В. Вдовиченко - Жизнь такая, какой она была. Жизнеописание, рассказы

– Сегодня мы отомстим Келесу и всей его шайке. Надолго запомнят нас. Погуляй во дворе и смотри, как только они соберутся все вместе, дай мне знать.

Примерно через час Келес и его дружки стали подтягиваться к их излюбленному месту напротив нашего дома. Когда их собралось уже человек шесть, я сообщил брату и тот, внимательно рассмотрев их через щель в заборе, довольно потирая руки, сказал мне:

– Выйди на улицу и сядь вон на тот камень. Делай что хочешь. Можешь даже подразнить их. Главное, ничего не бойся. Я рядом.

Я взял привычные свои атрибуты – прутья для ловли бабочек, и вышел на улицу. Келес и его дружки оживились и стали обзывать меня конопатым и, посмеиваясь, бросать в меня маленькими камушками. Я невозмутимо сел на большой камень и сделал вид, что они мне совершенно безразличны. Это разозлило их и, поднявшись по команде Келеса: «А ну-ка пойдём и надерём ему уши», они направились в мою сторону. Внутри у меня всё напряглось от страха, но я целиком доверял моему старшему брату. Когда они перешли через улицу и оказались метрах в десяти от меня, на улицу неожиданно для них выскочил мой брат.

– Ах вы, гады, – закричал он. – Опять к мальцу пристаёте. Так вот вам, получайте…

И он меткими бросками закидал Келеса и его дружков тухлыми гусиными яйцами. Досталось всем. Вонь стояла такая, что ни у кого даже не мелькнула мысль дать отпор моему брату. Размазывая по телу вонючую липкую жидкость, подростки весь гнев обрушили на Келеса, из-за которого оказались в таком положении, и поспешили разойтись по домам. Дня три их не было видно на улице. Но на четвёртый день, возвращаясь из магазина с булкой хлеба, я снова увидел всю компанию на их привычном месте. На это раз они предпочли не покидать его. Дружки о чём-то перешёптывались, а Келес, выкрикивая обидные слова, грозился поймать меня и отомстить. Достав рогатку, он несколько раз выстрелил в мою сторону. Один из камней попал мне в щиколотку, прямо по косточке и я, прихрамывая, со слезами на глазах, под общий хохот обидчиков забежал в свой двор. Увидев меня, брат спросил: «Что, опять Келес? Ну, я ему сейчас дам». В руках у него был старый отцовский сапожный нож, которым он что-то строгал. В одних трусах он выскочил на улицу и, размахивая стальным обрубком, с криком «Убью гада» кинулся на обидчиков. Все бросились врассыпную. Келес, подпрыгнув чуть ли не на метр, кинулся бежать вдоль улицы в противоположную сторону от своего дома. Мой брат – за ним. Вскоре они оба скрылись за поворотом. Оббежав целый квартал, они снова появились из-за угла. Келес, добежав до своих ворот, попытался скрыться во дворе, но не сумел быстро открыть калитку и продолжил бег в том же направлении. Мой брат с криками «Убью, покромсаю, зарежу» продолжал преследовать его. То ли Келес с перепуга бежал очень быстро, то ли мой брат не так уж и стремился его догнать (ведь тогда надо было бы резать, кромсать), но расстояние между ними не сокращалось. Так они совершили ещё один виток вокруг квартала. На этот раз Келесу повезло, и он с первого раза прямо-таки влетел во двор, с шумом захлопнув за собой калитку. А брат, нанося по ней удары стальным обрубком, всё ещё продолжал кричать: «Всё равно поймаю и зарежу».

Через три дня Келес прислал нам своего парламентёра, предлагая мирной борьбой на поясах решить все наши разногласия. От нашей стороны мы делегировали Женю Шишкина – невысокого, но хорошо сложенного парнишку, которого Келес презрительно называл «жирный». В назначенное время обе группы подростков собрались в условленном месте, и минут десять обговаривали условия борьбы. Оба борца разделись до пояса. Келес, подпоясанный широким офицерским ремнём, важно похаживал, презрительно разглядывая Женину экипировку. Шаровары Жени Шишкина были подвязаны тонкой бельевой верёвкой. Келес ещё раз презрительно оглядел своего противника, усмехнулся, сплюнул в сторону сквозь зубы и, встав в угрожающую позу, произнёс, обращаясь к моему брату: «Командуй».

После условного сигнала подростки кинулись друг на друга, пытаясь покрепче ухватиться за пояс противника. Схватка длилась не более чем полминуты. Келес с силой рванул Женьку за пояс, пытаясь его приподнять и бросить через себя. Тонкая бельевая верёвка не выдержала и оборвалась. Широкие шаровары Женьки Шишкина под общий хохот сползли вниз и стали путаться между ног. Но это не смутило подростка. От резкого рывка руки Келеса с обрывками верёвки поднялись высоко вверх. Это позволило Женьке поудобнее перехватить пояс противника и резким рывком перебросить его через себя. Келес упал в широкий поливной арык, долго барахтался в его скользкой грязи, наконец, вылез из него и со словами: «Это нечестно», понуро поплёлся домой.

После этого эпизода нас навсегда оставили в покое. И Келес, и его дружки делали вид, что вообще не замечают нас. Много позже я узнал, что из Келеса вырос нормальный парень. Он закончил сельхоз институт, рано женился и по распределению уехал работать в другой город в Северо-Казахстанскую область.

В 1950-х годах в Алма-Ате появилось много чеченских семей. Селились они в основном на северной окраине города и в пригородных посёлках. Они осваивали не пригодные для пахоты участки земли и строили дома. Дома строили из самана – блоки примерно 40х20х10 см, сделанные из смеси глины с соломой, высушенных на солнце. Строили дома, как сейчас принято говорить, под чёрный ключ, т.е. стены перекрытие, крыша, оконные и дверные проёмы. Затем продавали их. Цены просили по тем временам небольшие, и покупателей было достаточно. Женщины и дети тогда в городе почти не появлялись. Мужчины, одетые в национальные одежды, с папахою на голове даже в летнее время, кружились в основном в районе базаров. Их гордый и, возможно слегка высокомерный и независимы вид, внушали горожанам опасения и даже страх. По городу поползли нехорошие слухи о жестоких разбойных нападениях и всё это пытались связать именно с чеченцами. Нам, тогда ещё пацанам 10—15 лет, запретили ходить на Веригину гору (ныне Кок-Тюбе) – наше любимое место сбора цветов и ягод.

В 20-ти км на запад от города (для нас тогда почти на краю света) расположен посёлок Каскелен. В нём располагался вещевой рынок, названный с чьей-то лёгкой руки «Барахолкой». Что это за рынок, я думаю объяснять не надо. На нём можно было найти и купить буквально всё. Мой старший брат Геннадий – 15 лет, вместе с двоюродным братом Виктором – 13 лет решили на велосипедах съездить на «Барахолку» за запчастями к велосипедам. Дело было в начале апреля. День с утра выдался ясный и уже по-летнему тёплый. Выехали они с утра в лёгких футболках, захватив с собой в дорогу небольшие бутерброды, которые положили в небольшой рюкзак Геннадию. Туда же тайком он положил и дедовский кинжал – нашу семейную реликвию, на всякий случай, а вдруг…