Валентин Лебедев - Цветы полевые

Пока кипятился чай, мой напарник собирал снасть. В корме, под сиденьем, пристроил аккумулятор, присоединив к нему проводочки от отражателя. Проверил – размытый свет озарил тяжелую осеннюю воду, колючие берега с застывшей, жухлой растительностью, полоснул по белесой стерне скошенных лугов, по уже звездному небу, устремился к окраинам деревни Нушполы. Пару раз мыкнула корова, звякнуло ведерко, проскрипел колодезный журавль. Заорали собаки, устроив вечернюю перекличку, долго лаяли, постепенно затихли.

Вода вскипела, заварили чай. Из брезентового, старенького, военного, вещмешка извлекли нехитрую снедь – вареные вкрутую яйца, хлеб, соль, несколько вареных картофелин. С неповторимым наслаждением принялись за еду. На реке, у костра, все вкуснее!

Время настало. Собрали добро, Стенаныч встал на корме – в левой руке древко фонаря, в правой строга. Я уселся на подстеленную телогрейку в носу с веслом наперевес. Оттолкнулись и тихонечко стали спускаться вдоль берега, по течению. Моя задача была простая, особых усилий не требовала. Течение несло лодку – надо было только не много корректировать движение. Управляя веслом, слегка окуная его в воду, я направил корму вперед-нос лодки притормаживал, давая напарнику обследовать дно реки.

Желтое пятно света, от погруженной в воду фары, двигалось под водой, освещая причудливые картины рельефа дна, сказочные тени, темные ниши под берегом, шарило из стороны в сторону, высвечивая добычу.

Строга, тоже опущенная в воду, следовала за пучком света. Иногда, дядька отталкивался строгой, помогая мне, или, не громко, направлял мои действия.

– Подтабань! – напрягся и резким движением ткнул строгой-тут же ее вытащил. На зубьях строги изгибалась серебром крупная плотвица. Сбросив ее в установленную под рыбу детскую ванну, дядя Толя снова устремил строгу в воду. Еще резкое движение-дрожь от древка орудия передалась на лодку. Прижав плотнее строгу ко дну, проговорил хрипло:

– Щука!

Аккуратно поднял добычу. Щука была приличной – килограмма под два.

Я старался привстать со своего сидения-хотелось рассмотреть, что там делается под водой.

– Сиди, не прыгай. Успеешь еще.

Я садился на место и с пересохшим горлом выполнял пожелания моего командира. Погода была славная – немного холодновато, но это нас не смущало. Рыба попадалась часто и, действительно, стояла как мертвая. Уже на дне ванночки шевелилось несколько щук разных размеров, лещи, подъязки, какая-то мелочь.

– Ну дядь Толь!? Дай мне поколоть!? – терпение мое было на исходе.

– Ладно, давай меняться местами… – радости не было предела!

Сердце выпрыгивало, глаза, казалось видели сквозь толщу воды и без фонаря. Тело, весь организм сосредоточился, и я превратился в охотника. Сунул фонарь в воду, не глубоко-так, чтобы только различать дно реки. Строга сопровождала освещенное пятно. Передо мной открылся сказочный подводный мир. Черные кочки, выглядели причудливыми животными, коряги отбрасывали тени, бревна, полузаплывшие илом, полузанесенные песком, казались огромными щуками. Туда-сюда сновали мелкие серебристые рыбешки. По течению извивались потускневшие гирлянды водорослей. И вот, наконец-то, неожиданно возникло камуфлированное тело щуки. Она стояла головой к берегу, отчертив белым животом полоску на песке… Подвел зубья строги к голове и с силой вонзил орудие в рыбину, прижал ко дну. Щука забилась, взбудоражив все кругом, подняв муть. Мой напарник вовремя придержал лодку. Я не торопился, дождался, когда рыба ослабнет и, аккуратно, оторвав ее ото дна, поднял в лодку.

Дядя Толя помог стащить ее со строги. Рыбина плюхнулась в общую кучу и расщеперив жабры, чуть подрагивала телом, засыпая.

А я уже был весь внимание – обследовал следующие участки дна. Несколько плотвиц, пара крупных окушков, щурец. Под нависшим кустом ямка. Придвинул отражатель ближе ко дну и чуть не отпрянул-в пятно света попала какая-то бревнушка. Как черная головешка-только живая. Впереди туловища подрагивали длинные усы…

Налим! Да не маленький! От напряжения вспотел, глаза заслезились. Но от меня не уйдешь! Подав знак не торопиться, стал выцеливать добычу.

Ночь была почти на исходе. Звезды на темном небе стали растворяться, аккумулятор, израсходовал всю свою энергию, сдох – луч света померк.

– Хватит! – Дядька сложил в лодку фонарь и строгу.

– Давай выбирай местечко, причаль где-нибудь. Выбрали пологое место, пристали. Мой наставник занялся костром, а мне поручил прибрать рыбу. Да и прибирать-то ее, особо и не надо было-вся в детской оцинкованной ванночке-так из-под скамеек вытащить, еще которая завалилась под решетки повыбирать.

На берегу скоро закрутился дым, искры полетели в небо и подхваченные ветерком устремились вдоль реки, остывая, гасли.

Почистили пару небольших щучек, тройку плотвиц, несколько картофелин и подвесили воду, в котелке, над костром. На брезентовом плаще разложили провизию.

Скоро вода закипела, забулькала. Добавили горсть пшена. Пока ждали уху стало рассветать. Над горизонтом обозначились верхушки храма Никола-Перевоз. Пискнули ранние птички, над водой поплыл туман. В поле несколько раз тявкнула лисица, в деревне пропел поздний петух.

– Рыбу бросай, укропу не забудь! Да лаврушки добавь…

Дядя полез в вещмешок и извлек бутылку водки.

– Эх, Валька! Опять мне одному упираться? – аккуратно положил ее на стол, нарезал крупно хлеба, дунул в кружку. Свернул кепку на горлышке и плеснул прилично, сглатывая слюну.

– Не прозевай! Глаза побелели? – я кивнул.

– Тащи! – и прилип к краю, кадык заходил по шее. Поднес краюху хлеба к ноздрям и прижался к ней-вдохнул, мотнул головой…

– Хорошо! – стал закусывать.

Отхрумкал от пучка зеленого лука, проглотил яйцо и зашлепал губами. Я пристроился поближе к ведерку и стал черпать уху. Обжигался, смотрел на напарника, вдыхал окружающий мир, по-мальчишески, удивленно, наблюдал за происходящим, внимал каждым уголком своей души, своего сознания.

Утро распахнулось, открывая новый день.

Давно нет на Земле белых пятен. Всё исползано, исхожено, раскопано, просверлено, выловлено и выбито. Земля страдает, болеет, сопротивляется, а мы продолжаем ее тискать, мучить. Нам мало Земли, мало неизученной обратной стороны Луны, мы всё дальше забираемся в космос, стремимся к другим планетам. Но и этого мало. Коллайдер готов разогнать частицы, столкнуть их. Мы готовы создать новую Вселенную и совсем забыли кто мы, чьи мы. Земля уже начинает сама возобновлять невозобновляемое, старается оградить нас от самих себя. А мы всё сулим себе конец света, пугаем сами себя пророчествами древних и не очень древних предсказателей, мифами и чьими-то календарями, запугиваем метеоритами, летающими тарелками, пришельцами. Заряжаем воду перед телевизором, верим в магов, шарлатанов, колдунов. И всё, бежим и бежим куда-то, глядя за горизонт, в космос, за другие галактики, пропуская что-то главное, невозвратное, земное. И некогда нам остановиться, оглянуться назад, спросить себя: