Фирдауса Хазипова - Чертополох в сверкании дождей. Книга 2: 70-е годы

13.07. Озеро Кандры-Куль! Ясное солнечное утро плещется в чистой воде, щедрым светом заливает нашу маленькую турбазу, зеленый остров посреди озера, густой ряд камышей, деревню на том берегу. Все спали, когда я проснулась. Умылась в озере и, усевшись на берегу, стала заполнять дневник. Вскоре начали выбегать наши друзья. Вильфрид, Рольф и Франк начали готовить завтрак. Сегодня День ГДР, и друзья будут готовить национальные блюда. Купались, фотографировались. Мальчишки, голодные, вертелись вокруг поваров. Наконец, позвали кушать. Выстроились в ряд соблазнительные бутерброды, аппетитно волновался в баке темно-коричневый чай. М-м, вкусно.

Сережа сказал, что после завтрака поедем кататься по озеру. Наша восьмерка взобралась в дряхлый челн, с шумом, смехом поплыли. «Нельзя больше пяти человек садиться в лодку», – вдогонку сказала женщина. Мы весело смеялись. Было радостно. Дул легкий ветерок, мы немного мерзли в купальниках. Проплываем мимо острова. Плыли долго. За нами двигалась другая лодка. Мы узнали Ильмира и поплыли быстрей. Сонька с Танькой такие хохотушки. Галка более спокойная. Приехали в деревню, а мы в купальниках. Мальчишки в плавках огородами пробрались в магазин. Сережа остался с нами на берегу, рисовал на моей ноге решетку. Я шутила: «Это ждет меня после приезда. Второй выговор влепят и выгонят». Мальчишек бесят такие разговоры.

Пацаны долго пропадали где-то. Мы мерзли ужасно. Танька взбеленилась, решила идти пешком вокруг озера. Сережка читал ей нотации. Но мы все уже хотели домой, мерзли, жались друг к другу. И вот погрузились в лодку. Волны набегают друг на друга. Со стороны турбазы идет серая дымная полоса, туманно зеленеет остров. Мы с Сонькой все время шутим. Сережка не обращает на меня внимания, хотя на этот раз я села рядом. Вдруг волны покрылись белыми гребешками и торопливо помчались по озерному полю. Лодку начало швырять. На веслах сидели Витя и Толик.

– Держи носом к волне, – говорил Сережа, обеспокоенно глядя на разбушевавшееся озеро.

Примчалась моторная лодка, с которой он еще на берегу договорился, что они нас довезут. Прицепились. Трос натянулся – мотор отказал. Отцепились – заработал. И так несколько раз. Толик сказал, чтобы меня и Галку они взяли и быстро довезли до лагеря.

– А то у Фиры еще выговор будет, – улыбнулся Толик.

Я отказалась, и Сергей посадил в лодку Таню с Галей. Через три-четыре взмаха весла мы услышали, что мотор снова отказал…

А озеро бушевало. Солнце закрыли темные тучи, дул пронизывающий острый ветер. Соня сидела спина к спине с Толиком, неестественно прямая. Длинные темные волосы разметались по спине и лицу. Она улыбалась и полунебрежительно-полунежно говорила:

– Ну ты, Витя, давай работай.

Тот весело поблескивал большими черными глазами:

– Даю, даю!

Они выбивались из сил. Но никто не ныл, мы с Сонькой ели конфеты и посмеивались над мальчишками.

– Замерзла? – спросил Сережа. – Повяжи голову.

Я сняла с его шеи платок, повязала и продолжала, стоя на коленях, выгребать ладонями воду со дна лодки. Сергей тоже выгребал и, беспокойно вглядываясь вдаль, комментировал движение моторной лодки:

– Что-то тех не видно и не слышно. На веслах, видимо, идут.

Ветер бешено гнал волны на лодку; дымная завеса оказалась колючим холодным дождем. Он хлестал по телу, лицу, швырял град в глаза. Сережа посмотрел на нас с Сонькой:

– Вы плавать хоть умеете?

Мы не умели. Он неопределенно посмотрел на окружающую стихию. До острова – все также далеко. Он совсем скрылся за дождем и ветром. День помрачнел, и казался бесконечным этот плаванье-побег. Моторная лодка ныряла, ныряла – и исчезла. Мы испереживались: как они там, в деревне, не обидят ли дядьки. О том, что они могли перевернуться, нам и в голову не приходило. Пустынный берег с одинокими домиками был бесконечно далек. Замерзли ужасно. Сережка посмотрел на меня и приобнял рукой. Витька удивленно округлил глаза. А мне все равно. Я так счастлива! Хоть бы лучик тепла! И, как чудо, прорвались тучи, и в просвет хлынуло живительное солнце! Успокоились синие волны, и остров зазеленел так близко – рукой подать, и белые домики спокойно и светло ожидали нас. Тепло хлынуло в наши тела, даже жарко стало. И ветер, и волны, и мрачный день, – все казалось сном. Но стоило оглянуться – и холодом пронизывало все: там еще бушевало то, от чего мы были уже на расстоянии четырех взмахов весла. Вышли на берег согревшиеся, но каждого мучила мысль о тех двоих. Ильмир ехидно спросил: «Ну и как покатались?». Потом я узнала: он думал, что мы ездили за вином. Сережа с Витей сразу побежали в деревню. Но вскоре из окна я увидела Таню с Галей. Радостно бросились друг к другу и стали с шутками вспоминать наши приключения. Все уже казалось смешным. «Никогда в жизни подобного со мной не случалось. Даже жить после этого захотелось», – говорила Галя. Они, оказывается, приехали на «Москвиче». Эти дядьки оказались такими путевыми. Они переживали за нас: думали, что мы перевернулись.

У них дело было так. Мотор отказал, они шли на веслах. Когда начался ветер и дождь, лодку зашвыряло, потому что на веслах моторка нестойко держится на воде. Галка изнылась там, перетряслась. Все искала что-нибудь деревянное. Таня вычерпывала воду, Галка начала тянуть из-под ее ног деревянную решетку.

– Все ноги мне исколотила, – со смехом рассказывала Таня.

На берегу все также сидели ВВ, Ильмир, комиссар, несколько бойцов и с тревогой смотрели на остров. Оказывается, когда началась непогода, с острова пытались выехать несколько немецких друзей. Их долго мотало по волнам и вскоре прибило к острову обратно…

Вечером разожгли костер. Каждый рассказывал о своем родном городе. Сережа после полуночи потерял терпение, толкнул меня. Мне так хотелось уйти с ним в степь, но я стеснялась при всех.

15.07. Наша компания загорала на пляже. Он лежал рядом. Я смотрела на него и удивлялась, как он красив: четко очерченные глаза, мужественный профиль, большие сильные руки, а ведь совсем еще мальчик! Он позвал меня покататься на лодке вдвоем. Глупо, но я постеснялась. Потом они с Витей вдвоем стали звать меня. Я не поехала…

Открытие лагеря. Состоялась торжественная линейка, прикрепили флаги ГДР и СССР. Начальство толкало речи, вручали комсомольские путевки. Потом пошли в столовую. Речи, тосты. Потом вручили всем половинки открыток. У меня парой оказался Франк. Сережка положил руку мне на плечо, потянул к себе, я тоже двинулась ему навстречу, но Франк, смеясь, утянул за собой. Сережка сел и начал есть. Потом я вырвалась от Франка и двинулась к нему, но Сережка сидел около Уты, потом начал с ней танцевать. Пришлось танцевать с Колей. Он говорил комплименты. Потом начались игры: кто быстрее выпьет бутылку молока. Я вопила: «Витя! Витя!». Колька орал за Ильдара и положил руку мне на плечо. Потом он рассказывал, что Сережка, увидев это, так дернул Колю за пиджак, что тот чуть не упал. Больше ко мне не подходил. Пьян он был капитально. Когда шли в лагерь, он шел, качаясь, и что-то пьяно выкрикивал на французском языке. Шел рядом с Утой.