Фил Ахмад - Ухмылка статуи свободы – 2

Как говорится, «темна вода в облацех», аминь! Перед тем как выйти из туалета, внимательно огляделся – не осталось ли следов на месте преступления. Нет – все чисто. Вернулся на свое место с приятным ощущением завершенности трудного дела. Удобно расположился в кресле и на секунду задумался. А что, если отходы человеческой жизнедеятельности во время полета вовсе не сбрасываются с борта самолета в атмосферу, а скапливаются в специальных баках для нечистот? Неожиданный укол каверзной мыслишки поначалу смутил, и даже немного испугал. Возбужденную частичку мозга заполнила тревога: а вдруг ОНИ проверят и обнаружат рубашки с подозрительно распоротыми швами воротничков? Начнут выяснять, откуда, зачем, почему, кому принадлежат? Будут копать глубже. Опросят таможенницу, ту лохушку, которая просматривала мой багаж через сканирующий рентгеновский аппарат, и с недосыпа проморгала опасную контрабанду. Сознание окутала давящая мутная пелена. Как тараканы нагло лезли в мозг вопросы: а вдруг? а что? а если? а ну как? а…? Тьфу ты, черт, опять это гадостная фобия преследования, будь она неладна. Не иначе, как очередные игрища заклейменных проклятьем демонов из национального склепа на Лубянке. Пахнуло мертвечиной ОГПУ. Повеяло могильным холодком ГУЛАГа.

Отогнав назойливые галлюцинации, безжалостно припечатал инфернальную мудату железобетонным аргументом: hуйня все это… форменная! Какому нормальному человеку в здравом уме придет в голову копаться в куче вонючих отбросов? Для этого существуют люди, специально обученные этому ремеслу. Любую работу должны выполнять профессионалы. В дерьме ковыряются квалифицированные специалисты с лицензией на этот вид деятельности. За свою дурнопахнущую работу они получают денежное вознаграждение. Достойное. Хороший бизнес – делать гешефт на говне. Востребованный. Устойчивый. Доходный. Золотарь – это вам не примитивный говночист. Ассенизация – это зачётно. Монетизация экскрементов – это навсегда. Деньги не пахнут, даже если их вытащить из отхожей ямы и прокутить в ресторане с девками. А после сытного ужина под давлением физиологической потребности естественным образом превратить звонкую монету в исходное состояние. А назавтра снова возвратиться к истокам и повторить пройденный путь. Вот такой круговорот дерьма в природе. Дерьмовое колесо сансары. Вечный двигатель дерьмовой эволюции homo excrementus…

рано или поздно в жизни все превращается в дерьмо…

Из древнеалеутского эпоса… «Сага о говне»… Неопубликованное… Посмеялся собственной глупости. Какая только дичь не придет в голову на высоте десяти тыщ километров над землей. Явное нарушение душевного здоровья, изрядно подпорченного трудноизлечимым вирусом под названием «soVdePia». Заскрежетали динамики внутренней связи, что-то щелкнуло, скрипнуло и высокий мужской голос, заикаясь, скороговоркой прострекотал:

– Товарищи пассажиры, с вами говорит командир корабля Хренчук. Через 15 минут наш авиалайнер совершит посадку в аэропорту Ирландии Шаннон. Просьба соблюдать инструкции.

Из-за ширмы, отделяющей служебное помещение от пассажирского салона, лениво выползла тучнозадая мымра и, растянув густо накрашенные жабьи губы в некое подобие улыбки, громогласно прокаркала:

– Внимание! Всем вярнуть спинки кресел в начальное положение и пристягнуться!

Из уст расплывшейся хохлухи заученная, неоднократно повторенная фраза прозвучала как приказ: не выполнишь – высадят из самолета за нарушение режима. Прямо на лету и без парашюта. Все засуетились и как по команде защелкали замками пристяжных ремней. Двигатели натужно загудели, меняя режим работы. Мой сосед выудил из недр сюртука карманную тору и, погрузившись в сакральный текст, отрешенно бормотал заклинания пересохшими губами. Вплоть до той секунды, пока колеса шасси не коснулись земли, правоверный хасид, потряхивая седыми пейсами, продолжал ритмично покачивать головой в традиционном молитвенном трансе. Аллилуйя!

SHANNON

Приземлились без проблем. Пассажиров по обыкновению отвезли в здание аэропорта. Пока самолет проходил техосмотр и дозаправку, транзитникам разрешалось свободно перемещаться только по внутренней территории аэровокзала. За её пределами лежала чужая земля – Забугорье. Застекленная дверь выхода была не заперта, но портал в иной мир охраняли облеченные безграничной властью и доверием государства бдительные ирландские полицейские. Внешний вид иноземного служителя Фемиды в корне отличался от привычного образа советского мусора с краснозвездной кокардой во лбу. Ответственную и почетную службу на границе различных миров несли две долговязые грудастые блонды, втиснутые в элегантную темно-синюю униформу. Рубашки мужского покроя были заправлены в брюки, плечи украшали узкие погоны, увитые серебристым кантом. На груди висела металлическая бляха в виде щита с опознавательным знаком, указывающим на принадлежность данной персоны к полиции Шаннона. Из-под неё выглядывала нашивка с группой крови. На рукавах пестрели шевроны и знаки отличия. Венчали полицейское облачение изящные пилотки, кокетливо сдвинутые в сторону. Эти смешные куклы чем-то напоминали мне лубочных русских матрёшек с непонятными нашлепками на одежде. Мне вдруг отчаянно захотелось блеснуть своим perfect english перед этими расфуфыренными стражницами правопорядка. Решил применить на практике свои лингвистические знания в непринужденном общении с носителями языка. В этом не было ничего предосудительного. Дело молодое – в этом возрасте условные границы между людьми стираются с легкостью. Вопреки ожиданиям, мое благое намерение возымело обратный эффект. Интернационального единения и контакта не получилось. На мою попытку сблизиться сторожевые овчарки отреагировали крайне отрицательно, даже враждебно. Как только я к ним приблизился, нарушив психологически допустимое личное пространство, полицайки сразу ощетинились как дикие пантеры. Две пары настороженных звериных глаз пронизывали меня насквозь. Заострившимися взглядами, словно лучами лазера, патрульные оценивающе сканировали меня с головы до ног. Ни в одной из этих свирепых охранительниц закона я не уловил даже намека на сердечность и доброту, присущую нашим девушкам. Взгляд каждой police women был напряженный и властный. Улыбочки натянутые, искусственные, маскарадные. Даже не улыбки, а кукольные оскалы, как у намертво застывших манекенов в витрине универмага. Наигранные позы, постановочные движения и заученные жесты явно демонстрировали окружающим, что вступать в спор, пререкаться, заговаривать, да и вообще связываться с властными эксгибиционистками отнюдь не безопасно.

Читать дальше