Яна Белова - Дом для Лиса

Спустя несколько дней уехал на север Норвегии Макс, а еще через пару дней Соня улетела в Мадрид, предварительно записав Лиса в школу-студию изобразительного искусства и наняв для него двух учителей. Первая – молодая девушка, плохо говорившая по-русски, должна была учить его математике. Задача перед юной преподавательницей стояла не простая в силу чудовищного пробела в знаниях данной дисциплины ученика и его посредственного знания испанского языка, а также не менее посредственного знания русского языка учителем. Второго учителя Лис сразу окрестил «клёвым мозгокрутом». Упитанный одессит средних лет, со времен перестройки живший в США и лишь два года назад приехавший по приглашению местного университета на Мальорку, по мнению Лиса, не мог так хорошо знать историю Испании и Европейскую историю, как сам о том говорил. Однако у этого учителя был несомненный плюс – он говорил по-русски, был остроумен и ненавязчив, в отличие от вечно хмурой сосредоточенной школьницы переростка, не расстающейся с испано-русским словарем.

С отъездом Сони дом, казалось, опустел и поник. Кристина вдруг стала не по-детски серьезной и задумчивой, почти перестав смеяться. Мария начала чаще ссориться с Амандой, а та в свою очередь, перестала стесняться кричать и ругаться на заметно присмиревшую Франческу. Дни потекли медленно и за редким исключением однообразно: пресный, но полезный завтрак, два часа пытки математикой, после обеда приезжал Семен Валерьянович и Лис, открыв рот, слушал о голодных временах тотального дефицита в России конца 80-х, обычаях Древней Греции и средневековья; о ценностях музея Эрмитаж и родословной испанской королевской семьи, о сходстве и различиях основных мировых религий, крестовых походах, испанских завоеваниях в латинской Америке и многом-многом другом, имеющем к истории самое косвенное отношение. Однако Лису эти уроки нравились, время пролетало почти незаметно. Семен Валерьянович никогда не спрашивал о его прошлом, только о том, что ему нравится читать и какие фильмы он смотрел, иногда приносил русскоязычные диски, и они вместе с Кристиной смотрели записи коронаций, видео путеводители по музеям и дворцам Испании или новинки российского кинопроката. По четвергам и субботам Фернан отвозил Лиса в город на уроки «рисования».

В первый же день выяснилось, что Лис младше всех в группе, в которой, к его удивлению, нашлось еще трое мальчишек, несколько старше его самого. Уроки проходили весело, преподаватели не скупились на похвалы даже при виде явно провальной работы, Лис совершенствовал свой испанский, но главное, изучал испанцев. Дети оказались еще более наивными, чем в Самарской частной школе, но были более открытыми и ранимыми. Лис учился быть осторожным в интонациях и словах. Почему-то его приняли сразу и безоговорочно, никого не интересовало, кто его родители, почему он прихрамывает, но все дружно удивлялись тому, что он не смотрел мультфильм «Ледниковый период» и «Шрэк». Лис попросил Семена Валерьяновича принести ему эти мультики, тот, смеясь, согласился, и на следующее занятие он отправился во всеоружии. Правда, тут же обнаружилось, что он не смотрел еще с десяток культовых среди местной молодежи фильмов и окончательно свыкся с мыслью, что безнадежно отстал от жизни.

– Ты странный, – признался ему один из новых его знакомых, вихрастый разбитной подросток 14 лет с серебряной серьгой в ухе, – Ты говоришь, как если бы был мне ровесником, но слишком правильный. Ты ведь прикидываешься, да?

Лис засмеялся искренне и зло, окинул взглядом нарядный класс с аккуратными мольбертами, удобным уголком для отдыха из стоящих в круг мешковатых кресел, в которые можно было падать с размаху, не боясь помять, сломать или стукнуться обо что-то. Живо воскресли в памяти грязные обезьянники отделений милиции, он хотел ответить сальностью, но, взглянув в глаза стоявшего напротив парнишки, промолчал. Не было в этих словах тайного умысла, желания задеть или обидеть, парень действительно принимал его за домашнего мальчика.

– Я не знаю, как себя с вами вести, я плохо знаю язык, я недавно приехал и почти никого здесь не знаю, – он предпочел ответить честно, но умолчать о главном.

– Давай играть в вопросы, – предложила девочка с длинными светлыми блестящими, как у куклы Барби, волосами (звали ее под стать – Барбара), – Ты задаешь вопросы по кругу каждому из нас и потом тебе задают по вопросу.

– То есть вы меня спросите семь раз? – уточнил Лис, готовясь отказаться.

– И ты тоже семь, – заулыбалась другая девчонка, сверкнув железными скобками.

Лис удивился, как много людей носят во рту такую гадость и решил непременно спросить Франческу, для чего это делается.

– Так мы быстрее познакомимся, – продолжала уговаривать его Барбара.

Лис, скрипя сердцем, согласился. Все расселись в круг.

– Отвечать честно, – предупредила обладательница скобок.

– Тогда вы постарайтесь объяснить мне слова, которые я не знаю, – беззлобно огрызнулся Лис, намекая на слово ｫЧестноｻ, но его просто не поняли, расценив его слова буквально.

– Конечно, только ты говори, что непонятно, – поспешил успокоить его еще один рисовальщик – двенадцатилетний низкорослый, не в меру упитанный французик.

За ним всегда приезжала мать, целовала, не глядя, говорила: «хорошо поработал» и, не посмотрев на рисунки, убегала по коридору, заставляя сына вприпрыжку гнаться за собой вплоть до машины.

В дверь заглянул преподаватель, но, видимо, услышав разговор, предоставил еще 15 минут свободного времени. Судя по всему, подобные междусобойчики здесь приветствовались.

– Итак, я первая, – заявила Барби, тряхнув золотыми волосами.

Никто не стал ей возражать и она, пристально уставившись на Лиса взглядом, который мог бы сойти за оценивающий, задала самый нелепый, с его точки зрения, вопрос:

– Ты хочешь стать художником?

– Нет.

– Тогда почему ты здесь? – удивилась девочка.

– Это второй вопрос, – усмехнулся Лис, но все же ответил, – Мне нравится рисовать, но я не думаю о будущем.

– Моя очередь, – спокойно заявила темноглазая смуглянка, ровесница обладателя серьги и лихой прически, который откликался на имя Рик, – Ты любишь животных?

– Я люблю кошку Фелисию, других не знаю, люблю или нет. Кстати, я ведь тоже имею право на вопрос, – Катарина, правильно? Ты кем хочешь стать, когда вырастешь?

Глаза девочки потухли.

– Наверное, мне придется стать архитектором как мой отец, он твердит мне о том каждый день, а я хочу лошадьми заниматься, я их понимаю, они понимают меня.

Подобной откровенности Лис не ожидал, смутился, хотел извиниться, что влез не в свое дело, но его опередила девочка со скобками с дурацким вопросом, кто ему больше нравится из литературных персонажей, раз уж он не смотрит телевизор и не ходит в кино.