Лариса Розена - Где ты, Юра… или Маха одетая и Маха раздетая

– О, ужас, какой! Но это было раньше?

– И сейчас есть такие «синие бороды», думаю, мой брат такой же!

– Но ведь он женат, моя тётя Нина не жалуется на него.

– Чем ты ей поможешь, если она пожалуется? Про него тоже идёт молва, у него было и есть много женщин!

– И ты думаешь, от тёти Нины он переметнётся ко мне? Как?

– Я не знаю как, но я нечаянно подслушал его разговор по телефону. Он говорил: твоей тёте купит огромный дом для неё и детей, а тебя возьмёт в жёны. Ты согласна на такой вариант?

– Зачем мне такой вариант? Я говорила тебе, боюсь его и не люблю!

– А если он что-то придумает такое, что у тебя не останется выхода?

– Возможно принуждение и насилие с его стороны?

– Ты совсем не понимаешь, что возможно? Но ты уже не вырвешься так легко, как твоя тётя, если он с ней разведётся. Пока за тобой не наблюдают и не следят?

– Вроде нет.

– Пока не следят, нам надо отсюда удирать. Как ты на это смотришь?

– Я не могу даже представить себя в его постели. Поэтому я согласна исчезнуть, только продумай, куда бежать, как всё это сделать, пока не раскрыли наш план. Деньги у тебя есть?

– Есть. Отец, умирая, разделил нам поровну свой капитал. Но он в деле. При мне тоже есть кое-что. Так ты согласна сбежать и чуть позже выйти за меня замуж?

– Конечно, ты ещё сомневаешься. Я жить без тебя не могу, если он меня изнасилует, я умру!

– Не надо умирать! Но знай, если он начнёт к тебе приставать, сделай вид – он тебе не безразличен, но у тебя сейчас последний экзамен в колледже, и ты сможешь говорить обо всём серьёзном чуть позже. Поняла? Не показывай, что ненавидишь, иначе возьмёт силой, и мы не убежим. Усыпи его внимание! Договорились?

– Поняла, договорились!

– А теперь, дай я поцелую тебя в другую щёчку, в одну я уже тебя целовал. А то ей будет обидно!

– Ну, хорошо, целуй, пожалуйста!

– Где же вы? – раздался очень грозный окрик Николая.

– Да мы здесь, собираем на гербарий цветы. Они такие удивительные!

– Живо сюда, кому я сказал?

– Идём, идём, дядя Николай! – отозвалась взволновано Юлия.

– В чём дело, почему ты так приказываешь моей племяннице? – удивилась Нина и приостановилась.

Он не успел ответить, к нему подбежала дочка и пожаловалась: она порезала ножку о колючую травинку. Николай наклонился к ней, погладив ножку. Он выпрямился, и при, появлении Юрия и Юлии, побледнел, лицо искривила злая усмешка, он закричал на брата:

– Зачем ты крутишься возле девчонки, ей надо экзамены сдавать, а ты тут как тут!

– Ты что, они же дети, удивляюсь тебе, Коля! И потом, не смей приказывать ничего Юлии. Она моя племянница, а не твоя. Я её не учу, а ты тут причём, со своими советами?

– Не беспокойтесь, мы как раз об экзаменах и говорили. Юра спрашивал меня по экзаменационным билетам, – вставила, как ни в чём не бывало, Юлия.

– Я ему поспрашиваю, – огрызнулся, побагровев, Николай.

– Нет, нет, не волнуйтесь за меня, дядя Коля. Я не люблю мальчишек, они глупы. Но Ваш брат много знает, поэтому я терплю его возле себя.

Юрий покраснел и покосился на Юлию. Она сделала ему знак молчать. Он понял и успокоился.

Все вернулись в загородный дом. Это было необыкновенное сооружение. Для его постройки нанимался самый модный архитектор в Москве. Перед ним хозяин поставил задачу соединить модерн со стилем «Ампир». Следовало представить всё так, будто новизна в содружестве со стариной представляют не эклектику, а поэтическую грёзу. Там были виртуозные лесенки с изящными перилами, изгибающимися в такт шаловливой мечте. А веранды, комнаты отдыха, бассейны, спальни, банкетный зал, биллиардная были похожи на сказочные строения какого-то доброго волшебника, затерявшегося среди зарослей шиповника и старых могучих елей. Всё веселило, радовало глаз, настраивало на мажорный лад. Великолепно было бы, если б сами владельцы поняли, что живут в настоящей волшебной сказке, которую с любовью подарило им провидение.

После прогулки началась обычная домашняя суета. Следовало всем почиститься, вымыть руки от зелёной травы, привести себя в порядок и идти ужинать. Но почему-то у всех был скисший, недовольный вид. Когда хозяева расселись по местам, служанка стала разносить снедь. Ели тоже с неохотой, хотя еда была очень вкусной. Предлагались: рагу из зайчатины, запеченные в сметане куропатки, тефтели по-французски, устрицы, французские вина, лангусты с чешским пивом, десерт. После ужина все разбрелись по своим комнатам.

Когда Нина села перед зеркалом, чтобы расчесать волосы и привести себя в порядок, в её будуар вошёл Николай.

– Что это ты такая сердитая, дорогая? И почему я не имею права делать ей замечания, если она ест мой хлеб? Пока она живёт в моём доме, будет мне подчиняться!

– А в чём состоит это подчинение? Может ты сам на неё глаз положил и ревнуешь к своему брату?

– Ты или параноик, или глупая тётка. Что такое «глаз положил» на родственницу, ты даёшь своим словам отчёт?

– О, не притворяйся глупеньким мальчиком. Мне кажется, ты с пелёнок уже знал женщин. Такой ты знаток их великий.

– Я тебе давал повод так говорить? Слушай, ты прекращай свои штучки, иначе…, – зашипел он.

– Что – «иначе»? – переспросила Нина, усмехнувшись.

– Сама увидишь, что будет «иначе». Ты, голубка, заелась! Маникюр, педикюр, мази, массажи, модные бикини, светские развлечения и ничего больше. Так знай, всему этому может прийти конец! Поняла? – уже с угрозой прорычал он.

– Понять-то я поняла, не пугай. У меня есть свой капитал, ты взял меня в жёны не бесприданницей. Мне надоели эти споры, перепалки и попрёки. Забыл, когда ты оплачивал мои счета? До рождения младшего сына. Сейчас я покупаю всё за свой счёт! И давай оставим эти угрозы! – недовольно поморщилась она.

– Знаешь, ты так одурительно можешь надоесть, что терпение и у святоши лопнет, а у меня тем более! – он подошёл к её зеркалу и увидел прекрасное бриллиантовое колье на туалетном столике, – А это что такое? Где ты, дорогая, его взяла?

– Купила сама себе!

– Я же не велел тебе трогать основной капитал! Ты же не на проценты купила это, а ну, признавайся! – и он, как бы шутя, потрепал Нину за ушко.

– Что ты делаешь, мне больно! Ну, хорошо, мне подарил отец ко дню рождения несколько лет тому назад. Я не хотела об этом говорить, зная, ты тогда вообще мне не будешь ничего покупать.

– Ах, вот оно что! Жаль, его уже нет, а то бы делал это вместо меня!

– Но постель я делю с тобой, и поэтому дарить такие подарки твоя обязанность. К тому же я мать твоих детей! – подчеркнула она.

– У меня столько дел, а ты мне ещё голову забиваешь своими подарками. Спокойной ночи! Зайду, поцелую детей и тоже – спать.

Николай спешно вошёл в свою спальню, повернув в двери ключ. Это была необыкновенно большая, просторная комната. Она, казалось, служила для многих целей её владельцу. Справа от входа находился стеллаж с книгами в красивых дорогих переплётах из свиной кожи, тиснёных золотом. Сбоку – старинный массивный стол с резными ножками, напоминающими лапы львов. У входа – огромное зеркало работы французских мастеров восемнадцатого века. Про это зеркало ходили легенды, владеющие им, исчезали бесследно. Но это не только не испугало хозяина, но, наоборот, придало ему пикантность. Неподалёку расположился резной столик красного дерева и лёгкая банкетка, на тоненьких золочёных ножках. Далее, за ширмой, огромная деревянная кровать из морёного дуба с навесным прозрачным пологом. Слева – два тренажера для разминки.