Азалия Аминева - Глубинка. Сборник рассказов и очерков

Фарида видела Флюру лишь однажды, год назад, когда та приехала на похороны своего отца, её свёкра. Как оказалось, Гилимьян, тайно переписывался с сестрой, отправляя письма со станции. Иначе бы деревенский почтальон разнёс, что он не прервал связь с отверженной. В день смерти отца он пошёл в контору и позвонил Флюре на фабрику, а та вскоре приехала и проводила отца в последний путь.

Фарида удивилась, увидев женщину с короткой стрижкой, с непокрытой головой и с яркой губной помадой (Флюра, конечно, бросала вызов общественному мнению). Еле заметный горбик не мог лишить её женского очарования и стати. Бывшие односельчане смотрели на молодую женщину как на шайтана. Они осуждали Гилимьяна за то, что он позвонил ей и впустил в отчий дом.

Непонятая и лишняя на своей родине, Флюра, однако же, была нужна на чужбине. В деревне её порицали и обвиняли в смерти родителей – в городе ценили и уважали как специалиста. Приехав в Челябинск, она устроилась работать на ткацкую фабрику и удивляла всех тем, что всё спорилось в её руках. Когда установилась новая власть, у смелой и хваткой Флюры начался головокружительный взлёт. Превыше всего ставящая страну Советов, которая даже таким отщепенцам, как она, давала возможность расти и развиваться, она быстро добилась признания начальства. За три года, невзирая на отсутствие специального образования, Флюра проделала путь от прядильщицы до начальника цеха. И это было только начало. Партийное руководство уже присматривалось к молодой идейной коммунистке.

Приехав на родину, Флюра ещё раз убедилась, что ничего там не изменилось, несмотря на то что вместо мечети теперь был детский сад и над недавно построенным клубом и зданием конторы развевались красные флаги. Новоиспечённые колхозники, тайком, конечно же, молящиеся своему Аллаху, шарахались от неё как от чумы. Лишь Фарида, стесняясь своего колхозного вида, искренне восхищалась смелостью женщины и говорила с ней уважительно, да Гилимьян, соскучившейся по беглянке, когда никто не видел, прижимался щекой к щеке старшей сестры. Именно апайка 3 3 Здесь – — сестричка. растила его, носила на своём горбике, родители же постоянно трудились в поле. Однажды она спасла его от гадюки, заползшей в их двор. Лупила палкой змею, пока та не издохла. А теперь настал момент, когда Гилимьян попросил о помощи свою непутёвую (так ему с детства внушали) сестру. И снова ей предстояло спасти брата, но на этот раз опасность была страшнее: голод, подобно гигантскому полозу, окутал тугими кольцами всю их волость.

На последние деньги c огромным трудом были куплены билеты на поезд. Фарида со слезами на глазах одела в обмотки своих исхудавших дочек с чуть вздутыми животами. Старшей Раисе осенью в школу, а ей даже идти не в чем. Всё более-менее приличное в доме обменяли на еду. Уложив в баулы вещи, они отправились в путь на санях до ближайшей большой станции. Возле их полустанка поезда больше не останавливались.

В неотапливаемом здании вокзала им пришлось просидеть до следующего утра: поезд задержали из-за поломки. Мать выделила дочерям по крохотному ломтику мяса с хлебом. Девочки, уже привыкшие к тому, что еды всегда было мало, медленно пережёвывали маленькие кусочки, а потом, пытаясь растянуть приятные ощущения, цедили во рту жидкую кашицу. Сидевший в углу на полу беспризорник лет восьми неотрывно смотрел на них. Фарида не выдержала этого недетского взгляда. Когда муж отлучился, она отдала мальчику свою порцию. И пожалела об этом, когда мальчик тихонько попросил:

– Тётенька, возьмите меня с собой, я вам помогать буду.

Фарида знала, что скажет её суровый муж: «Ты всех беспризорных решила собрать по железной дороге? Детприёмники есть, пусть туда идёт». Она зажмурила глаза и отчаянно замотала головой, а мальчик в упор смотрел на неё остановившимся взглядом. У неё не было душевных сил выносить это, и прогнать его она не могла.

Поезд пришёл ранним утром, когда продрогнувшие до костей люди уже не могли шевелиться.

В вагоне было чуть теплее, но пахло чем-то скисшим. Семья устроилась возле пожилой русской четы, у которой был совершенно потерянный вид.

– Наверное, тоже сорвались с насиженных мест. В таком возрасте ещё сложнее отрываться от корней. Впрочем, со стороны мы выглядим так же. Как будто воды в рот набрали. Гилимьян вообще на глухонемого смахивает, – думала Фарида.

Через некоторое время Фарида бережно достала из полотенца последние крохи хлеба с полупрозрачным кусочком мяса. К вечеру поезд внезапно начал сбавлять скорость и остановился. Поговаривали, что из-за неисправности путей впереди. Состав с вагонами, переполненными отчаявшимися и голодными людьми, простоял почти сутки. К следующему вечеру паровоз дал гудок, их вагон несколько раз качнулся и стал рывками двигаться вперёд. Через некоторое время младшая Фаечка тихо заплакала. У неё начались судороги. Пожилая женщина дала ей кусок сахара, и девочка впилась в него дрожащими губами. Её лицо при тусклом освещении казалось совершенно серым. Она была похожа на маленькую высохшую старушку. Сердце матери разрывалось на части.

Поезд остановился на каком-то полустанке, название которого невозможно было прочесть, поскольку фонарь почти не давал света. Люди посыпались из вагона. Они выстраивались в очереди за водой. Фарида взяла последнюю ценность, которую надеялась позже продать, чтобы купить школьную форму для старшей Раисы. Это был белый пуховый платок, подаренный ей на свадьбу Гилимьяном. Женщина надевала его за восемь лет супружеской жизни всего три раза, а в остальное время берегла как память, завернув в плотную бумагу. От него чудесно пахло цветочным мылом, положенным в ту же упаковку для защиты от моли. Фарида потрогала руками нежную паутинку, замерла на миг от красоты белоснежных ажурных сплетений. Среди убогого, рваного, заплаточного и вонючего он выглядел как нежная лилия, распустившаяся на мусорной куче. Прижимая его к сердцу, женщина вышла на полустанке, чтобы обменять это чудо на еду и накормить своих девочек. Муж Гилимьян молча наблюдал за ней. Он всегда был немногословен, а в последний год, придавленный тяжёлыми обстоятельствами жизни, и вовсе замкнулся. Ощущение, что он ничего не в силах изменить, лишило этого могучего мужчину воли. Потерянный взгляд, опущенные плечи. Он ли был тем егетом 4 4 Здесь – джигит, храбрец. , за которого она выходила замуж. Фарида внимательно посмотрела на мужа и сказала:

– Гилимьян, я сейчас приду! Смотри за дочерями хорошенько.

Её муж попытался разжать слипшиеся губы, но у него не было сил. Челюсть одеревенела от постоянного напряжения. Он лишь бессмысленно мыкнул и кивнул в ответ. Фарида подумала, что её муж, наверное, скоро совсем разучится говорить. Спускаясь по крутым ступенькам вагона, она пыталась вспомнить, когда Гилимьян в последний раз разговаривал с ней. Выходило, что почти три дня назад, когда он принёс с охоты добычу.