Сергей Изуграфов - Смерть на Кикладах. Сборник детективов №5

Паром Стефании опоздал на сорок минут. Алекс провел их в томительном ожидании за столиком ближайшего к пирсу кафе. Медленно и размеренно потягивая чистую воду из большого бокала, он задумчиво наблюдал за людьми, неспешно гуляющими по променаду. Как правило, это были европейские туристы в пожилом возрасте: немцы, французы и англичане. Смолев окрестил их про себя «олимпийцами». Они гуляли парами, опираясь на трости, щурясь на нежаркое осеннее солнце и ведя неспешные беседы. Но встречались и пары помоложе. Они шли быстрее, обнявшись или взявшись за руки, то и дело обгоняя «олимпийцев», громко разговаривая о чем-то и смеясь на ходу. И те, и другие создавали человеческий поток, медленно плывущий по променаду.

Вот с веселым гиканьем пробежала стайка местных мальчишек, пытаясь догнать своего собрата на велосипеде. Ездок, значительно младше своих преследователей, судорожно елозил на потертом кожаном сиденье, с трудом доставая ногами до педалей, заливисто хохотал, оглядываясь на погоню и самозабвенно звонил в звонок, подавая сигнал прохожим на променаде о своем приближении. Отдыхающие быстро расступались в стороны, пропускали эту ватагу, а потом снова смыкались за ними, качая головами, и поток вновь восстанавливал свою форму. Вот прошли студенты – подопечные пани Шиманской, держа в руках только что купленные ими сувениры в одной из многочисленных лавок и с жаром обмениваясь впечатлениями от увиденного. Они уже тоже были все как один в белых майках с надписью «Enjoy Naxos!» 17 17 Наслаждайтесь отдыхом на Наксосе! – англ., – прим. автора и голубых бейсболках.

Двое загорелых мужчин в кожаных куртках, темных джинсах и основательно запыленных кроссовках, двигаясь против потока и все время сверяясь с картой, которую держал в руке один из них, направлялись в сторону старого города. Они остановились через пару шагов рядом с девушкой, продававшей мороженое на променаде, и вступили с ней в беседу. На их вопросы та закивала и показала рукой в сторону Кастро. Один из них, пониже ростом, потрепал девушку по щеке. Когда мужчины уже отошли на значительное расстояние, к продавщице подбежала девушка в такой же униформе, вероятно, ее напарница и о чем-то спросила. Первая, беспечно пожав плечами, что-то ответила, и они обе весело и заливисто рассмеялись. Алекс отвернулся.

Наконец, паром показался вдали, и, заметив его, народ стал подходить ближе к пристани, скапливаться на пирсе, на молу, занимать лавочки: впереди их ждало зрелище. Огромный паром, казалось, вырастал на глазах. Смолев подозвал официанта и рассчитался.

Люди собрались на набережной, глядя, как огромная махина морского лайнера заполняет собой практически всю акваторию. Спустя еще десять минут после того, как паром был надежно пришвартован к набережной толстыми канатами, на берег с него хлынул поток приезжих. От потока отделилась стройная женская фигура с небольшой спортивной сумкой в руке и направилась к платану, у которого они договорились встречаться. Алекс поспешил ей навстречу. Они обнялись и стояли так, не обращая внимания на проходящих мимо людей.

– Ну наконец-то, – тихо сказал он ей на ухо по-испански, хриплым от волнения шепотом. – Маленькая, ты устала? Я очень долго ждал тебя. Что ты хочешь?

– Хочу побыть только с тобой, – закрыв глаза, ответила она, обнимая его за шею и прижимаясь всем телом. – Я очень соскучилась. И очень устала от людей. Большие города ненавижу. Толпы, толпы и толпы… Становлюсь жутким мизантропом. Поедем в долину? Туда, к реке. Где мы были прошлый раз. На наше место. Только ты и я.

Алекс молча подхватил ее багаж, и, обнявшись, они пошли к стоянке, где их ждала Нива с наклейкой «Villa Afrodita» на водительской двери.

Ни одной свободной минуты, чтобы пообщаться с Пабло, у Алекса так и не нашлось до самого вечера. Перед ужином они со Стефанией вернулись на виллу, чтобы принять душ и переодеться. Алекс уже оделся и ждал, пока Стефания выберет украшения, гармонирующие с ее вечерним платьем.

На столе зазвонил телефон. Смолев снял трубку.

– Дядя Саша, это я, – услышал он встревоженный голос управляющей. – Удобно?

– Говори, Рыжая, – подтвердил он по-русски. – Ты нас на ужин пригласить хочешь? Мы будем через четверть часа. По крайней мере, я уже готов, а Стефании осталось только выбрать сережки. Поскольку она взяла с собой в этот раз всего две пары, думаю, что пятнадцати минут нам хватит. А что такое у тебя с голосом?

– Дядя Саша, тут такое дело. Слушай, а этот Пабло… Гитарист, что приехал, он нормальный?

– В каком смысле, «нормальный»? – понизив голос, удивленно переспросил Смолев, выходя на балкон. – Что ты имеешь в виду?

– Да странный он какой-то. Костас рассказал, что он встретил его с парома и привел на виллу. У того из багажа только гитара и небольшая сумка. Номер его вполне устроил. Он наскоро перекусил, поблагодарил Катерину, вещи оставил, только попросил номер закрыть, и они с Костасом отправились в Бурго.

– И что же здесь странного? – недоуменно спросил Смолев, вклиниваясь в паузу. – Решительно ничего пока.

– Дядя Саша, ты дослушай, – продолжила Софья. – Костас утверждает, что все было хорошо, пока они не дошли до Кастро. Ну, помнишь, там, где информационный центр для туристов? Костас говорит, что шли, разговаривали, Пабло говорит по-английски совсем чуть-чуть, но ты же знаешь Костаса: он на пальцах кому хочешь, что хочешь расскажет, хоть теорему Пифагора. Но разговор все равно не особенно клеился, поэтому Костас и повел испанца специально в этот центр, чтобы материалы взять на испанском языке о Наксосе, о Кастро, – ну ты понимаешь! Решил, что называется, проявить заботу о туристе… Вроде все было ничего, испанец даже улыбаться начал, хотя с парома вышел, со слов Костаса, смурной, как туча. Тот еще подумал, что испанца укачало. А тут, в инфоцентре, этого Пабло вдруг как подменили!

– В смысле?

– А в том смысле, дядя Саша, что с порога он словно взорвался, начал махать руками, что-то выкрикнул, вспылил, в общем. Бедолага Костас ничего понять не мог, только глазами хлопал: тот только по-испански говорил, причем, что-то малоприятное. Работницы центра попытались его успокоить, вразумить как-то, но у них не очень получилось. Костас говорит, что Пабло даже сорвал со стены какой-то плакат, порвал его в клочья, выругался, махнул рукой и убежал. Костас вернулся один, говорит, что ходил целый час, искал Пабло по ресторанам на берегу и все пляжи обошел. Не нашел нигде, решил вернуться на виллу и все мне рассказать. Стоит тут рядом, на нем лица нет, чувствует себя виноватым. Не может понять, что он сделал не так. Катерина его утешает, но я решила тебе позвонить. Вот я тебя и спрашиваю: этот Пабло вообще нормальный? Что это такое с ним было?