Фирдауса Хазипова - Чертополох в сверкании дождей. Книга 2: 70-е годы

26.05. Сидя на лекции, в раскрытую дверь увидела Клигера. Смылась со второго часа диалектологии, ходили с ним по улицам и говорили о многом. Махия Карамовна прислала письмо почтой (телефона у меня нет): «Нужно прийти в училище и взять академический отпуск. Указать подробно в заявлении, по каким обстоятельствам. Это очень серьезно. Просто бросать я тебе не советую, да и не думаю, чтоб это было тебе просто».

Мне, конечно, жаль: и училище, и девчонок, и занятия. Но я бы хотела лучше освоить вокальную технику, а с нынешним педагогом это не получится.

27.06. Сдаю неважно: две пятерки, две четверки. Фактор случайности в нашей жизни очень силен. Я выучила все по устному народному творчеству, не успела повторить только баллады. И попался вопрос «Баллады»! Я могла потратить на подготовку к экзаменам вдвое меньше усилий и получить те же четверки. Самое обидное: четверка за введение в литературоведение. Богданов расписался в зачетке и сказал: «Я ожидал от вас большего». Лучше бы ничего не говорил. Р. Г. расстроился, я чувствовала себя виноватой. Теперь явно видно, отличницей быть мне не судьба. Это я, завзятая троечница в школе, переживаю, что здесь у меня мало пятерок! Кто бы поверил! Что же, теперь бросить всю общественную работу и сосредоточиться полностью на учебе? Нет, я не в силах жить без всего этого!

Случайно встретила на улице Р. Г.

– Ты лучшая студентка на первом курсе, – сказал он. – Но у тебя один недостаток: ты себя недооцениваешь. Я думаю, благодаря тебе на курсе нет разделения на городских и деревенских. Ты ко всем одинаково относишься.

– Но дело ведь в характере человека, при чем здесь городской – не городской.

– Меня всегда больно задевает пренебрежение по отношению к деревенским студентам.

– Давно хочу спросить: почему вы возлагаете на меня слишком большие надежды?

– Я вижу студентов: у кого какой потолок, кому сколько дано, кто на что способен. Хотелось бы, чтобы ты реализовала свой потенциал. Я в это верю…

По английскому меня оставили на осень: велено подготовить с 1 по 44 уроки. Это, в принципе, не сложно, поэтому я не расстроилась. А пока, так здорово! Я выезжаю в стройотряд!

Раннее утро. На голубом линолеуме лежит золотой квадрат. В нем мечутся и трепещут тени деревьев, ползают мухи. Все спят. Нас в вагончике пять девчонок: Соня Салимова, Таня Крючкова, Минсылу, Галя и я. Шестая койка пока пуста. Как-то тревожно, не по себе немного. Скоро здесь поселится немецкая девушка. И кто знает, как пойдет жизнь нашего дружного вагончика. Мы приехали сюда позавчера. Вечером в своих зеленых формах высадились на станции Приютово. Недолго блуждали по дворам и переулкам. И вот оно – небо во всю ширь, степь, далеко убегающая дорога. Высится над голубыми маленькими вагончиками светлое огромное здание без окон, без дверей – элеватор. Маленький дворик с тремя аккуратными клумбами, побеленными тополями, скамейками, – и все здесь маленькое, уютное, романтичное. Квартирьеры, истомившиеся в ожидании, не знали, что бы нам сделать приятное. Во дворе сымпровизировали стол из двух скамеек, свалили продукты. После веселой трапезы устроили танцы.

Ирония судьбы – командир отряда у нас Валентина Валентиновна (ВВ), которая принимала у меня вступительный экзамен по истории.

Занялись благоустройством. Разрисовали вагончики внутри и снаружи. Минсылу нарисовала матрешек в нашей комнатке и наверху написала: «Как мы вам рады!». Мне понравились у мальчишек лозунги: «Не падхади-и», «Клопов нету», «Водка – зло», «Береги лес». Самая крупная надпись красуется на вагончике-штабе: «All we need is love!» – «Всем нужна любовь!». Полили деревья и высохшие травы на клумбах. Витя Демидов плел корзины для мусора.

Сегодня первый рабочий день. Переоделись в спецовки, построились на линейку. Потом пришли на элеватор, похожие на чебурашек: огромные голубые каски, широченные штаны, грубые куртки. Неуклюжие и вместе изящные девушки. Разбили нас на три бригады: бригадиры Сережа, Фаргат и Рафинад. Как я хотела в первую бригаду к своим девчонкам…

Элеватор – это огромный цех, заваленный землей, камнями, песком, глиной. Множество квадратных серых колонн поддерживают своды здания. На потолке – воронкообразные отверстия, из которых иногда сыплется каменный дождь, который дробно стучит по каске. Мальчишки ломали деревянную стену, отделяющую два цеха, мы выносили доски. Двое распороли ноги гвоздями, одному упала доска на голову, еще одному раскровянило губы. Бригадир у нас дурак, да и старший бригадир Ильмир не умнее! Заставляют делать бесполезную работу, например, таскать землю из ямы, которую другая бригада тут же засыпает землей. Когда все уже сделали, подошел Ильмир, сказал, что брать надо было ближе. В первый же день наша бригада отстала от всех. Солнце печет невыносимо. А неподалеку проносятся поезда. Все мимо, мимо…

Вечером приехали немецкие студенты. Высыпали из автобуса в синих рубашках, растерянные, немножко чужие. Сложили вещи, поехали в столовую. Сразу же на середину салона вышел с гитарой командир Дирк, очень похож на певца Дин Рида, и все они дружно, весело запели.

Настроение у меня было гнетущее. Казалось, все полетит вверх ногами, разорвутся налаженные нити, перевернется налаженный быт. Исчезнет свобода и радость. Показалось, никогда ни с кем из немцев не сойдусь. Тем более не знаю немецкого. Но когда мы вместе запели, и Ингрид улыбнулась мне, стало таять что-то напряженное в душе. В столовой Ингрид опять через весь зал улыбалась и озорно подмигивала, по-мальчишески. Весь вечер танцевали. С нами в комнате поселилась Ута.

9.07. Мы сидим на улице. Кучи навороченной земли, большая яма; трактор, неторопливо урча, сгребает землю. А на желтоватом песчаном холмике спокойно стоят два подсолнуха, как вечный свет, как обещание жизни в этом безлюдном месте на фоне проносящихся поездов. С каким-то радостным чувством смотрела на них. Пошли в прохладный корпус элеватора. Сережа, проходя мимо, часто стукал по каске или, улыбаясь, смотрел на меня. Работали мало, потому что трактор сачковал. Мы собрались в одном месте, шутили, смеялись. Вдруг с потолка из отверстия посыпались огненные искры. Наконец, начали вкалывать. Таскаем землю. В открытые окна элеватора виден солнечный яркий свет. Внутри тоже светло. Где-то под потолком чирикают воробьи, воркуют голуби. Немецкие друзья работают весело, легко, Ингрид насвистывает разные мелодии.