Катя Стенвалль - Практика предательства и другие истории девяностых

Я предлагала всякое такое, чтобы было повеселей, типа вместо лошадей запрячь зебру. Но Мириам знала свою свадьбу на все сто, и прерывала мои фантазии: «Нет, это мне не подходит, я не хочу выглядеть смешно, лошади должны быть белыми, под цвет моего веера». Ну белые, так белые, я не возражала, ведь это была её свадьба. Почему-то мы всегда играли в её свадьбу, не в мою.

Она не допускала никаких отклонений от классики. Её свадьба была вся расписана, как по нотам. Мириам всегда знала, что за чем идёт и как что должно выглядеть.

Мы придумывали себе мужей. У меня были несколько вариантов, то брюнет, то блондин. Иногда он был совсем молодой, иногда почти старый. Мне было интересно – в игре – попробовать разные варианты, примерить разные сценарии. А Мириам всегда говорила одно и то же: «я выйду замуж за Алишера». Для меня тогда это имя было как из восточной сказки. «Меч Алманзора, печать Натаниэля». Ну и Алишер где-то там же, рядом с Аладдином. Я не думала, что кого-то действительно так зовут. И у неё ещё должны были родиться двое сыновей: Рустам и Рахман. Я спрашивала, что будет, если родится девочка. Мириам как будто бы не слышала меня. Она говорила: «Но у нас не будет девочки, будут два сына. Так хочет Алишер. Он сказал, нужно два сына.»

Игра тем и хороша, что в игре всё возможно. Хочешь ты двух сыновей – и пожалуйста, можно и двух, понарошку. Мы знали, что это всё не по-настоящему. Мне нравилось так играть с Мириам, поддерживать её абсолютную уверенность в том, что всё будет так, как она задумала. Я с удовольствием включалась в сюжет игры, начинала тоже придумывать разноцветные костюмчики и чепчики для новорожденных Рустама и Рахмана.

Время шло, мы росли, но игра эта мало менялась. Когда нам было лет четырнадцать, появились в продаже журналы о дизайне дома и сада, журналы о моде и причёсках. Мириам стала больше листать журналы, нежели рисовать. Теперь она выбирала себе свадебное путешествие, макияж, укладку, мебель для новой квартиры, куда она переедет после свадьбы. Вырезала картинки, вклеивала в альбом, какую она хочет спальню, какую кухню, какую машину, какую собаку.

Вместе с журналами пришло и некое понимание ситуации. Мне тогда стало примерно понятно, что для того чтобы выйти замуж, нужно сперва с кем-то познакомиться, и чтобы вы друг друга полюбили, и он бы тебя взял в жёны, а ты бы согласилась стать его женой, тогда будет свадьба. То есть, свадьба не получится просто так сама по себе…

Я даже знала нескольких женщин и ещё больше мужчин, у которых вообще не было никакой свадьбы. Они так никого и не встретили. А были и такие, кто встретил, но тот, другой человек, самый нужный и самый лучший в мире, не захотел связать с ними свою жизнь. И ещё, я слышала, бывает так, что этот другой человек может уже быть женат, или замужем, и ничего нельзя сделать. Иногда люди разводятся из-за этого, и тогда тот, с кем развелись, остаётся один. Иногда даже кажется, что люди так хорошо подходят друг другу, пара прожила вместе так много лет, но вдруг они расходятся, потому что один из них встретил кого-то другого, кто ему больше нужен. А иногда не расходятся, и продолжают жить вместе, но больше друг друга не любят.

Я знала одну семью, где мужчина встретил другую женщину и полюбил её, но не женился на ней и не развёлся со своей женой. Потому что они прожили вместе тридцать лет. Он сказал: «А куда я жену свою дену? На улицу выгоню? Она же не виновата!» И они так и жили вместе, хотя он больше не любил свою жену. А ту другую женщину он постарался забыть.

Для меня всё это было так невероятно сложно! Будущее казалось таким далёким и туманным. И не было никакой возможности приоткрыть завесу и заглянуть туда. Что меня ждёт? Как сложится моя жизнь? Встречу ли я кого-нибудь, и захочет ли он быть вместе со мной? Решусь ли я когда-нибудь сказать ему, что люблю? И что он мне на это ответит? Вдруг он скажет: а я тебя – нет? И я тогда останусь без него.

Меня удивляло, как Мириам могла быть настолько уверена в том, что у неё всё это будет: свадьба, белое платье, подружки в розовом, торт, кортеж, букет невесты? Одно дело, когда мы были маленькие, мы просто рисовали, выдумывали, это была игра. Но потом мы стали старше, мы были уже в пятом классе, в шестом, в седьмом. Она же не могла не понимать! Мне очень нравилась игра в свадьбу, но чем старше я становилась, тем больше было у меня вопросов, и тем меньше мне было интересно в это играть.

Последний раз мы виделись с Мириам, когда нам было лет семнадцать, это был конец школы. Мне уже было с ней не интересно. Меня давно интересовали мальчики, музыка и даже сигареты. Мне было скучно сидеть у Мириам дома и выбирать в журнале свадебный торт. Меня стал манить взрослый мир, мне так хотелось попробовать всего на свете, пожить своей жизнью, не спрашивая разрешения у мамы с папой. Хотелось иногда уйти из дома, и чтобы никто не знал, где я. Хотелось никому не сказать, и уехать далеко-далеко. Хотелось, чтобы было что-то такое, что знаю только я одна, и больше никто. И это будет знать вместе со мной только тот, кому я сама расскажу. Так хотелось иметь свои тайны, свой загадочный мир чувств, отношений, интриг, сложных ситуаций… И как Мириам не надоело целыми днями рисовать платьица с воланчиками?

Помню её квартиру, её комнату. Спальня, перегруженная коврами, занавесками, мягкой мебелью, пуфиками и подушками. Там всегда было жарко, окна не открывались. У них в семье любили тепло, мне было там душно. Везде искусственные цветы, какие-то блестяшки, висюльки, побрякушки, всё это сверкало и переливалось на свету. Пахло сладким парфюмом. Мириам сидела в глубоком кресле, полураздетая из-за жары. Такая полупрозрачная розовая одежда называлась «пеньюар», что бы это ни значило. У неё была очень белая кожа, как у людей, редко бывающих на улице.

На полу лежат раскрытые журналы, ножницы, тюбик клея, в руках у Мириам альбом, куда она вклеивает журнальные вырезки. Она комментирует свои новые приобретения:

– Смотри, вот такой диван я хочу. Видишь? Бежевый, но немножко золотистый, сидение состоит из трёх частей, а спинка из двух. И по бокам такие вот широкие валики. Если на него положить голубые подушки, получится хорошо. Голубой с бежевым – красиво смотрится. Да, у меня будет такой диван. А этот белый я не хочу. Я вчера думала, что белый, но нет, не хочу. Вот такой лучше. Я померяла, он как раз встанет в моей комнате, он в длину два двадцать, как раз вдоль короткой стены встанет. Если на него ещё положить плед, вот смотри, видишь? Бело-голубой. Не такой голубой, как подушки, посветлее. Вот на этой странице. Плед – двадцать три доллара – дороговато, но он очень симпатичный. Выглядит эффектно. Он – три метра на два с половиной, как раз.