Фирдауса Хазипова - Чертополох в сверкании дождей. Книга 2: 70-е годы

23.07. Утром шли на работу: Ута была грустная. В перерыве она и Сережа сидели рядом, к ним присоединился Дитмар. Так втроем они сидели недовольные. Сережка пересел к нам. После обеда Ута опять работала рядом с Сережкой, счастливая, радостная.

У меня на душе уже не скребли кошки. Раз они нравятся друг другу, нечего и переживать из-за него. Дитмар трудился в самом конце вагона (разгружали гравий). Несколько раз он опирался о вагон, закрывал лицо в ладонях, так долго стоял неподвижно, потом тоскливо смотрел в сторону Уты. Когда Сережка проходил мимо, он исподлобья грустно наблюдал за ним, и в глазах его стояла голубая тоска. Сережка бегал мимо в желтой футболке и желтой кепке с кокетливыми красивыми глазами и ангелом смотрел на всех. Соня сказала, что все знают, почему я грустная, даже немцы между собой говорят об этом. И Сережа знает, как переживаю я. Боль, до сих пор томившаяся внутри, вдруг выплеснулась наружу. И снова жизнь показалась пустой шуткой, и снова охватило ощущение одиночества. Но я смеялась, пела, шутила, а в душе слезами обливалась. Они такие счастливые – оба в желтых футболках – рядом. Поневоле девчонкам в минуты отдыха изливала свою боль. Галка не выдержала:

– Ты, между прочим, отлично держишься.

– Есть еще, значит, сила, – смеялась я.

Ночью снова не могла уснуть, пока не скрипнула дверь.

26.07. Ездили в колхоз имени К. Маркса на заготовку веточных кормов. Тоскливо было ужасно, а перед глазами – березы, свет, нежность. Ходила по лесу одна. Пошла подальше, чтобы набрать веток побольше. Лес, кругом деревья, орешник чудно пахнет, красные ягоды ландыша, осенние лесные тропинки. Да, в лесу уже осень… Очнулась, решила возвращаться. Пошла в обратную сторону. Не слышно ни голосов, ни топора. И разом чужим показался лес. Будто сменили декорацию. Чужими стали деревья, кусты, тропка. Кажется, за тем деревом слышала голоса, но сейчас оно отчужденно смотрит на меня. Пошла по тропке, набрела на дорогу, устланную желтыми листьями. Шла долго. Вышла из леса. Впереди – вспаханное черное поле, за ним – асфальт. Дорога, по которой мы приехали. В какой стороне колхоз? Пошла наугад. Синее небо, желтые поля, пустынная дорога. Будто прилетела с космоса на планету, где исчезло все живое. И в первозданной живости тихо шумит поле и голубизной сияет небо.

За поворотом открылась панорама села. У самого колхоза нагнали меня на мотоцикле парторг и комсорг…

Вечером дали концерт, и после этого поздно вечером сели в автобус. Автобус нам дали маленький служебный. Гарри, комиссар, – высоченный парень выше двух метров ростом – стоял в три погибели. Сегодня на линейке сказали, что завтра едем в Белебей, он спросил:

– Какой будет автобус?

Все засмеялись, а ВВ пообещала:

– Мы тебя разложим.

27.07. Утром позавтракали и поехали в Белебей на фестиваль студенческих строительных отрядов. Подъехали к горкому рано. К автобусу бежали «Азаматовцы», бросились навстречу однокурсники, друзья… Расспросы, впечатления. «Загорела, пополнела», – говорят мне Аниса и Фарида. Сидели на широких ступенях горкома, пели. На площадь прибывали автобусы, из которых высыпали отряды: «Буревестник», «Комета», «Ровесник». Солнце поднималось выше, начинало припекать. Фестиваль прошел замечательно. Мы были не на высоком уровне, но как болельщики, были непревзойденными.

28.07. Утром из нашей комнаты никто не пошел на зарядку. Все ушли умываться, в комнате были я и Таня. Постучал Сережка и сказал, чтоб те, кто не был на зарядке, вышли. Продолжая расчесываться, я сказала: мы больше не будем. Он говорит: «Фира, выйди». Когда я открыла дверь, к вагончику подходили Ута и Соня. Он ушел, ничего не сказав… Первый день работала на бетоне. Устала. После ужина копали траншею. Негде было приткнуться – столько народу было. ВВ вела себя, как девчонка. Подошла к Юргену, брызнула на его спину водой. Он обернулся, потом комически согнулся и нарочито закашлялся. Работали до 22 часов. Потом пошли на комсомольское собрание. Володька там вознесся. Девчонки тоже уж больно подкалывали. Мне это не понравилось. Я там выступила против Володьки, что он считает себя сверхчеловеком, и девчонкам сказала, что собрание надо вести по-деловому, а не бросаться репликами и прозвищами. А вообще сегодня я поняла, что непринципиальная: у меня не хватило сил и духу осудить проступок мальчишек – пьянку. Или сработала пружинка: уж очень выступали против них ВВ и девчонки.

29.07. Готовим участок для бетонирования. Кидаю лопатой землю и чувствую, кто-то маячит надо мной. Сережка. Я сразу надулась:

– Чё стоишь? Топай отсюда!

Он тоже обиделся:

– А чё ты возникаешь? Где хочу, там стою.

На ужин пришла поздно. Сережка сидел до конца, вышел раньше нас, но шел позади нашей компании один. Рафинад нас с Таней смешил. Меня не покидало чувство, что Сергей что-то хочет сказать: он никогда не ходит один и не плетется в хвосте. Дитмар ожил в последнее время и уже два дня ходит веселый, хотя Ута еще чаще работает с Сережей, еще чаще говорит с ним и по-прежнему ходит на свидания. Мы стояли с Генкой Матросовым, мимо нас несколько раз проходил Сережа и слышал, как тот говорил: «И все-таки ты похожа на Чебурашку». – «А ты крокодил Гена».

Что бы это все значило? Он меня заинтриговал. Хотя, скорее, это непонятные мне игры… Заглянула к мальчишкам в вагончик. Меня поразила у Коли Покотило стопка книг по филологии и тетрадь Рафика с конспектами по литературоведению. Интересно! А у меня вроде и писать нет времени, не то что читать. Сегодня опять репетиция. ВВ сверлит меня глазищами и требует, чтобы я «руководила».

30.07. Последняя неделя пребывания друзей. Многие сникли, друзья в «паузы», часто спят. Рольф залез в трубу и мирно полеживал там. Потешный парень. Маленький, худенький, темноглазый. В красной футболке и синих штанинах он напоминает клоуна. Всегда так мило до ушей улыбается, и глаза лукавые-лукавые. Сегодня поговорила с ним: – Ты кем будешь?

– Учителем математики.

– Тебя ученики будут любить.

– Меня все женщины любят.

– Это плохо.

– Почему?

– Избалуют вниманием, и ты будешь плохой мальчик.

Лукаво сузил глаза, растянул рот до ушей:

– А я не обращаю на них внимания.

– Молодец!

Разговаривали при помощи переводчика.

Все утро с Тамарой пели в силкорпусе цыганские романсы, песни в перерывы. Звонким голоском заливалась Таня. Часто присоединялись остальные. Таскали носилки, разравнивали землю под бетон. Ко мне подошла местная женщина-работница. В ямочках щек, веселых глазах чувствуется характер смешливый. Сейчас она была чуть смущенной:

– Вы когда выступаете в Доме культуры?

– Завтра в 7 часов.

– Вы не знаете, концерт будет платный? Мы боимся, билетов не хватит.