Елена Сомова - Салажонка. Рассказы, повести, миниатюры, статья о современной поэзии, ирония и гротеск

Мама всегда была человеком, наделенным чувством грузоподъемной ответственности за моё будущее, оттого мне так доставалось, – мне или убедительно врали, чтобы я отказалась от своего дерзкого решения, или убеждали на примерах в правильности мнения взрослых о предмете внимания. Действовало. Я была беззащитна перед узколобыми мудрецами мира сего, насмерть закрепощенными рамками приличий и разных там ответственностей. Их крутые скулы, склоненные надо мной в экстатическом припадке доступных ребенку изъяснений (извращений), приводили в отчаяние моё недозревшее желание сопротивляться. Моя внутренняя армия сопротивления частенько терпела полный крах, и мечты рушились о ледяные глыбы хрусталиков, воткнутых в моё безобразное поведение. Оно было действительно безобразным.

Самым вопиющим фактом моей четырехлетней от рождения безнравственности, было есть мороженное, когда «в семье денег на хлеб не хватает», и это при том, что двоюродному брату Алеше (мы жили в одной квартире с братом моего отца и его семьей) родители покупали даже машинки, а мне пластмассового пупсика было не допроситься. Бесполезность просьб сказалась парадоксально: когда я подросла, то родила двух подряд «пупсиков» себе, оттого, что в детстве игрушечных не покупали!!! Вот вам, взрослые!!! Вот вам и еще раз вот!!! Сейчас, в начале двадцать первого века, молодежь не лезет за советом к старшему поколению, а знает, что ей делать. Они ржут над нами, – мы верили в коммунизм, жили с идеей, которую время обратило в бред, и, оказавшись у разбитого корыта, мы не вправе, по мнению молодежи начала нового века, острить своими советами и мудрыми изысками. Наше дело – тихое, – посапывать в две дырки, пока они, активные деятели новой России, делают нам страну, приведенную к абсолюту запустения за годы нашей слепой веры в светлое будущее, которое наши предки увидели в сталинских снах о жизни в стране Советов. Вот как раз советов как таковых им-то от нас и не надо. Круто, не так ли?..

Вот вам, взрослые!.. Вот вам и вот!.. Это я «разрешила» родить пятнадцатилетней подружке моей старшей дочери, потому что ее детсадовский друг нечаянно сделал ребенка девочке, угостившей его шоколадом. Им просто было не во что поиграть, а было здорово. Девочка позвонила Юле, сказать, что у нее нет месячных, а мама Юли, то есть я, может сказать, «где врач находится». Я не знала, сколько девочке лет, но думала, что она ровесница моей дочери и ее детсадовского приятеля, оказалось, она младше на два года. Вкусно же они поели шоколада! Хорошо, что без моей Юльки, а вдвоем. Девочка зачарованно шептала мне в трубку: «Я ведь наверно беременная…». А я ей сказала: «Ну и что?! В Средней Азии рожают в 12 лет, и никому ничего не говори, а то эти злыдни мудрые тебя затащут на аборт».

Но, узнав, как долго не было месячных у девочки, я приойкнула и слегка присела на край дивана. Идиоты же ее родители, – они пищат, чтобы эта салажонка записалась в бассейн, а то «разжирела совсем!». А девка-то серьезно беременна, ей уже через три месяца рожать. Весело. Но всё обошлось как нельзя лучше, и родила, и ребенок здоровый – девочка, вот только дочку пятнадцатилетней мамы удочерила бабушка, то есть мать салажонки, что угостила приятеля шоколадкой, а он ее в знак благодарности дефлорировал, орел такой.

У меня совесть другого качества. Примерно такое же случилось и с моей дочерью, только двумя годами позднее по возрасту, слава Богу. Я, узнав, что моё старшее сокровище стало объектом неусыпного внимания отнюдь не ровесника, не мальчика, но мужа, так сказать, который старше ее самой на девять лет, посоветовала ей родить, зная, что учиться ей не хочется, не усваивается программа, а репетиторов нанимать нет возможности и времени у меня совсем нет на подтягивание знаний дочери. Солнышко меня послушалось. А может, я ошибалась, и надо было бросить работу и заниматься повторением школьной программы с дочерью? Но жить тогда на какие средства? Надеяться не на кого.

Доверчиво поведав о моем совете своему другу, красивая моя девочка вышла замуж в 17 лет. Свадьбу сыграли, ребенок родился, так что я в тридцать девять лет стала бабушкой, с чем и поздравить не грех. Моего внука зовут Сергей Максимович. Ходит ножками с девяти месяцев, довольно крепенько. Сейчас – одиннадцать месяцев: восемь зубов, глаза карие, волосы – белые, говорит слоги, жонглирует звуками, встречает меня радостными возгласами, это мой лучший дружок теперь, другого и нет будто бы.

Папа мой был бы жив, – от счастья обретения радости к нему вернулась бы молодость. Он, конечно, был бы шокирован, но это были бы положительные эмоции.

Харакири бы не свершилось.

Однако общество потребления не способно на авансы, оно всегда требует предоплаты.

Сергей, 2006 год.

Пятнадцатилетняя роженица оказалась крепким орешком: хранила свой секрет до самых родов. Когда мои дети напомнили мне о том телефонном разговоре и о подруге Толика, с которым моя старшая дочь ходила в детский сад, Салажонка дала свой номер телефона им, и я объяснила ей, где врач, который ей пригодится перед родами и поможет подготовить ее мать к новости. Психологическая поддержка была необходима и матери, поскольку ее могла и кондрашка хватить ненароком, и девочка могла пострадать при этом и морально и физически, – взрослые же звереют от несостыковок их мечт с глупейшей реальностью. Самой мне приходилось шифроваться, иначе родители юной мамы, пожалуй, и на мне могли возместить свое негодование. Весь вопрос оказался в бабке Толика. Она брыкалась руками-ногами, инфаркт ее не хватил, но бабуся навязала юному отцу мысль, что он просто «поиграл» и не имеет никакого отношения к своему ребенку. Вот она, бабская озверелость. Проблем не надо. А малышке, салажонке, значит, с «игрушкой» этой нянькаться одной?

Бог есть на земле и на небе. Мама-девочка не думает, что ее дочка – игрушка и недоразумение. Она ее любит, и ребенок платит ей тоже любовью. Салажоночка ждет, когда ее родители, удочерившие ребенка, принесут ей сокровище с голубыми глазками-незабудками. Девчушечка родилась очень крепкая, – у недоростков дети рождаются всегда крепкие, потому что организмы их молоды, не отравлены выхлопными газами, пестицидами и гербицидами. Жалко только саму девочку, так рано окунувшуюся во взрослую жизнь.

Салажонке сняли квартиру, она теперь восемнадцатилетняя дама, – прошло три года. Ее мать, когда салажонка родила, сразу вышла в декрет по уходу за ее ребенком, а мама-сестренка закончила фармучилище и устроилась работать в аптеку, чтобы ее малышка, официально оформленная как сестренка, не знала нужды, была социально адаптирована.