Яна Белова - Дом для Лиса

– Не скажи. Внутри мало что меняется, арсенал масок, знания о себе прибавляется, а, по сути, мы все те же, кем были в детстве.

– Вы о чем? – Лис окончательно потерял нить разговора, но вовсе не интерес к нему.

– Короче, говори нам, что тебе нравится, а что нет, здорово облегчишь жизнь и себе и нам, – подвела итог Соня.

– Мне нравится море, – тут же нашелся Лис, – о чем это говорит?

– О том, что тебе нравится море, только и всего, – улыбнулась она, – есть хочешь?

Лис вспомнил сомнительный салат и, не ощутив скользкого комка в желудке, энергично кивнул.

– Мне не нравится перемороженный майонез, – добавил он после короткого раздумья.

***

Еще до ужина Лис познакомился со всеми обитателями имения Луидэрэдэс. Фернан, шофер, встретивший их в аэропорту был мужем донны Марии, Лису он показался человеком спокойным и неконфликтным. Кроме него в доме работала кухарка Аманда Аридис – странная, еще молодая и красивая, но почему-то зажатая и закомплексованая женщина. Она приходилась племянницей Фернану и жила вместе с ним, Марией и своей двенадцатилетней дочерью в гостевом домике у ворот. Дочь Аманды, Франческа с первой минуты знакомства не понравилась Лису, причем он не мог объяснить, что послужило тому причиной, обычный угловатый подросток со скобками на зубах, ярко и безвкусно одетый, с обгрызенными накрашенными ярко-синим лаком ногтями. Однако Франческа, напротив, нашла молодого господина дэ Луидэрэдэс весьма привлекательным и необычным.

– Ты будешь учиться в моей школе? – медленно нараспев проговорила она, едва Лис остался в гостиной один.

– Не знаю, – буркнул он по-испански, ничуть не слукавив.

Неожиданно из кухни вылетела Аманда и, схватив дочь за руку, буквально уволокла ее за собой. Лис проводил обеих удивленным взглядом, а когда Соня спустилась вниз, спросил:

– Мне нельзя общаться с Франческой?

– Почему? – искренне удивилась та, посмотрев на донну Марию, срезавшую концы длинных красивых роз, готовясь поставить их в вазу.

Та сморщилась как от зубной боли и, неуверенно посмотрев на Лиса, ответила по-испански:

– Аманда совсем помешалась, она давно говорила, что внебрачный ребенок станет для нее наказанием, а недавно Франческа заявила, что влюбилась в какого-то одноклассника, так она ее вопросами замучила про то, как они там обнимались, ну, вы меня понимаете. Если бы она могла оплатить ее обучение, она отдала бы ее в женский пансион

Лис мало что понял из ее слов, но ему подробно объяснили по-русски, стоило донне Марии отойти подальше.

– Не обращай внимания на Аманду, а с Франи, общайся, если темы найдешь, – подвела итог Соня, закалывая на затылке еще влажные после душа волосы.

– Я в школе буду учиться? – спросил Лис, размышляя, какие общие темы могут быть у него с дочкой такой мамаши.

– Со следующего учебного года, да, – кивнула Соня, – пока репетитора тебе наймем, язык освоишь, сам привыкнешь. Послезавтра, кстати, тридцатое ноября, я помню, ты хотел, чтобы мы перенесли твое день рожденья, Макс сделал тебя моложе на три дня официально, но так или иначе, 30 ноября или третье декабря мы должны отметить.

Лис передернул плечами.

– Лучше третьего, а завтра совсем не поздравляйте меня, не хочу.

Донна Мария пригласила всех в столовую. Макс скатился со второго этажа на перилах, которые возмущено заскрипели в ответ на столь нецелевое их использование.

– Этот дом принадлежал еще моему прадеду, русскому эмигранту, ажн первой волны, он старше всех особняков в округе, раритет, переделанный от и до, только все равно возраст дает о себе знать.

– Я думал, ты родился в России, – признался Лис, – акцента у тебя нет, словечки русские все знаешь…

– Дома говорили только по-русски, а что до словечек, – он исподтишка показал пальцем на склонившуюся над вазой с цветами Соню, – русские теперь повсюду.

– Пойдемте уже есть, – фыркнула Соня, видимо, не желая развивать эту тему.

Лис не возражал. После ужина он планировал изучить окрестности, но вместо этого заснул в кресле в восточной гостиной, в ожидании кофе, которое Макс пообещал сварить на раскаленном песке. На электрической плитке, стоявшей в углу, можно было готовить все, что угодно, но использовалась она исключительно для варки кофе, для чего поверх обыкновенной конфорки был устроен металлический противень с мелким темно-коричневым песком.

Лис не проснулся, когда его переносили в его комнату, не слышал, как рвется в окно ветер, как шумит море, как входила и выходила выспавшаяся за день Кристина, не бравшая на себя труд открывать и захлопывать дверь тихо. Лис спал и впервые за последние два с лишним года не видел снов. Весь вечер и всю ночь лишь мрак и покой.

Соня сдержала обещание, о «старом» дне рождении никто не вспомнил. При помощи дизайнерской компьютерной программы Макс помог Лису выбрать обстановку для его комнаты, где решено было переделать все. Мария пришла в ужас от перспективы темно-синих обоев на потолке и фотообоев на стенах с изображением придуманных самим Лисом персонажей. К имеющейся в комнате мебели добавили книжный стеллаж и компьютерный стол, расставив все так, чтобы мебель дополняла рисунки на стенах: кровать оказалась в лапах хитро ухмыляющегося кота, телевизионная панель, подвешенной на шипастой цепи, приковывающей зубастого монстра к светящемуся в темноте голубоватым светом угловатому камню в самом темном углу комнаты. Соня тихо посмеивалась, но в творческий процесс не вмешивалась.

На то, чтобы сделать эти картинки в натуральную величину подконтрольной издательству Макса типографии потребовалось два дня, и еще один день ушел на оклейку обоями комнаты и расстановку мебели. Разумеется, Лис остался доволен.

Накануне своего «нового» дня рождения он нашел на дороге у ворот себе подарок – грязного отчаянно орущего котенка. У Марии был культурный шок, когда Соня, едва взглянув на сие чудо, позволила ему остаться. После того как его вымыли и расчесали, котик оказался рыжей пушистой кошечкой с белой грудкой и белыми пятнами на лапках. Кристина прыгала от радости.

Макс гадал, как месячный котенок мог добраться до их частных владений, пока Соня не разрешила его сомнений:

– Франи спроси, я слышала, она просила мать взять котенка, наверное, она его уже взяла.

– И что выбросила на холод! – вдруг завелся Лис, кипя от негодования, присовокупив к сказанному еще пару непечатных слов.

– Это судьба, Лис, бесполезно злиться, она выбросила, чтобы ты нашел, – вздохнула Соня, – знаю, с этим трудно примириться, но все так, как есть, другого не дано.

– Со мной тоже так? – упавшим голосом спросил он, приманив котенка себе на колени, игравшая на полу Кристина, визжа, бросилась за ним, споткнулась и непременно ударилась бы об угол, если бы Макс вовремя не поймал ее за шиворот и не поставил обратно на ноги.