Исмаил Айдин - Диадея

На обратном пути Айин не обратил на сторожа внимания, напрочь позабыв о его существовании. Тот, заметив, какой у гостя при этом довольный вид, почувствовал себя вдвойне оскорбленным. Сначала Ао хотел отправиться в магазин стройматериалов и купить лазерный выжиг, чтобы проделать в полу платформу для тайника, но визит к Гердским навеял ему иное настроение. Со свойственным ему порой легкомыслием он снова отбросил то, что следовало сделать уже давно.

У него возникло какое-то смутное, как будто знакомое чувство, хотя впервые оно проявилось столь отчетливо. Он сам не мог его себе объяснить. Каждая деталь окружающего мира вдруг стала особенной и требовала своего выражения. Улочки Центральной Виены ожили, затанцевали под невидимый музыкальный ансамбль, а он стоял в самом его центре. У всего здесь был собственный мотив, своя история, эмоция, оттенок, тайна. Крикливые шляпки девушек – охотниц на моду, шумные кареты с вытянутыми наездниками, кривляющиеся Блюстители Мод, соперничавшие в пышности усадьбы, глянцевый небосвод – у каждого объекта он находил нечто новое, какой-то иной смысл, другой язык. Они хотели ему что-то сказать, но Ао их не понимал и не понимал себя в тот момент.

Отдавшись этому чувству, он вдруг испытал потребность взять кисть и передать на холсте загадку улицы, по которой он неспешно шагал. Увы, отдаться вдохновению он не успел. Мелодия красоты оборвалась: его окликнул чей-то голос.

Ао обернулся.

К нему подошел коротконогий БМ в летах и с важным видом потребовал Модную Книжечку, где собирался записать замечание по поводу внешнего вида. Сначала Ао подумал, что это ошибка. Сегодня он специально надел свой лучший костюм, зная, что ему предстоит заехать в Центр.

– Вид у вас сияющий, а вот ваш костюм будто сшит на фабрике по производству фартуков. Где вы такой взяли? Такое уже лет десять не носят! Да, мода порой возвращается, она подобна колесу времени, но черед вашего костюма еще не наступил и, надеюсь, еще наступит не скоро. Я вынужден написать вам замечание в вашу книжечку, подайте ее сюда, пожалуйста.

– К сожалению, у меня ее сейчас с собой нет…

У Блюстителя Мод расширились глаза от изумления. Ао даже не успел договорить, как ему пришлось выслушать поучительную речь о важности сохранения стиля и атмосферы Центра, где состоятельные люди платят налоги, в том числе и за эстетику. Устав о соблюдении панорамы улиц Центрального района написан не случайно, а такие, как он, Ао, наплевательски относятся к благоустройству собственного города. Потому он будет оштрафован в размере 1000 идий, и еще 1000 за отсутствие книжечки.

Ао, сохраняя внешнее спокойствие, сказал, что он бедный студент и что он тотчас сделает книжечку, если БМ его сейчас отпустит, но уговоры были бесполезны. Пришлось заплатить. БМ взял деньги в полной уверенности, что хитрец его обманул, только бы не получить замечания в книжечку. Многие так и делали. Ао был одет не совсем по моде, но все же с развязной элегантностью. БМ видел, из какого проходимец вышел дома, поэтому и проявил к нему интерес.

С тех пор как Айин переехал в Виену, он был уверен, что уж ему-то никогда не придется опускаться до столь унизительной процедуры. Он вспомнил следователей ОБЛ, рассевшихся у него на диване, под которым лежал тогда и лежит до сих пор чемодан с любовью. Чего им стоит в следующий раз прийти с орденом на обыск и заглянуть под него?

Айин с поразительной неблагодарностью испытывал звезду удачи. Наконец-то он осознал ее урок. И сразу поблагодарил Блюстителя Мод за внимание и даже чуть было не дал еще 1000 идий, но вовремя опомнился и помчался в строительный магазин за инструментами. Странное чувство после общения с Анитой в галерее исчезло. Остался только след – желание прикоснуться к чему-то прекрасному, который Ао вскоре тоже потерял. Но сердце его запомнило, ведь оживают не только улицы.

13

Ао получал заказы почти каждый день. За пару недель он заработал порядка 60.000 идий. Прежде у него никогда не было столько денег, и если бы он не побывал в доме у Гердских, то возомнил бы, что уже разбогател.

Почти все клиенты принимали его с преувеличенным радушием. Им хотелось наладить с ним доверительные отношения, чтобы иметь возможность приобрести любовь по первому же требованию. Но однажды произошло событие, ставшее исключением.

Один обустроившийся в Центре богач, Форин Арв, торговец популярной сети магазинов одежды, пригласил Ао к себе в дом, чтобы купить у него сразу 1000 граммов любви. На эту встречу наркоторговец надел сшитый на заказ костюм за 36.000 идий и туфли за 15.000. Под впечатлением от самого себя он полагал, что дороговизна костюма придает ему солидности.

Дом Форина Арва был не очень роскошен по сравнению с домом Гердских. Правда, Ао не успел толком ничего рассмотреть. Форин встретил его лично и сразу провел к себе в кабинет. Он не предложил гостю сесть, зато уселся сам за беспорядочно заваленный голограммами письменный стол и грозно посмотрел на Ао. Его черные волосы блестели. Видимо, он красил их, потому что уже начинал седеть и опасался насмешек. К седеющим людям венерианцы, как и к другим проявлениями бедности и старости, относились с бескомпромиссным презрением.

– Как же я ненавижу любовь! – не очень любезно начал Форин.

Он был мрачен – под стать своему кабинету, где свет падал лишь из окна, к которому он сидел спиной. Его лицо пряталось в тени и походило на морду толстеющей летучей мыши. Ао решил, что прозвучала какая-то нелепая шутка, и старательно рассмеялся. Смех его оборвался почти сразу после того, как он прочел на лице Форина искреннее отвращение.

– Я рад, что мы с тобой встретились, наркоторговец. Раньше любовь заказывала моя жена. Втайне тратила мои заработанные честным трудом деньги на эту грязь. Когда я, добросовестный гражданин, заключал с ней брачный контракт, то и подумать не мог, что эта… – тут он сжал кулаки и с трудом сдержал ругательства. – Что она опустится до такого уровня! Она потащит нас всех на дно, мою семью, мое будущее, мое состояние! Все, что я строил, все, к чему стремился с ранних лет, она готова променять на следующую дозу!

– Тогда что вам от меня нужно?

– Молчать! Слушай меня внимательно, наркоторговец, и не перебивай, когда говорят старшие. Я работаю всю свою жизнь. Своим честным трудом, связями и нажитым имуществом я сделал для Венерианской Империи больше, чем ты, наркоторговец, можешь себе представить. И мне омерзительно видеть, как падальщики вроде тебя процветают, оскверняя все то, ради чего я работаю.

Чувство гражданского долга, в основном, проявлялось у венерианцев за счет страха перед Законами Бессмертных и неуверенности, какую люди неосознанно скрывают, повторяя за другими. Патриотизм такого человека, как Форин, вероятно, означал только то, что у него имелся здесь какой-то личный интерес. Он был амбициозен и мечтал о настоящей власти. А если в обществе узнают о пристрастии его жены к любви, то политическая карьера Форина закончится, еще не успев толком начаться. Кроме того, все его связи будут разорваны. Разумные дельцы стараются держаться подальше от тех, кто оглашен позором, чтобы не компрометировать себя. Вдобавок, Форина ожидают расходы на защиту и подкупы в суде, ведь подозрение также падет и на него.