Михаил Дорошенко - Приглашение в замок

– Бу-онапарте! – подсказывает секретарь.

– Может быть, даже и раньше. Добрейшей души человек! А какой острослов был лет сорок назад! Дуэлянт! В страхе не то что наш город, а и всю округу держал. Его и сейчас все боятся. Поговаривают, будто он с демонами на короткой ноге. В шахматы с ними играет на кладбище. Приходишь утром на кладбище, а там все монументы поменялись местами. Все законы нашего княжества цитирует наизусть, а их никто кроме него не смог прочесть до конца. Память, как у юноши. Умница каких мало. Лучше дружить с ним. Извинитесь, не пожалеете. Страш-ней-ший человек! Скажу более: человек ли?!

– Конан-Дойля читали? Про Мориарти слыхали? – вновь к неудовольствию бургомистра вмешивается секретарь. – Вот! Его так и зовут… Мориарти!

– Вот и думайте прежде, на кого в суд подавать! Прочтите в библиотеке наш свод законов, чтобы знали, как поступать, а когда разберетесь с личностью обвиняемого, приходите, будем рады вас оправдать.

– Надеюсь, вы по зову сердца пришли, – вопрошает старик в музее, – не по принуждению? Надеюсь, вы раскаялись в содеянном, а-а… а в чем, кстати?

– Мне показалось, статуя эта…

– Вот эта?

– Да, именно эта, несколько дней назад стояла на улице.

– Что и… вправду стояла?

– Мне показалось… а она стояла в музее, оказывается. Я не был в тот день в музее и все перепутал. С памятью плохо, должно быть.

– Я тоже мало что помню из того, что было вчера. Весь нынешний век позабыл, зато как сейчас помню все, что в прошлом случалось. Когда-то и я пришел в этот город… статую, кстати, выкатывать можно, она на колесиках… как и вы, на заре, и уже никогда из него не выходил. Любовником был трех поколений княгинь, советчиком всех поколений князей, а теперь вот библиотекарем стал. Сколько видел всего, рассказать – не поверите.

– Отчего же? Поверю. В мире много кой-чего, что философии не снилось, говорят в таких случаях, что стало уже трюизмом. Собственно говоря, я пришел прочесть свод законов вашего княжества.

– Вот он, изучайте его, – похлопывает старик по обложке.

– Ну и книга, настоящий гробище. Как открыть эту дверь, – стучит Адамсон по книге, – на тот свет?

– Ключик есть, да-а, вот он ключик, вставляем сюда, а… разрешение на вхождение на тот свет у вас есть? Вам его нужно получить у бургомистра, предварительно заручившись рекомендацией трех членов общественного совета, что вам не удастся… заранее предупреждаю… никогда. На гербовой бумаге, не забудьте.

– А…

– Другие книги? Хотите взглянуть?

– Да, то есть, нет. Впрочем, да.

– Хотите открыть?

– И прочесть.

– Прочесть можно, но для этого нужно затратить несколько жизней, а у вас всего лишь одна.

– Вот эту можно прочесть?

– Знаете греческий?

– Изучал в гимназии… А-а… что обложка такая холодная?

– Потому что в ней жар.

– Жар?

– Противоположные свойства сходятся. Возьмите перстень и наденьте себе на палец. Приложите печатью к кружочку посередине, и можете открывать.

– О, да здесь молнии блещут.

– Соответственно.

– Да она вся пылает уже.

– Из Александрийской библиотеки, сгоревшей много веков назад, текст извлечен Гераклита Эфесского. Магическим образом! Полное собрание сочинений. Хватайте страницу, пока не сгорела вконец.

– Горячо!

– Знания посредством мучений приходят. Ну, что там у вас на листке?

– …все течет и меняется, кроме времени. Время не может меняться, ибо не может меняться то, чего нет…

– Читайте, пока не сгорела.

– Все, сгорела страница.

– Знания просто так не даются. Истинные знания!

– Да это фокус какой-то, вы просто смеетесь над бедным студентом.

– Фокусы, молодой человек, демонстрируют в цирке или в кино. Если хотите обрести очередную иллюзию, сходите в кино. У нас тут с утра до вечера крутят единственный фильм.

Афиша с названием фильма «Конец золотого века» привлекает внимание Адамсона и он входит в кинотеатр. Несмотря на то, что в зале никого нет, тапер играет на рояле и озвучивает голоса актеров.

По улице на экране проезжает кортеж. Принц, о чем сообщает тапер, в расшитом золотом мундире приветствует толпу. Над его головой время от времени возникает призрачная балерина. Из толпы выскакивает юркий молодой человек и стреляет в него. Его высочество раздваивается, и его двойник, хватая за ногу балерину, уносится в небо. Полицейские агенты облепляют машину принца со всех сторон, и вот она уже въезжает в ворота кладбища. Не обращая внимания на протесты родственников, полицейские вынимают из гроба покойника в бедной одежде и заменяют на убиенного принца. Сразу же начинается заупокойная служба. Неожиданно покойник открывает крышку гроба и голосом тапера заявляет:

– Господа, я вернулся! Пуля попала мне в орден. Шок, обморок, летаргический сон, но вот я проснулся. Не вижу радости на лицах. Я был в раю. Оказывается, рай – кабаре! Какие там гурии, скажу я вам! У них один недостаток, однако, существенный. Можно видеть, а осязать их нельзя. Исчезают, мерзавки, как только руку протянешь. Но – хороши! Красотки, красотки, красотки кабаре… – и он пытается встать.

– Куда? – выставляет могильщик лопату. – Не положено!

– Это еще что такое? Господин канцлер, что происходит?

– Ваше высочество, – изменяя тапер голос под канцлера, – ваше появление неуместно. Вас признали покойником, от-пе-ели. Вы уже, можно сказать, что никто.

– Что значит «никто»? Я наследный принц.

– Нет, наследным принцем стал брат покойного, а вы уже – никто! Не может же супруга принца иметь отношения с трупом!

– Где она, кстати? Почему ее нет на похоронах?

– Вдова венчается в церкви с братом покойного.

– Я знал, что они были любовники, но… чтобы венчаться уже через час… – щелкает он крышкой часов. «О, женщины! О, нравы!» Братец тоже хорош!

– А вот порочить честное имя наследного принца не стоит. У вас только один способ остаться в живых.

– Что значит «остаться»? Я жив!

– Да, вы живы, но, кто явился на место принца, неизвестно. Можете, конечно, оспорить свое положенье в суде, но вас признают сумасшедшим. Мало того, боюсь, вас осудят за вторжение в труп. Сейчас вы отдадите мундир и ордена, а мы обрядим вот этого точного покойника, – указывает собеседник принца на лежащий рядом труп, – и похороним его за неимением достаточно достоверного трупа нашего князя. Вы же можете продолжить долгую жизнь с его паспортом. Он, кстати, философ.

– Не желаю я быть философом, я – бонвиван!

– Это ваше право выбирать жизнь, достойную кошелька. Отныне будете жить по средствам.

– Мне на роду написано жить не по средствам. Принц я или не принц, хотя бы и бывший?

– Вам сейчас положено в гробу лежать, а то, что вы антимонии тут разводите, свидетельствует о том, что вы – философ, возомнивший себя принцем. Благодарите Бога за то, что вас отпускают на волю, а не сажают в тюрьму, как самозванца! Теперь подпишите бумагу, что отказываетесь от всего.