Ксения Фрида - Девушка для водолея

Не хотеть отношений – новый тренд. Это – чемпионат по глупости, инфантильности и неврозу одновременно. Можно общаться годами, знать друг о друге больше, чем родные матери, без промедления назвать количество родинок на чужом теле и обладать суперсилой «квантовой запутанности», ощущая эмоции другого за тысячу километров. Главное, не называть это близостью.

Главное, не называть это отношениями. Тем самым словом, откуда по версии запуганных заек попадают в квартиру, взятую в ипотеку, и кабалу с воспитанием детей. И решительно никто не может им сказать, что они уже в отношениях.

Они – в тесном коридоре недоотношений в своей голове. В мире, где, обесценивая другого, мы обесцениваем сами себя. Где длительное общение, душевная близость и эмпатия ничего не значат. Где в период ремиссии между перебрасыванием друг другу «не хочу серьёзных отношений» и «не больно-то и хотелось» мы пытаемся отыскать наслаждение в моменте, счастье в «здесь и сейчас».

Так ли это страшно? Разобраться в слове «отношения». В том, где проходят границы. Взглянуть в глаза своим страхам. Потерять способность к близости никогда не поздно. Ведь человек без неё – прекрасный покупатель MacBook, клиент салонов красоты и клиник пластической хирургии. Так не лучше ли начинать отношения с «Я ценю людей в своей жизни»?

Я заметила, что большая часть моих друзей разбились на два лагеря: женщины, которые не хотели серьёзных отношений, то есть отчаянно боялись связать себя менее, чем с двумя любовниками (они были вынуждены строить отношения по новым правилам, но растерялись и решили вовсе их избегать), и мужчины, которые предпочитали и вовсе «отсидеться» в одиночестве, потому что не понимали, как строить отношения с женщинами, поглощёнными новым уровнем личной свободы. И те, и другие решительно считали, что «нормальных» партнёров уже не найти, и клеймили противоположный пол самыми банальными ярлыками, известными ещё со времен наших бабушек.

И те, и другие проигрывали. За нашим нежеланием близости чаще всего скрываются щенячий страх быть отвергнутым и другие психологические травмы.

И один из самых ярких женских ярлыков – что мужчинам нужен только секс – терпит поражение.

А что, если для современных мужчин секс – уже не основное блюдо, а что-то вроде экзотического десерта? Так ли сильно их интересует секс, как прежде? Или настала пора признать, что мы, женщины, опоздали? Да, да, именно опоздали на этот праздник жизни. У мужчин этот секс был всегда, и всегда была возможность получить удовольствие если не в рамках благопристойного брака, то на стороне. А женщинам приходилось следовать рыночным законам, чтобы не потерять статус-кво. В конечном итоге, согласно теории сексуальной экономики, женщины были заинтересованы в браке и мужских ресурсах отнюдь не меньше, чем мужчины в первой брачной ночи с девственницей или нравственных качествах матери его будущих детей.

Мы упустили удовольствие в погоне за социальным статусом. Женщины, эти великие матери, учили сыновей отделять зерна от плевел и выплёскивать страсть на стороне, а дочерей держали в неведении и страхе. И теперь, когда этот социальный статус нам не так уж и нужен, женщины навёрстывают упущенное. Они узнают тело, которое сами так долго прятали от себя же: сорокалетние дамы падают в обморок от оргазмов с вибраторами, юные леди борются со слатшеймингом, замужние женщины экспериментируют секс втроём, вчетвером и заводят любовников в то время, пока мужчины тихо-мирно занимаются наукой, технологиями и двигают прогресс.

Большая часть моих друзей-мужчин превратились в асексуалов или моралистов. Тем более, что широкий выбор способствует как конкуренции, так и пресыщению. Заняться сексом для них уже не равносильно попить кофеёчку. Они стремятся к совпадению характеров, интересов, целей, им нужна не просто любовница или заботливая мать, а равноправный партнёр.

– Но ведь было же что-то ещё?

– Он обесценивал все мои идеи, контролировал всё, что я делаю и чувствую, я ловила его на одних и тех же манипуляциях, и всё повторялось. По кругу. Он не менялся. Это мне приходилось подстраиваться изо всех сил.

Всё разваливалось. Я видела, как он лгал, как спал с другими женщинами. Я просила быть честным, а он не мог быть искренним даже с самим собой.

Но он бы никогда не принял мой обман. Мой незаканчивающийся роман с другим мужчиной. У мужчин для таких вещей двойная политика: все, что разрешено им, женщинам – недоступно.

– Немногие решились бы свернуть, когда пройдена большая часть пути. Хотя в аэропорту ты показалась мне сильно испуганной. У меня есть предложение.

– Предложение?

– Ты писала, что ищешь работу. У меня есть вакансия ассистента.

– А чем ты занимаешься?

– Я совмещаю психологическое консультирование и работу с телом. Слышала что-нибудь о методе телесно-ориентированной терапии?

– Да, – я киваю, – мать Марка – психотерапевт, мы часто обсуждали с ней новые методики в психотерапии. Но, кажется, она не считала это направление панацеей.

– Конечно, нет, панацеи не существует, поэтому мы стремимся для каждого клиента подобрать индивидуальный подход.

– Мы?

– Я работаю вместе с мужем. Но ассистент будет заниматься только организационной работой.

– Расскажи об обязанностях.

– Следить за нашим расписанием, сайтом, соцсетями, консультировать клиентов. Что-то вроде маркетолога, секретаря и волшебной феи одновременно.

– Думаю, с соцсетями я легко справлюсь. Это ведь была моя работа последние несколько лет. Писать статьи, привлекать людей, создавать что-то новое. А вот организационной работой я не занималась со времен университета.

– Что ты делала?

– Помогала другу с организацией концертов. Там я познакомилась с Леславом.

– Это тот парень? Твой перманентный роман?

Я кивнула. Инга сдвинула брови. А затем назвала сумму, и я задумалась. Предложение было очень заманчивым по деньгам, мне даже не верилось, что консультанты могут получать такие деньги.

– Что именно тебя смущает? Что ассистент должен жить с нами?

– Скажем, это не последнее «но».

– У меня два высших образования, одно – техническое, другое – психология, в прошлом году я прошла курсы по анатомии для массажистов при втором меде в Москве. И мне даже подарили настоящий человеческий череп. Он стоит у меня на полке, и я любовно зову его «йорик». Когда мне надоедают клиенты, муж или дочь, я закрываюсь в комнате с йориком. И, поверь, если бы я хотела позвать тебя в эскорт или вебкам, то сказала бы прямо: Соломия, не хотела бы ты поработать задницей?

Она отвечала даже на те вопросы, которые я привыкла не задавать из ложного чувства стыда.

– Я думаю, это не подойдет мне, Инга. Я не хочу жить в чужом доме. Моя жизнь и так с трудом принадлежала мне последнее время.