Ольга Триллинг - Кира

Василий Стрежнев, бывший комиссар, герой революции, отмеченный особыми грамотами и наградами правительства, лично знавший товарища Ленина, сидя в глубоком кресле, унаследованном от расстрелянного им же мятежного адмирала Российского флота, хитро поблёскивая глазами, спрашивал:

– А ну-ка, девонька, признавайся, ты же влюблена в этого, как его? Ерёму?

– Артём! – чётко и несколько резко парировала Елена. – Он талантливейший архитектор!

– Ну, да, может, он и талантливый, как ты, милочка, говоришь, а не водится ли за ним чего такого?

Он выразительно покрутил пальцами в воздухе.

– Чего? – вскипела Елена. – Такие, как Артём, Родину нашу талантом прославляют. Василий Андреевич, сделайте всё, что в ваших силах, пожалуйста.

Она присела перед его креслом, положила руки на колено комиссара и, заглядывая ему в глаза, ещё раз повторила:

– Миленький вы мой. Ну вы же не можете не сделать это для меня?

«Эх, царь-девица», – думал Василий Андреевич, глядя вслед Елене, – «тебе бы батальоном командовать». И потянулся к телефону, чтобы позвонить своему старому приятелю, служившему в НКВД.

Воткнув палец в кнопку звонка квартиры, в которой жили Кира и Рим, Елена не отпустила его до тех пор, пока дверь не распахнулась. В дверях стояла Кира.

– Ки-и-ира-а-а! – вдруг зарыдала Лена, как маленький ребёнок.

Всё! Весь запас её энергии был израсходован. Сил хватило только до этой двери.

– Леночка, ну, успокойся. Идём в комнату. У нас как раз Гриша Померанцев. Ты ведь помнишь его?

Как же Елене не помнить этого юношу. Он учился с ними в Архитектурном и вдруг, совершенно неожиданно для всех, ушёл в военное училище. Но Григория не забывали. Он оставил у всех приятные воспоминания. Всегда подтянутый, аккуратный, с хорошими манерами. Он быстро сдружился с Римом и теперь время от времени коротко наведывался в гости.

В комнате с огромным окном, выходящим во двор, ликовало солнце. Бросая стрелы лучей, оно пронизывало все стеклянные предметы, множилось в них, разбегаясь по стенам солнечными зайчиками.

Елена зажмурилась от яркого света в комнате. Молодые люди встали, приветствуя девушку. Она тут же обратилась к Риму:

– Я вижу, ты хочешь мне сказать что-то ужасное, да? Что ты узнал? Расскажи. Что сказала мама Артёма?

– Не торопись, Леночка. Кроме того, что Артёма забрали, я не знаю больше ничего. Никаких подробностей. Я думаю, что надо бы всем вместе идти в институт к ректору или написать письмо товарищу Кирову… я просто не знаю, что делать… Вот ещё Григорий обещал…

Григорий нервно шагал по комнате.

– Это всё не так просто, ребята, Ох, как это сложно. Завтра я должен быть на приёме у генерала Никитина, командующего дивизией. Может быть, через его ведомство удастся что-то узнать. Но если хотите знать моё мнение, – добавил он, – я не очень верю, что у вас получится что-либо узнать до суда, до тех пор, пока Артёму не предъявят обвинение.

– О чём ты говоришь?! – вспыхнула Елена. – Какое обвинение? Ты что, думаешь, что Артём…

Григорий остановился перед Еленой и жёстко произнес:

– Я человек военный и знаю абсолютно точно, что просто так, без причины у нас людей не хватают.

Елена сжимала спинку стула немеющими от напряжения пальцами. Откуда-то из глубины души пополз противный, вызывающий тошноту страх перед этим, показавшимся вдруг чужим, жёстким и холодным, человеком.

Нет! Нет! Она же знала Григория. Она помнила, как мягко он улыбался шуткам друзей, каким отзывчивым был всегда, как бережно относился к людям, как непринуждённо общался с товарищами. Что это вдруг с ним произошло? Она увидела перед собой совсем другого человека. Это уже не тот Григорий, которого она знала.

– Гриша, – Елена оглянулась на Рима, который растерянно мял и тискал свой подбородок. – Григорий, – мягко спросила она, – что с тобой? Ведь ты дружил с Артёмом. Неужели ты забыл, какой он?

– Нет, я не забыл, каким он был, я хорошо это помню, но я не знаю, каким он стал!

Повернувшись к Риму, он пожал ему руку и, окончательно подчеркивая, что разговор окончен, ещё раз сказал:

– Я постараюсь кое-что узнать, как обещал, но не больше.

После ухода Григория друзья долго молчали. Тишину нарушила Елена.

– Всё, дорогие мои, я знаю, я совершенно чётко поняла, что я должна делать!

Кира и Рим вопросительно посмотрели на Елену, суетливо искавшую свою сумку.

– Что ты затеяла? – настороженно спросил Рим.

– Ты, как и я, понимаешь, что никто – ни твой Григорий, ни мои знакомые нам не помогут. Я это сейчас вдруг отчётливо осознала. Ты понимаешь, они все из одного гнезда. Ах, Рим, когда коснулось дела, они оказались совсем другими. Они думают и чувствуют иначе, чем мы. Они словно загипнотизированы и действуют по заданному им предписанию. Наверное, они и смеются, и любят по заданной программе. Хотя нет, любить они не могут вообще. Они обязаны стоять на страже, выискивая среди подобных себе врагов…

– Тише, Лена, пожалуйста, тише.

Кира умоляюще смотрела на подругу. Прервав её возбуждённый монолог, Кира после паузы спросила:

– А теперь спокойно объясни, что ты надумала?

– У нашего Якова брат – большой чин в НКВД.

– Ну? – выспрашивала её насторожившаяся Кира, – Говори дальше, какие у тебя планы?

– Я сейчас же пойду к Яше и заставлю его познакомить меня с братом.

Кира и Рим встревоженно переглянулись. О брате Якова ходили скверные слухи. Говорили, что он маньяк и садист, что его боятся даже близкие.

– Елена, ты забыла, что его брат – не тот человек, который захочет тебе помогать?

– Знаю, я всё знаю, но я не могу больше смотреть на вашу беспомощность. У нас нет времени ждать, поймите это, наконец, ребята. Там, – она ткнула пальцем куда-то в пространство, – там всё делается очень быстро. Мы же это знаем.

Рим взял руку Елены, пытаясь её успокоить:

– Послушай…

Но Елена, резко повернувшись, освободила руку и, сверкая глазами, выкрикнула:

– Вы, вы просто тру́сы! Да, тру́сы! Вы боитесь высунуться из вашего райка, сидите, как два ангелочка. Вы создали себе свой благополучный мирок, закрыли глаза на всё, заткнули уши, чтобы беды окружающих не нарушили ваш покой! И не останавливай меня, Рим!

Кира, побледнев от этих беспочвенных оскорблений, резко распахнув дверь перед возбуждённой Еленой и, сдерживая волнение, сказала:

– Уходи!

Елена резко треснула дверью так, что зазвенели стёкла. Кира и Рим стояли ошеломлённые этим неожиданным выпадом подруги.

Обсудив ещё раз все «за» и «против», они решили всё же поехать к ректору института и обратиться к нему за помощью.

Артём

Артём сидел в машине между двумя мрачными личностями в штатском и лихорадочно думал: «Что случилось? Откуда это наваждение? Где и когда я сказал что-то крамольное? И что именно?»