где он постигал премудрости искусства ещё во времена Советского Союза. После учёбы судьба развела нас на долгие годы и только через четверть века снова свела на Венецианском биеннале, где мы оба участвовали с проектами как дизайнеры. Встретившись со мной в своём офисе, он выслушал меня, качая своей густой, теперь заметно седой гривой, потом, осушив свой бокал виски, сказал:

– Тебе нужен детектив.

Я вопрошающе смотрел на него и Эмил в нескольких словах обрисовал своё видение ситуации, из которой следовало, что Кахайю умыкнули не по ошибке, а заранее спланировав и опоив нас какой-то дрянью. Следы, скорее всего уничтожены, а девушка спрятана в надёжном месте. И чтобы найти это место, нужен детектив.

– И у тебя есть детектив, подсказал я, чтобы придать завершённую форму его мыслям.

– Нет. Ответил Эмил.– Но у меня есть племянник, лоботряс, он умён – шельма, и я уверен, что он справится, тем более, что любит совать свой нос в чужие дела.

Похоже, другого варианта не было, я развёл руками и выделил денег. Племянник, которого звали Алан, рьяно взялся за дело и я удивился тому обстоятельству, как профессионально он вёл слежку, не уступая своему знаменитому тёзке по фамилии Пинкертон. За три дня он узнал, где живёт хозяин магазина, какая у него машина, на каком причале стоит его яхта, сколько у него слуг и охраны. За небольшие деньги этот доморощенный детектив подкупил служанку, которая убиралась в доме и она многое рассказала о привычках и характере хозяина. Выяснилось, что господин Раджив очень любит лошадей и молодых девушек. Часто уезжает на Шри -Ланку. Что там делает, ей не известно, но Кумар, часто сопровождающий его в поездках, как-то проговорился про «Сад желаний» в поместье Раджива на острове и о том, что «это рай на земле». Он жил рядом с поместьем в рыбацкой деревне вместе с сестрой, и был взят в услужение к Радживу. Найти подход к Кумару нашему детективу не удалось. Деньги и женщины не интересовали рыбака, но судя по странностям в поведении, выходило, что тот подумывает о смене пола, другими словами Кумар давно ощущал себя девушкой. Рассказывая это, племянник искренне недоумевал, как этот бородатый бугай с бычьей шеей и огромными ступнями превратится в хрупкую девушку с атласной кожей и лёгкой походкой. Из всего сказанного вытекало следующее: если Кахайю вывезли из города и страны, то искать её нужно на Шри Ланке в поместье Раджив. Для этого надо каким то образом вынудить ювелира отправиться на остров и тем самым указать нам дорогу до «Сада желаний». Судя по распорядку дня Раджива он вёл рутинную жизнь торговца, выставляя, может быть, вполне умышленно, все свои действия и передвижения напоказ, тем самым как бы говоря, что скрывать ему нечего. Алан подтвердил моё предположение, сказав, что это как раз и является косвенной уликой причастности к похищению. Но как вынудить Раджива сделать ошибку? Эмил предложил ждать удобного случая, ведь когда-нибудь ювелир потеряет осторожность и выдаст себя. Идея сама по себе была хороша, но у меня не было времени ждать. Я понимал, что каждый лишний день для Кахайи был полон страха и отчаяния. Время проходило, не давая нам никаких зацепок, и мы не продвигались ни на шаг в своих поисках. Я несколько раз связывался с мистером Джуангой в надежде узнать хоть какие-то новости, в ответ слышал одно и то же: фотографии разосланы по всем полицейским участкам, данные о девушке занесены в базу Интерпола. Ждите. В конце концов наш Пинкертон подловил Кумара на крючок и тот клюнул на информацию о том, что недавно по побережью на юге Шри-Ланки прошёл сильнейший тайфун и натворил много бед. Человек, сообщивший ему эту новость , как бы случайно встреченный им на рынке, был нанят Аланом в припортовой бильярдной и часто посещал Шри Ланку, так что ему не составило труда описать часть побережья, перечислив около дюжины поселений и деревушек. Кумар рассеяно слушавший названия мест, которые мало его интересовали, как показалось лазутчику, напрягся, когда он упомянул городок Хиккадува, расположенный в ста километрах южнее Коломбо. Эта реакция подсказала Алану, где искать. Очертив на карте круг в десяток километров, он выписал все известные поместья в округе. Их оказалось немного: две усадьбы находились в джунглях, четыре на берегу и ещё одна в горах. Исходя из этого, было решено начать поиски. Я должен был отправиться на Шри- Ланку, а наш Пинкертон продолжать слежку за своими подопечными и держать со мной связь.