Александр Горохов - Сочинения в трех книгах. Книга первая. Повести

– Ловко! – восхитился Тимофей, знавший толк в таких делах.

Витек хмыкнул и спросил:

– А где Николай?

Тимофей вместо ответа пожал плечами, хотел что-то сказать, но свист и топот коней не дали договорить.

Я все это видел как будто со стороны или во сне. Видел, но не мог принимать в происходящем участия. Только наблюдал. Безвольно и безмолвно…

– Вот теперь точно татарва, надо уносить ноги! – закричал Степан, вскочил сзади Витька на коня, и они помчались к леску.

Татары улюлюкали, крутили над головами арканы, нагоняли. Степан вытащил у Витька из-за пояса пистоль, крикнул: «Отдай стремена!». Витек сообразил, вытащил из них ноги, Степан перевернулся, оказался лицом к татарам, вставил ноги в стремена, приподнялся и выстрелил. Ближний татарин откинулся назад и рухнул на землю. Следующий выстрел свалил второго. Остальные замешкались на секунду, приотстали, но скоро опять стали нагонять и охватывать с обеих сторон, чтобы наверняка не упустить. Лесок приближался. Кони влетели в него и встали. Тимоха и Витек выскочили из седел и свалились на землю. Степан поглядел на них, хмыкнул и спешился.

– Вы, я гляжу, хлопцы нетутошние. По лицам вроде православные, а по виду нет, не станичники. Хотя вроде видал вас уже. Ну да не о том теперь. Я энтих басурманов знаю, они навряд в лес сунутся. А если чего, так тут от меня не уйдут. – Степан зло улыбнулся и забрал у Витька кинжал. – А вы бегите в ту сторону. Там дорога. Вам к ней надо.

– А ты чего? – спросили оба.

– Мне туда нельзя. Мое место тут, – он вздохнул, перекрестился. – Мне за грехи мои тяжкие надо туда, откуда прискакали, на перекладину. Потом, когда кто объявится, слазить с нее, спасать. И снова туда. Поцарствовал, покуражился, теперь расхлебываю.

– За что же тебе одному-то?

Казак расхохотался:

– Не, не одному! Таких знаешь тут сколько! И бородатые, и бритые, и волосатые, и лысые. И коронованные, и законные, и выбранные. Всех надурить хотели, всех объегорить, а надурили-то себя! Тута, хлопцы, никого не обманешь! Всяк по-своему теперь отдувается. Хотели-то все как лучше, да умишки на хотелку не наскреблось. А вы, православные, не мешкайте, скоренько бегите, а то плохо всем будет.

– А как же Николай? – вспомнил Витек.

– Николай? – не удивился Степан. – Не боись, и он, куда надо, в срок прибудет. Вам, значитца, туда надо, а ему наоборот, другая дорога. Тута у каждого свой путь. Ну бывайте, хлопцы, не поминайте лихом!

Тимофей и Витек обняли казака, попрощались и поспешили.

Старый редкий лес скоро закончился, начался сплошной высоченный терновник. Продираясь сквозь него, Тимофей и Витек исцарапали руки и лица в кровь, а вот фирменные куртки трещали, скрипели, но не рвались. Охранники пробились через заросли и увидели ручей. Прозрачная вода скользила по разноцветным голышам, поблескивала в свете луны, манила, шептала. Мужики припали к ней и долго пили. Потом умылись, услышали шум автодороги, побежали к ней, увидели промчавшийся грузовик и только теперь разом спросили: «Что это было и было ли вообще? Почему там день, а тут ночь, там солнце, тут луна?». Ответа, само собой, не было, но это не озадачило и даже не насторожило.

Тимофей сообразил, в какую сторону надо двигаться, и они пошли. Шли долго, устали. Даже Витек перестал хвастаться, как он ловко уложил двоих лиходеев.

Послышался слегка уловимый, потом явный шум легковушки. Охранники едва успели отскочить на обочину. Мимо промчался «мерседес».

– Чтоб тебя! – ругнулся Витек. В голове его в тот же миг голос школьного учителя очередной раз продекламировал, очередной раз попытался втолковать и, кажется, только теперь достучался. У Витька в голове замкнуло, сложилось, и удалось впервые за жизнь осмыслить, понять то, что объясняли столько лет и учитель, и Тютчев. Теперь их слова стали простыми, понятными, отчего ужаснули реально случившимся: «Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется…».

Раздался хлопок. «Мерс» сделал в воздухе сальто, несколько раз перевернулся, продолжал кувыркаться, превращаясь в искореженный комок железа. Вдруг этот комок, повинуясь механическим законам, встал вертикально на задницу, метров сорок проскользил, визжа жестью багажника об асфальт, выбрасывая снопы искр, потом грохнулся на колеса и замер.

– Сейчас бензобак рванет! – закричал потрясенный Витек. – Ложись!

– Не суетись, не долетит. Стой спокойно. Не спасем никого. Да там, должно быть, уже и нету живых. Вон как крутило и ломало, – ответил Тимофей.

– Тимоха, я же так, я же к слову, без задней мысли сказал, я же не хотел.

Но, как всем известно, слово, оно не воробей… хотел не хотел – материализовалось и…

Бензобак взорвался. Полыхнуло. Из машины выскочил человек, сбивая с одежды пламя, побежал в их сторону. Охранники кинулись к нему, помогли дотушить тлеющую одежду.

– Баллон, гад, лопнул. Только переобул резину. Только сменил на зимнюю. А он, гад, лопнул. И все! – твердил молодой парень. – И все! Взял и лопнул! Должно быть, этот, который менял в сервисе, трепался по сотовому с девицей и делал вполглаза, вполруки. Тяп-ляп делал. Думал, обойдется, другие дотянут, домажут, доделают. А вот недоглядели. И все! И все! Ему хоть бы хны, даже, гад, не узнает.

– Парень, попей водички, там ручей. Приди в себя, – Тимоха повел его к воде.

Постепенно тот успокоился. Поглядел на них, спросил:

– А вы кто?

– Мы? Мы охранники, по делам идем, – ответил Витек, – а ты-то куда летел? Думать надо было мозгом! Вот и долетался! Был у тебя «мерседес», а стал…

– Угомонись, – строго заткнул его Тимофей, – видишь, человек не в себе, а ты еще подливаешь, угомонись. Сам включи свой мозг, не жди, пока помогу. А язык укороти, пока еще чего не ляпнул.

Витек согласно кивнул:

– Да я че, понял я, понял. Его же жалко. За него же обидно.

Парень, видать, уже окончательно пришел в себя, огляделся, спросил:

– А где это мы?

– Где, где, в Караганде! – не удержался Витек.

Потом спохватился, зажал руками рот, испугался, как бы и в самом деле не в Караганде оказаться. Огляделся. Нет, были они там же, на обочине неизвестно какой и неизвестно куда ведущей дороги. Он успокоился и ответил без выкрутасов, нормально:

– Мы на трассе какой-то, а какой, сами не поймем. Знаем только, что нам туда идти. Пошли с нами.

Парень покрутил головой, посмотрел на луну, потом на часы, чего-то повычислял, показал в другую сторону:

– Нет, мне надо туда. Я понял. Мне туда надо. Я знаю.

– Туда так туда, – согласился Тимоха. – Ты не убивайся сильно. Железяка она и есть железяка, хоть и с колесами. Одна сломалась, другая появится.

Парень усмехнулся. Попрощались. Поглядели, как он идет. Уверенно, ровно, легко. Парень будто почувствовал, что они смотрят на него, обернулся.