Максим Лист - Слайд-шоу

Она, не раздумывая, уехала в Москву поступать в престижный вуз. Сдала вступительные экзамены и даже видела свою фамилию в списке зачисленных. И когда уже прыгала от счастья и успела позвонить родителям, чтобы обрадовать их, ее выселили из общежития. Смутные предчувствия не обманули, в приемной комиссии сообщили, что произошла «досадная ошибка»: не хватило одного балла, поэтому она не прошла отбор, – это была звонкая пощечина от судьбы!

Мир рухнул, и опустились руки; вспомнились все прошлые обиды и переживания. Что делать дальше, она не знала. Подать документы в другие вузы уже не успевала – срок вышел, только возвращаться в родной город и ждать год! И тут судьба преподнесла подарок: позвонила бывшая одноклассница поздравить с поступлением, а Маша просто разрыдалась в трубку и поведала свою историю. Одноклассница не была близкой подругой, по крайней мере, Маша таковой ее не считала. Но та без раздумий попросила своего отца помочь, а отец, надо сказать, был не последний человек в городе. И помог – Машу взяли в другой московский вуз! Не такой престижный и даже, можно сказать, средненький, но Машу уже не интересовали ни специальность, ни факультет, она была рада и этому.

В процессе учебы выяснилось, что будущая профессия никак не связана с ее любимой математикой, и Маша быстро утратила интерес к учебе, хотя успеваемость от этого не страдала. Студенческая группа с первого дня разделилась на два лагеря: один клан – высокомерные московские интеллигенты с намеком на большие связи; второй – чуть менее высокомерные неформальные москвичи. Троих иногородних никто не замечал.

Снова возникли детские воспоминания о людях второго сорта. Но здесь все оказалось сложнее: если в детстве обеспеченные одноклассницы сами протягивали руку помощи и относились с пониманием, что придавало сил и уверенности, то за полгода обучения в столичном вузе Маша получила лишь одно предложение от одногруппника-москвича – составить ему компанию в сауне, куда он собирался с друзьями. И самое обидное, он потерял к ней интерес, даже не выслушав ее возмущенный ответ. То есть он, проходя мимо, выразил желание трахнуть ее, но тут же передумал или забыл об этом – настолько ему было все равно! Такой униженной Маша себя никогда не чувствовала. В остальное время с «деревенскими» буквально даже не здоровались.

Других знакомых завести не получалось. Чтобы хоть как-то раскрасить свою жизнь, она устроилась работать на ипподром и нашла в лошадях то, чего так не хватало в окружающих – бескорыстную любовь и искреннюю радость. Высокие сильные животные никогда не сравнивали с другими людьми, они принимали ее такой, какой она и была, и любили без всяких условий.

К четвертому курсу, когда от группы осталась одна треть, вся столичная позолота осыпалась. Общение в группе стало почти дружеским, но Маша уже не нуждалась в их обществе. Она входила в оргкомитет студенческих игр, много времени проводила там и больше не испытывала недостатка в общении – вокруг появилось много талантливых и веселых людей, не замороченных на географии и происхождении. Это они помогли вновь обрести уверенность в себе, вернуть радость бытия и даже снять квартиру с подругой, в которой собирались шумные и добрые компании. Все всегда старались помочь друг другу. И это было самое счастливое время!

Потом настало другое время – время диплома. Веселья заметно убавилось. Большую часть времени Маша проводила в библиотеке, да и дома не расставалась с учебниками. Даже отказалась от финальных студенческих игр, несмотря на уговоры друзей со всей страны, которых она приобрела благодаря этим самым играм и интернету. С работы на ипподроме уволилась и полностью посвятила себя честному написанию диплома. Мария добилась поставленной цели – красный диплом был в руках!

За душой два денежных долга, которые надо вернуть как можно скорее, и неоплаченный счет за последний месяц проживания. И ни одной перспективы по трудоустройству.

Вот такой Маша и предстала в лофт-студии Ромы. Модное название оказалось условным, студия представляла собой бывший склад, в котором отсутствовал не то что ремонт, но даже элементарный порядок, а само помещение, грязное и мрачное, больше напоминало декорации для короткометражных депрессивных фильмов.

Мария воодушевленно натянула капиталистическую улыбку и открыла дверь. Увиденное едва не обратило ее в бегство, однако, вспомнив о своих финансовых нуждах, она заставила себя остаться. В другом месте заработок, который позволил бы по крайней мере поужинать, под конец дня уже не найти – это ее единственный шанс на сегодня.

В углу большого пустого склада за столом сидел Рома.

Рома был голый!

Вдоль стен лежали черные солидные футляры с какой-то аппаратурой, посреди помещения возвышалась строительная стремянка, на дальней стене с открытым окном трепыхалась от ветра, словно злая лающая собака, алая ткань.

– Вы кто? – ничуть не смутившись своего вида, спросил Рома, глядя на девушку.

– Я пришла по объявлению, на работу, – как можно спокойнее сказала она.

Рома оглядел ее еще раз. Невысокая стройная брюнетка со стрижкой каре. Серая юбка точно по колено, белая свободная блузка.

– Я не давал объявлений, – равнодушно отозвался Рома, закурил и встал из-за стола, чтобы открыть ближайшее окно. Мария вздрогнула, ожидая увидеть все мужские прелести. Но Рома оказался в коротких подогнутых джинсах, правда, босиком. Джинсов не было видно из-за стола, но торчали голые ступни, потому Маша и решила, что он полностью раздет. «Значит, не шизофреник… На пляже люди тоже бывают раздетыми, просто здесь очень жарко», – успокаивала она себя. И, набравшись смелости, подошла ближе, достала свернутый листок и вслух прочла объявление, по которому пришла: «На временную работу, для проведения кастинга, требуется администратор. Оплата ежедневная».

Рома снова уставился на гостью, вздохнул, сел за стол, неторопливо выпустил клуб дыма, стряхнул пепел в переполненную стеклянную пепельницу.

– Это объявление давалось почти месяц назад, кастинг давно прошел, модели выбраны, сняты, накормлены и… что там еще с моделями делают… ах да, снимают, но это я уже говорил.

– Странно, это объявление я видела только три дня назад, – пыталась настоять Маша.

– Девушка, радость чья-то, я же вам только что сказал: вакансия больше не актуальна, – Рома не разыгрывал из себя крутого босса, ему правда никто не был нужен сейчас, и еще не хотелось общаться с незнакомой девушкой, которая могла надеть на себя такую тоскливую одежду.

Маша стояла, не зная, что сказать, но уходить вот так было просто некуда.

– А больше никаких вакансий у вас нет?

– А что вы умеете? – глаза Ромы блеснули, как у дрессированной собаки академика Павлова; он привык получать секс, давать секс, покупать секс, фотографировать и продавать секс, потому уловил двусмысленность и безнадежность, с которой она спросила.