Сергей Иннер - Пожниночь

– Алёна! Выглядишь эксплицитно.

– Странно, – улыбается она. – Мне это сегодня уже говорили.

– Вот как. А где Евграф?

– Понятия не имею. И, что куда важнее, он не знает, где я.

– Alyona meet Inkeri.

– Hi Inkeri!

Торфяной виски. Я безупречно пьян. Кристально пьян. Эксплицитно пьян. Инкери рассказывает нам, как встречалась с близнецами. Не могу понять, по очереди или вместе. И не уверен, что речь именно о братьях… [Ульяна: Остановись][Сергей:

Поздно]

Мы трое вваливаемся в мой номер. Отсутствующий сожитель в самый неподходящий момент, вопреки законам жанра, не явился. А ведь он был моей последней надеждой. [Ульяна: Да что за чёрт?][Сергей: По существу, пожалуйста]

Усаживаю Инкери с Космо-Алёной на кровать сожителя. Удаляюсь в ванную. Возвратившись, обнаруживаю девушек целующимися. Гашу свет, раздеваюсь, ложусь в свою кровать. Голос из тьмы:

– Hey, why don’t you join us?

Инкери включает настольную лампу. Она лежит на смеющейся Космо-Алёне, задрав её платье, обхваченная её ногами, лоснящимися чёрным шёлком.

– Too drunk. Better to don’t try.

– Come on! It would be nice even if you don’t make it. Tell him, Alyona!

Космо-Алёна молвит по-русски с беспощадной серьёзностью:

– Я шла сюда не ради этой языкастой. Я взрослая женщина. Мне ТРЕБУЕТСЯ член!

– Алёна, у меня в мошонке прямо сейчас резвятся миллионы новых Цветаевых и Чингисханов, Айвазовских и Берий, Рерихов и Тимати. Даже Корней Чуковский наверняка хоть один да отыщется. Но когда я пьян, я безответственен. Не хочу подвергать их риску появления на свет. [Ульяна: А Пришвин? Пришвин есть?][Сергей: Есть]

– Я тебя насквозь вижу, – щурится Алёна. – Ты в любой кондиции сообразишь, когда надо вытащить и спустить на сиськи финской сучке. Тут дело в другом. У тебя кто-то есть? [Ульяна: Ну да! Пришвин!]

– What’s going on guys? – не выдерживает Инкери.

Она слезает с Алёны и пытается залезть мне под одеяло, попутно снимая маечку. Алёна следом.

– You better back off, – очень строго говорю я.

Не слушаются. Отталкиваю их ногами, веселюсь. Наконец леди отваливают к себе на кровать.

– You’ve got someone, huh? – спрашивает теперь уже Инкери. – She’ll never know!

– Firstly, that’s not true. Female intuition works against women in such matters.

– And secondly?

– Secondly, I work in Culture. Do you know what that means?

– What?

– That means I can go and listen to a band called ’Black Dot In Nowhere’ after the symphonic orchestra. I can get wasted on jagermeister and cloudberry beer and then polish it off with peaty whiskey, of which only 200 liters exists, which is a lie. I can take a couple of bombshells like you to my suite. I can do whatever I want to, unless I’m harming someone. But I can’t bang women if mine is not among them. This is… Damn! Why doesn’t English have the word «Бескультурие»?!.. This is a lack of culture!

– And… what’s thirdly?

– That’s all, two points!

– Alright daddy! – смеются девчонки, гася свет.

На соседней кровати происходит межнациональное культурное слияние. Я засыпаю в предвкушении того, что утром буду чувствовать себя потрясающе. [Ульяна: Вот ты сука!] [Сергей: Ух ты. У меня, кажется, есть идея насчет твоих комментариев]

Была весна.

Мы жили в трёхкомнатной квартире в лучшем городе этой фильдеперсовой планетки. Самую большую комнату занимали Никола, Маша и Элли. Никола – мастер покера и сёрфер, Маша – джазовая певица, Элли – золотистый ретривер, очаровательная и вечно голодная собака. В средней комнате жил я, чувак. А в самой маленькой – Леночка. Обычно в моих рассказах персонажи имеют вымышленные имена, но для Леночки я имени придумать так и не смог, ибо все другие ей почему-то не подходят.

Первые две или три недели я Леночку не видел вообще. Но однажды я сидел на кухне, и туда вошла мрачная красотка в кимоно. Ну как вошла – почти вбежала. Почти в прыжке влетела на кухню. С тёмной своей косой и загорелой своею кожей, с румянцем на щеках и в кимоно она ворвалась на кухню и сразу начала что-то делать. Доставать из шкафчика еду. Варить кофе. Ненавидеть болгарский перец. Я сказал:

– Привет.

Ноль реакции. Я повторил громче. Обернулась. Вытащила наушник из одного уха, сказала «Привет», отвернулась, наушник сунула обратно. Лихо завершив готовку, поставила еду и кофе на серебряный поднос и быстро удалилась. Я подумал, что она, наверное, куда-то опаздывает.

Второй раз мы встретились там же. Я обедал, а Леночка влетела и стала очень быстро готовить еду и кофе. Я заметил, что на этот раз она не в наушниках, и сказал:

– Здравствуй, Лена.

Мы не были представлены друг другу, но знали имена от соседей.

– Привет, – сказала она, повернувшись лишь на долю секунды.

– Как дела?

– Нормально, – сказала она, почти не оборачиваясь.

– Ну так и… чем вообще занимаешься?

– Недвижимость, – сказала она, не оборачиваясь совсем.

– Нравится?

– Не очень.

– Откуда ты родом?

– Из города Д.

С этими словами Леночка вышла из кухни и вернулась, только когда я ушёл. За следующие три месяца мы виделись от силы раз десять. Встречая её, я всякий раз говорил:

– Здравствуй, Лена.

– Привет, – отвечала она, спеша уйти.

Потом вовсе перестала отвечать. Просто шла себе мимо, будто меня не существовало. Она уходила из дому рано, возвращалась около семи вечера, готовила ужин и запиралась в келье.

И было лето.

Никола с Машей и Элли переехали. Я решил перебраться в их комнату. Она была гораздо больше моей. Там был такой огромный шкаф, что моих вещей не хватило, даже чтобы заполнить его наполовину. Такая огромная кровать, что из одного её конца в другой было впору добираться на маршрутке. Мыслям стало просторно.

В комнату, где я жил раньше, заехала Валя. Прибыла из Новосибирска, учится в театральной академии, работает на ипподроме. Лошадей Валя любит и почитает за равных, а они её слушаются. В свои восемнадцать она прекрасно рисует и играет на арфе. Молодые лучше нас. Своими глазами видел, как по людной улице мчался на лонгборде щегол в кепке набекрень и одновременно собирал кубик Рубика.

Валя – девушка-ураган. Ежеминутно она случайно задевает двери, углы, мебель, сваливает что-то с комода, обрывает гардины, бьёт салатницы. Но это пустяки, потому что она всегда улыбается. Валя добрая, поэтому мы нашли общий язык с первой же минуты. Она юна и будит во мне не сексуальные, а отцовские инстинкты. Дожил.

После отъезда соседей мы реорганизовали квартиру. Я убрал из гостиной телевизор, который при мне никто ни разу не смотрел, и поставил на его место гитарный комбик Fender.

На следующий день я встретил Леночку на кухне, где тоже был маленький телевизор. В тот раз он работал.

– Это ты убрал телевизор из гостиной? – вдруг спрашивает Леночка.

– Да, – говорю, – я выбросил его в окно.

– Почему?

– Даже в выключенном состоянии – это плохой символ.