Катя Стенвалль - Практика предательства и другие истории девяностых

– Катя! Я так хочу быть счастливым! Обними меня. Если не обнимешь, я к вечеру умру.

Я отвечаю:

– Я не сержусь на тебя! Иди ко мне. Дай мне руку!

Я тру глаза и мотаю головой, прогоняю видение. Делаю глоток кофе, надо встряхнуться. Зачем это всё? Зачем он пришёл, когда меня больше нет? Теперь не важно. Теперь ничего не важно. Ничего уже не переделать.

Скоро произойдёт удивительная вещь, редчайший случай, о котором будут писать в газетах. Одна девочка села в поезд на вокзале и больше её никто никогда не видел. Куда она делась? Растворилась в воздухе? Провалилась под землю? Скоро произойдёт чудо, это будет великий день, настоящий праздник. Можно будет увидеть, как я превращусь в чудовище, с которым ни о чём нельзя договориться. Я превращусь в людоеда, в огнедышащего дракона, в летучего монстра.

От меня никто не уйдёт, ни один! И все за всё заплатят. Не верите? Ну, как хотите.

Настроение у меня, в общем-то, хорошее, и я улыбаюсь. Через час пятнадцать мы будем в Хельсинки. Или? Ой, я же часы забыла перевести, мы будем на месте через пятнадцать минут. За окном мелькает россыпь огоньков, поезд уже идёт в пригороде, маленькие домики сменились большими. Так что же я сижу? Надо собираться. Где мои кроссовки? Вот же они, под сиденьем. Куртка на крючке у двери. Вроде бы, я ничего не забыла, не оставила никаких улик. Когда сюда нагрянет полиция и репортёры, они ничего не поймут. Документы в сумке, кошелёк тоже, телефон в кармане. Хотя, какая разница, мне это всё вряд ли понадобится. Если уж я собираюсь превратиться.

Хорошо, пока что всё идёт хорошо. А я не люблю, когда плохо. Всё, как я и планировала. Девяностые годы закончились, их больше нет. Уже несколько месяцев, как двухтысячный год. Что сбылось, что не сбылось, что было, чего не было, кто кому что сказал, что с кем случилось – это теперь уже совсем не важно. Один стал великим, другой не стал, а третий… Что сделал третий? Скоро узнаете.

Поезд уже идёт вдоль перрона, замедляет ход. Мелькают вывески на чужом языке, светится табло с расписанием пригородных электричек, что-то передают по громкой связи. Я готова на выход. Проверяю ещё раз. Сумка на месте, документы и кошелёк на месте. Руки, ноги и голова на месте. В голове тоже всё, вроде бы, на месте. Что-нибудь ещё?

В этой главе используется стихотворение «Плохой солдат» авторства Кати Стенвалль, 2021.

Путч произошёл в августе 1991 года. В двадцатых числах. Поэтому лето перед началом девятого класса оказалось для меня немного короче, чем в прошлом году. А началось всё с того, что по всем каналам нашего телевизора передавали балет «Лебединое Озеро». Теперь я знаю, если по телевизору один балет, то значит произошла попытка государственного переворота. Тогда попытка не удалась, но это, конечно, смотря для кого.

Летнее утро. Я живу у нас на даче под Питером, на Карельском Перешейке. Родители работают в городе, а я в город не езжу вот уже три месяца. Я живу сама. Но я уже большая, всё знаю и умею. Родители не боятся меня оставлять на даче. Я могу и дров нарубить, и печку истопить, и баню. Могу наносить воды, сварить суп, прополоть грядки, всё что угодно. Мне уже четырнадцать.

По утрам я встаю рано, хоть мы и сидим с ребятами допоздна. Жжём костёр и поём песни под гитару, пока Серёжина бабушка Нюра не придёт ругаться. Она не любит, когда Серёжа поздно ложится, потому что им обоим надо рано вставать, дел много. У них же козы, куры, кролики. Когда Серёжа уходит, мы все тоже расходимся по домам, хотя нас никто и не гонит.

Вчера было очень весело. Соседский мальчик Володя только что вернулся из летнего лагеря и привёз оттуда песенник, целую толстую тетрадь песен, записанных синей ручкой. Мы их допоздна пели. Володя этим летом подрабатывал в лагере вожатым, он знает так много всяких песен, стихов, анекдотов, шуток, загадок. И как это всё умещается у него в голове? Он очень умный, с ним так здорово. Володя – душа нашей компании. С нами ещё были Юлька, Виолетта, Люба и другие ребята с соседних улиц. Это мои дачные друзья.

Не знаю, сколько часов я спала, но встала я в семь и чувствую себя отлично. Пошла на огород, набрала ягод в большую кружку, намешала со сметаной и сахаром, и ем. Потом сварила себе кофе. Некоторые говорят, что мне ещё рано пить кофе. Ну и что? Кто мне запретит? Я люблю кофе. Включила телевизор. По утрам я обычно смотрю новости, как мой папа. Но вместо новостей передают балет «Лебединое Озеро». Переключаю на второй канал, то же самое. И на третьем тоже. У нас всего три канала, и везде балет. Что такое? Включаю радио, там тоже балетная музыка. Ничего не понимаю! Где новости?

Ну ладно, пойду, посижу во дворе, очень уж погода хорошая. От калитки через двор ко мне идёт баба Нюра, Серёжина бабушка. Так рано, а она уже пришла в гости. Не случилось ли у неё чего-нибудь? Баба Нюра начинает со мной говорить издалека, поэтому она кричит:

– Эй, Катю! У тебя телевизор-то работает?

Она меня так называет: «Катю». Баба Нюра местная, из деревенских, она говорит по-своему.

– Я телевизор-то утром включила, а там по всем каналам-то музыка. Я смотрю-то, смотрю, переключаю туда-сюда, а там-то всё музыка. Сломался, что ли?

Нет, говорю, не сломался. У меня по телевизору то же самое. Мы с бабой Нюрой идём в дом и переключаем каналы нашего телевизора, везде один балет.

Часам к десяти ко мне пришли девчонки, Юлька с Виолеттой, и тоже пожаловались на балет. В программке было написано, что с утра будет фильм «Гардемарины, вперёд!», мы все его так ждали, но вот уже время подошло, а фильм не показывают.

Когда балет не прекратился и в обеденное время, я пошла в гости к Володе, он умный и умеет обращаться с техникой. Может быть, он разберётся? Володя сказал, что всё утро пытался починить телевизор, но, видимо, дело не в аппарате, а в самом телевидении. Наверное, у них там произошла ошибка, какой-нибудь механизм заело, поэтому показывают одну и ту же передачу. Володин папа говорит, поправляя огромные очки:

– Бездари на телевидении работают. Все теперь без образования, без опыта. Из молодых, да ранних. Выскочки! Вот и результат. Пойдёшь с нами на рыбалку сегодня, Катерина? Мы вечером собираемся, часов в восемь.

Я сказала, что пойду. Но так получилось, что не пошла и не смогла их предупредить. Даже не извинилась! Но я вам сейчас объясню, почему. Вечером у наших ворот затормозил киношный автобус и начал сигналить. Мои родители работают в кино и ездят на съёмки на таких автобусах. Я вышла на крыльцо посмотреть. Из автобуса выскочил мой папа и побежал ко мне: