Михаил Дорошенко - Жемчужина во лбу

Дизайнер обложки Аркадий Павлов

© Михаил Дорошенко, 2022

© Аркадий Павлов, дизайн обложки, 2022

ISBN 978-5-0051-0827-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предлагаемый текст имеет двойное назначение: с одной стороны – это роман, с другой – сборник сценариев, а чтение сценария – специфическое занятие. Приступить к чтению «Жемчужины» стоит только тем, у кого во лбу имеется своя жемчужина (или некое подобие третьего глаза), тем же, кто не в состоянии переводить тексты в изображение, рекомендуется в качестве иллюстрации просмотреть фильмы Р. Хамдамова «Анна Карамазофф», «В горах мое сердце», «Вокальные параллели», «Мешок без дна» и «Бриллианты».

Начало создания романа относится к девяностому году. По мере угасания кинематографа во всем мире стало очевидно, что ничего подобного тому, что было создано в шестидесятые годы, уже не будет никогда, но вот в связи со съемками фильма Хамдамова «Анна Карамазофф» забрезжила надежда на появление давно ожидаемого шедевра. Ибо только в хрупкой ветви хамдамовского творчества оставались еще живительные соки, способные дать прививку засыхающему дереву отечественного кинематографа. Загубленный фильм Хамдамова «Нечаянные радости» мог вывести кинематограф на совершенно другой уровень, равный, быть может, воздействию фильмов Тарковского или чешского кино 68 года.

«Увы!»

Фильм Хамдамова и Киселевой «В горах мое сердце» считается лучшей работой ВГИКа. Полагаю, что многие критики, поразмыслив, оставят его в первой десятке лучших отечественных фильмов. От фрагментов его несостоявшейся картины «Нечаянные радости» остается щемящее ощущение утерянной красоты, которая была присуща дореволюционной России. Имеется, правда, одно большое препятствие в лице самого Хамдамова. Для него творчество – способ ублажения своего нарциссизма, а не служения Искусству, только у всех, претендующих на некое искусство, таланта кот наплакал, а у него, как у Моцарта – с переизбытком.

После просмотра «Анны Карамазовой» в далеком девяносто первом году стало понятно, что перед нами ворох гениальных, но разнородных фрагментов из двух фильмов, одного не состоявшегося в прошлом и нового. Я принялся перемонтировать кадры, заделывать то тут, то там зияющие дыры в сюжете, домысливать мотивировки, переходы от одной темы к другой и так увлекся, что незаметно создал новое произведение. С тех пор я уже не мог остановиться: сюжеты многочисленных «Анн» преследовали меня днем и ночью. Чтобы как-то упорядочить поток образов, я начал создавать кино-биографию Аламеда Кирсанова, который снимает все эти опусы. Более того: живет несколькими жизнями одновременно, представая то в образе некоего Ребуса, то в лице Зарины Мнишек, упомянутой мною в «Коридорах судьбы». Постепенно…

Сборник добавлений к сценарию «Сестры Карабасовы» приобрел размеры киноромана «Похождения маркиза де Караба в Стране Дураков или Жемчужина во лбу», рассчитанного на узкий круг читателей-визионеров.

В «Вишневом саде» использованы цитаты из Чехова, в «Нечаянных чарах» цитаты из текста «По канве Рустама» Евгения Харитонова. Эпиграф взят из произведения Михаила Казакова, поэта, автора текста «По канве Идиота». «Визит дамы» написан в соавторстве с Александром Шпагиным. Все тексты приведены с сокращениями.

«Представьте мальчика, который стоит у бассейна и бросает камешки в воду по обыкновению бездельников всех времен и народов. Мальчик с камнем в руке – это я! Пока мальчик поднимает следующий камень, из воды высовывается глуповатая физиономия слуги. Он стоит за спиной бронзовой статуи сатира, а руками держится за рожки. Я бросаю камень, стараясь попасть в него, а он всякий раз прячет голову под воду. Любимое развлечение в детстве. С детства любил пошутить…»

Огромные резные двери распахиваются перед пьяницей в лохмотьях, и его взору предстает холл шикарного отеля с фонтаном, оранжерей в глубине и павлинами. На пороге стоит группа детей во главе с учительницей, которая, указывая на оборванца, просящего милостыню, зачитывает стих:

– Смотрите ж, дети, на него, как он угрюм, и худ, и бледен! Смотрите, как он наг и беден…

– Так бейте же его! – восклицает один из мальчишек с хитрыми веселыми глазами, и дети забрасывают его апельсинами.

«Я родился в начале века в семье богатого земле-и-чего-то-еще-там-владельца в Кисловодске. Вычурный домик рядом с вокзалом на холме принадлежал нашей семье до революции. Включайте воображение: сейчас появится. О, появился! Не видите? Стало быть, не дано. В детстве я проглотил изумруд, размером с яйцо… впоследствии он рассосался… и стал видеть невидимое. Брал, бывало, прямоугольную линзу и обозревал через нее, что происходит в сознании каждого из присутствующих за столом. Видел, как над головой одного из гостей в ритме его шевелящихся пальцев пляшут металлические шарики. На голове хозяина дома акробатка принимала одну изощренную позу за другой. Яркие бабочки порхали вокруг младшей сестры, тарелка с супом начинала вращаться. Рыба выпрыгивали из супницы и плюхались назад. Створки раковин со всхлипами раскрывались и закрывались. Из подносов вырастали карликовые деревья с экзотическими плодами. Жемчужные ожерелья ползали змейками по столу, между тарелками разъезжал разукрашенный каменьями лимузинчик. Я научился раскладывать натюрморты, которые стали ключами для выхода в Элизей».

Незримый мастер натюрмортов выкладывает на увитой плющом стене с проглядывающими изразцовыми ромбами, часы, раковины, вазы и статуи. Снимает голову Аполлона, и вкладываем ему в ладонь у бедра. Прицепившись за подол сутаны монаха с шорами на глазах, мальчик катится на роликах вдоль увитой плющом стены. Из прямоугольных отверстий в стене выглядывающие красотки, выставляя прелести, подмигивают в ответ на взгляды, украдкой обращенные в их сторону.

Мальчик во фраке сидит на плечах обнаженной нимфы, стоящей на раковине в зале. Одной рукой он придерживает книгу, лежащую у нее на голове, другой, не глядя, указывает направление дирижерской палочкой. «Женщина на раковине с мальчиком на плечах, – объявляет он. – Первоначальная цена сто фунтов стерлингов. Кто больше?» Взмахом дирижерской палочки мальчик уничтожает мраморную основу пола, и он превращается в лед. Еще один взмах: лед разламывает, и все присутствующие оказываются по горло в воде. Медленными пассами мальчик поднимает визжащих что есть мочи дам в воздух. Выделывая затейливые телодвижения, они пытается удержаться, чтобы не перевернуться вниз головой. Тритоны, выныривая из-под воды, хватают их за щиколотки. Под очередным взмахом волшебной палочки начинается падение фрагментов потолка. Медленно падающие обломки, не долетая до пола, превращаются в муаровый дым. В дыму появляется передняя часть паровоза с головой Горгоны на тендере с разинутым в крике ртом.