Дарья Гущина-Валикова - Ничего, кроме личного. Роман

Однако, как выяснилось, – владеть законно приобретённой недвижимостью ещё не означает права в ней прописаться. Нужно было получать российское гражданство, для чего потребовался обман государства в форме фиктивного брака. Нютка предложила свои услуги. Зачем ей это было надо, он так и не понял. Быть может, решила, что пора украсить родной паспорт штампом – хотя бы таким, липовым, если по-другому что-то никак не срастается?

Намеревалась даже сходить с ним в загс бесплатно (опять «чисто по дружбе»), а потом ещё и устроить для прикола пьянку среди своих, посвящённых… Но он разузнал, сколько обычно стоит подобная процедура в среднем, и всучил ей эту сумму сразу же, а от пьянки решительно отказался, нафига нужны такие комедии.

К прошлой осени он, наконец, получил гражданство, прописку и перебрался сюда со своим скопившимся за московские годы скарбом – главным образом, книгами. Развод они собирались оформить где-нибудь не раньше весны, поскольку Нютка опять окунулась в какие-то свои неотложные дела и поездки. На Новый год обменялись эсэмесками; «Поздравляю законного супруга!» – написала Нютка. Ему казалось, что она должна быть в это время не то в Польше у матери, не то в Питере, однако ошибся, и прямо накануне Рождественской ночи Нютка вдруг прозвонилась, объявив, что возвращается сейчас на машине с друзьями из поездки в Переславль-Залесский, и вот решила спонтанно заглянуть к нему на огонёк, поглядеть, как обжился…

В его планы на вечер это никак не вписывалась, но пришлось тащиться встречать Нютку на шоссе, где её высадили какие-то знакомые американцы, любители российских достопримечательностей. Она с любопытством обошла всё его жилище, куда попала впервые, искренне пожалела за тесноватость и предстоящую канитель по обустройству, однако при этом, поглядев сверху на заснеженный участок и уютно освещённые окошки дачи напротив, согласилась: что-то в такой жизни всё-таки есть!.. Потом они заболтались под приглушённую радиотрансляцию из Храма Христа Спасителя, уговорив почти полную походную фляжку с джином, которую она выставила, и, разумеется, пропустили все электрички. У него, к счастью, имелась раскладушка, которую он ей поставил внизу, на кухне, где было больше места и больше тепла. Что не помешало ей под утро подняться к нему наверх, влезть под одеяло и прижаться с томным: «Я продро-огла!», хотя на ощупь оказалась вовсе даже горяча. А дальше – понятно: слаб мужской человек, чего тут ещё скажешь…

Он теперь, разумеется, досадовал: какого чёрта, с Нюткой хорошо иногда выпивать и чесать языками, но вообще-то она, с её балансированием на том краешке, за которым уже плещутся оголтелый цинизм и вульгарность, – точно не в его вкусе. Как женщина. И запутывать ясные доселе отношения было совершенно ни к чему. Сам виноват, идиот безвольный…

– Так ты – к Готовцевым, значит? – отодвигая чашку и закуривая, поинтересовалась Нютка лениво.

– Да. Поехали вместе, – предложил он, хотя ему вовсе не улыбалось, чтобы Нютка – с неё станется – весь вечер самодовольно на него поглядывала и отпускала двусмысленные шуточки.

– Не, неохота что-то в это благостное семейство. Я вообще в последнее время поняла, что из всего выпуска нашего только тебя нормально воспринимаю и ещё двух-трёх человек буквально. Остальные обмещанились мгновенно как не знаю кто, а что за надежды, блин, подавали!.. Лучше уж я сегодня с хмырём одним повстречаюсь, давно набивается…

Они снова изрядно проболтали, пока, наконец, не спохватились, собрались и отправились в Москву. Почти у станции их обогнали Юля с какой-то девчонкой.

– Что за киски? – спросила Нютка.

– Одна – знакомая, с соседней улицы, – лаконично ответил он. – Другую не знаю.

– Соседки у него тут юные, понимаешь… Не скучно, гляжу, в твоей глухомани.

– Не скучно, – подтвердил Савва.

Всю дорогу, в электричке, потом в метро, Нютка держалась как обычно, будто ничего и не было вовсе. И только перед тем, как выбраться из битком набитого вагона на свою станцию, прижалась к нему особо тесно и интимно хихикнула, чмокнув куда-то в скулу: «Ладно, не дуйся! Дам развод, как было обещано…»

«Вот же зараза», – подумал он и поехал дальше, на «Водный стадион»; Готовцевы снимали там двушку минутах в десяти от станции.

У Готовцевых, к которым он явился первым, замечательно пахло настоящим Рождеством: живой елью, мандаринами, какой-то птицей, запекаемой с яблоками, сладким пирогом – всем сразу. Худющий Антоша накрывал на стол, а круглолицая Танюша, с аккуратным, чуть выпирающим под фартуком животиком, возилась на кухне. Старший ребёнок – серьёзный немногословный пятилетка – тихо сидел в своём углу за рисованием; получив в подарок книжку и коробку с паззлами, отложил фломастеры и принялся углублённо всё изучать.

– Танюшке нельзя, а мы с тобой сейчас по аперитивчику!.. Аргуновский тоже обещал сегодня приехать, знаешь?

– С девушкой, – добавила Танюша, ставя перед ними плошку с горкой крупных вяленых маслин. – Ты-то, Саввушка, когда приведёшь кого-нибудь?

– Дай человеку обжиться сперва, и за ним не заржавеет! – уверенно заявил Антоша. – Ну, со светлым праздником!..

Антоша, с которым они вместе заканчивали аспирантуру, был родом из города Бологое, а Танюша и вовсе с Урала, но оба, конечно, остались в Москве – как большинство иногородних сокурсников. Антоша подвизался в разных изданиях и много где преподавал, а Танюша, в своё время учившаяся на детской литературе, теперь с одной соавторшей писала романы для подростков в православном ключе, неплохо, кажется, этим зарабатывая.

Сидя среди такого лада и склада, можно было не сомневаться: всё-всё у этих ребят будет путём, закрепятся в столице окончательно, заимеют собственную квартиру, вырастят здоровых благополучных детей, Антоша станет профессором и так далее… Причём – без помощи и протекций, без особого напряга и сетований, методично, последовательно и согласно. Наглядный успех от неустанных трудов плюс некоторой скромной удачливости.

Не симпатизировать им, их жизнеустроению было невозможно. Но при этом Савва отнюдь не был уверен, что у него самого получилось бы вести настолько добродетельное существование. Если б даже и захотелось когда-нибудь…

Лада обошла весь этаж книжного на Тверской, от худлита до сувениров, потом ещё постояла над ступеньками, ведущими вниз, в букинистический, но сказала себе: нет, на сегодня хватит. Руку и так оттягивала корзина, где поверх трёх книг, двух журналов и одного альбома (здесь разве удержишься!) лежало ещё и несколько глянцевых путеводителей – надо было заранее поразмыслить насчёт лета, ведь ей минимум месяц полагается провести на тёплых морях. Хотя (вот честно!) совершенно никуда неохота, так и просидела бы на родимой даче, изредка выбираясь сюда, в Москву, в которой летом – тоже своя особая прелесть…