Андрей Павлов - Разноцвѣтіе

– Хорошо, посмотрим, – ответил я, и мы продолжили движение.

Подойдя к церкви и поднявшись на пригорок, я увидел аэродромное поле, почти как на ладони. Особо выделялся белым цветом наш ангар, в котором стоял «Русский Витязь». Способов скрыть весь аэродром от разведки противника еще не было придумано, а вот замаскировать лишь ангар вполне доступно. Это я пометил у себя в рабочем блокноте.

Следующим этапом моих действий было изучение личного состава, который привлекается к работам с «Русским Витязем». Таких оказалось 125 человек, из них 5 – офицеров, 70 – солдат, 30 – вольноопределяющихся и 20 – гражданских из числа обслуги. Времени у меня было в обрез, но для себя решил, что хотя бы гражданских и вольноопределяющихся я изучить должен. Из канцелярии роты мне принесли их личные дела, и я ушел с головой в их изучение.

В целом, к работам с самолетом привлекались достаточно испытанные и преданные делу граждане, однако один вольноопределяющейся, некто Гаивой Дмитро Прокопьевич, уроженец Киевской губернии, меня заинтересовал. 35 лет от роду, он в 1905 году получил 3,5 года ссылки в Туруханский край за участие в забастовке в Киеве. На мой запрос в жандармское управление Енисейской губернии о его поведении был получен ответ, что Гаивой особо ничем не выделялся, нарушений не допускал, но близко сошелся с Константином Васильевичем Акашевым, членом партии эсеров, террористом, сосланным в Туруханский край после определения его причастным к покушению на Столыпина в 1908 году. Кроме того, было установлено, что этот Акашев был одним из организаторов забастовок на Российско-Балтийском вагонном заводе, где теперь трудился Гаивой. Буквально перед самым освобождением Гаивого из ссылки Акашев совершил побег и скрылся за границей, как потом оказалось, в Италии, где обучался летному делу. Тогда еще никто не мог представить, что самолеты могли использоваться как средство террора, но фраза, произнесенная одним из высших полицейских начальников того времени о том, что «прежде чем учить население летать, надо научить летать полицейских», имела определенный смысл и основание.

В общем, я доложил о проделанной работе генералу Каульбарсу, с его разрешения передал полученную информацию жандармскому управлению Санкт-Петербурга и с чувством выполненного долга завершил работу, кульминацией которой стал испытательный полет «Русского Витязя», совершенный им 23 июня 1913 года.

– Вы хорошо поработали, Черневский, – похвалил меня генерал Каульбарс по завершении проверки. – Ваше предложение о маскировочном окрашивании объектов аэродромной сети нашло поддержку в инженерном управлении. Что касается ссыльного – береженного Бог бережет, как говорится, – сказал генерал и перекрестился. – Жандармы ему ничего не сказали, но взяли под контроль и перевели в другой отдел. Буду ходатайствовать о Вашем поощрении, Алексей Валерьевич.

– Рад стараться, Ваше превосходительство! – четко ответил я.

…Барон Александр Васильевич Каульбарс был одной из самых неординарных личностей в Российской Империи. Военный деятель и ученый-географ, член Военного совета, он стал одним из организаторов русской военной авиации, успел стать Министром обороны и председателем совета министров княжества Болгарского, участником ряда военных походов (Кульджу, Хива), военных действий в Китае в начале ХХ века, Русско-турецкой, Русско-японской и Первой мировой войн, будет награжден золотым оружием с надписью: «За храбрость». Руководил Кашгарской экспедицией и исследованием Китая, Тянь-Шаня и Аму-Дарьи, стал основателем города Каракол (Пржевальск) и автором работ «Тянь-Шань», «Низовья Аму-Дарьи», являлся действительным членом Русского географического общества. Но революция… После прихода к власти большевиков он уедет на Юг страны, где вступит в ряды Добровольческой армии, состоя с начала июля 1919 года в резерве чинов при штабе Главнокомандующего Вооруженных Сил Юга России. Транзитом через Константинополь и Болгарию эвакуируется во Францию, где станет работать до конца своей жизни в конторе Частного Радиотелеграфного общества, став почетным председателем Союза Русских летчиков. Скончается в Париже, 25 января 1929 года в возрасте 85 лет и будет похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа…

– Поздравляю Вас с очередным орденом, Алексей Валерьевич, – сказал мне начальник Генерального штаба генерал Михневич, награждая Императорским орденом Святого равноапостольного князя Владимира II степени, также без мечей. – Александр Васильевич Каульбарс очень лестно отзывался о Вашей работе, – добавил Н. П. Михневич, – а еще я слышал, что Вы расстраиваетесь, когда Вам вручают ордена без мечей, верно?

Я несколько смутился, но быстро пришел в себя.

– Разрешите доложить отдельно? – спросил я.

– Это верное решение, Черневский, – ответил с явным удовлетворением начальник Генерального штаба. – Жду Вас завтра с генералом Даниловым к полудню с предложением о Вашем дальнейшем предназначении. Вы уже переросли занимаемую должность, но опыта командования у Вас крайне мало. Жду завтра, – сказал Михневич и перешел к следующему награждаемому.

Вот, подумал я, завтра может решиться моя судьба на многие годы вперед. И хорошо, что Михневич сам предложил выбрать мне должность, а не назначил. Значит, ценит и доверяет. Я не должен подвести.

Я прекрасно понимал, что после стольких лет штабной работы в центральном аппарате мне никто не поручит не то чтобы бригаду, но даже полк, поэтому я, чтобы «втянуться» в войсковую работу, не сильно отрываясь от той, что велась мною в это время, был готов к назначению на должность в штаб соединения. Об этом я и доложил генералу Данилову, а на следующий день – начальнику Генерального штаба.

– Хорошо, Черневский, я Вас услышал, – ответил мне генерал Михневич. – Вы получите предписание для убытия к новому месту службы в течение недели. Ступайте. А Вы, Георгий Никифорович, – обратился он к Данилову, – ищите замену Алексею Валерьевичу. Не смею более Вас задерживать.

Мы вышли из кабинета и направились к себе в управление.

Через несколько дней, а точнее, 15 августа 1913 года, меня вызвал к себе Данилов.

– Ну что же, Алексей Валерьевич, – поприветствовал он меня рукопожатием, и веселым тоном продолжил, – вот и Вам нашлось место в войсках. Как Вы просили – штабная работа. С 1 сентября сего года 50-я артиллерийская бригада, расквартированная в Луге, выходит из состава 22-го армейского корпуса и переподчиняется 18-му армейскому корпусу без изменения места дислокации. Начальник штаба этой бригады – человек уже довольно преклонных лет, и собрался отойти от дел, вот ее командир, генерал-майор Андреев Михаил Никанорович, и попросил подыскать ему стоящего офицера. Видите, как совпало! Вам нужна штабная работа в войсках, а ему – достойный начальник штаба. Да и уезжать далеко от Санкт-Петербурга не придется. Поди прикипели уже к городу Петра?!