Александр Гельманов - Древо прошлой жизни. Том I. Часть 1. Потомок Духа

– Значит, добро должно быть с кулаками? – вспомнил я школьную дискуссию на эту тему, проводимую в присутствии классного руководителя.

– Человеку Бог дал инстинкт самосохранения. Есть Закон самосохранения Божий. Как же иначе выживет добро?

Тут объявили следующую остановку – Беговую, и мы решили выходить последними.

– Вот сейчас депутаты спорят, оставить в законе одну жену или узаконить гарем. А что говорит природа, Библия, Бог?

– Что лишние законы не нужны, природа сама закон. Быть умнее природы – грех, гордость.

– А в многожёнстве есть цель?

– Нет.

– А в обычной семье?

– Соединение двух существ в любви. В многожёнстве любви нет. Многожёнство родили нравы, и его уничтожит прогресс как лишнее. Есть такой закон.

– Тогда зачем его предлагали ввести некоторые депутаты?

– У них такие нравы.

– Какие?

– Они не знают, что природа создала численное равенство полов для семьи, а не гаремов.

– Но ведь каждый выбирает религию по совести?

– Бог один, и он не мог создать для одних семью, а для других гаремы. Первобытные люди жили без семьи, все вместе.

– А если не будет семьи, отменить её, что тогда?

– Возвращение к скотской жизни. Через жизнь в гареме. Закон разрушения.

– А добровольное безбрачие?

– Неблагоугодно.

– А разводиться можно?

– Закон свободы.

Приехали на Белорусский вокзал.

– Тебе куда теперь?

– На Курский, сначала во Владимир, потом в Суздаль. Там не далеко – двадцать шесть километров. Только не знаю, как коробку в суздальский автобус занести, но выход всегда найдётся.

– Я помогу, у меня есть лишнее время. Все станции – Белорусская, Комсомольская, Курская на кольцевой, я потом вернусь на Комсомольскую, так что поехали.

Мы стали протискиваться с коробкой, задевая по пути всех, кто попадался, и вошли в зал вокзала, чтобы потом направиться в метро. Там мы прошли мимо молодого парня с крестом на шее, в чёрном одеянии с головы до ног и ящиком для пожертвований. Надпись на нём гласила, что деньги собираются на ремонт храма. «Смотри, – сказал мой спутник, – самозванец, явно. Так никто не делает. Стоит и не понимает греха. Даже не думает, что его потом ждёт. А скажешь, – обидится и не поверит, даже обругает. – Он перекрестился. – Лучше помолиться за него, чтоб образумился и сам ушёл».

– Давай, – предложил я, – постоим пока на улице, подышим, а я покурю.

Чёрт возьми, – думал я, – какие же тогда законы изобретаются в Думе, если не посчитали число людей того и другого пола? Или подсчитали? Я опять задал вопрос о полах, и наш необычный разговор продолжился.

– А как правильно понимать равноправие и эмансипацию? В земной жизни мужчина и женщина равны?

– Бог одинаково дал обоим понимание добра и зла.

– А что дал не одинаково?

– Слабость дана женщине, чтобы мужчина ей покровительствовал, а не порабощал. Слабость ей нужна для выполнения своих обязанностей, а сила мужчины нужна для его обязанностей – грубых. Оба нужны для помощи друг другу в испытаниях жизни, полной горечи.

– И чьи обязанности важнее?

– Женщины. Она даёт мужчине первые понятия о жизни.

– Какие понятия?

– Разные. Например, о любви и Боге. Мужчина находится вне дома, а женщина в доме. Это справедливо, потому что так решил Бог. А эмансипация – это, когда кто-то хочет, чтобы они поменялись местами.

– Опять хотят природу изнасиловать?

– Опять.

– А секс-шопы нужны?

– Нужны.

– Как это, зачем?

– Для наказания людей за страсти.

– Страсти – это плохо?

– Они дурны в излишестве, их начала даны для добра. Если страсть стала необузданной лошадью, тогда плохо, а сама лошадь полезна. Прошлый год осенью я вёз муку в одну обитель, лошадь взбрыкнула, и мешки упали в лужу. Зародыш страсти в чувствах и потребностях, поэтому страстью зовут преувеличение потребностей и чувств. И тогда придёт зло, а зло – излишество. Всё просто. Исайя сказал: «Горе вам, прибавляющие дом к дому, присоединяющие поле к полю, так, что другим не остаётся места, как будто вы одни поселены на земле». Ещё сбудется то пророчество.

– Может, люди не знают, что такое грех? Как же узнать предел необходимого?

– Умный сознаёт его сам тут, – он показал рукой на свою грудь, – но многие только из опыта. В начале природа всем дала нормальные потребности, но пороки их исказили и создали недействительные.

– Какие?

– А ты, правда, не знаешь? Зачем таблетки от чревоугодия изобрели, чтобы от переедания избавиться? Нет, чтобы его продолжать. Вы бываете больны, когда едите много, – вот и предел необходимого для всего. Всегда можно услышать внутренний голос, который скажет: хватит. Но человек ненасытен, ему уже понадобились таблетки. А что дальше? Кто имеет излишнее и продолжает собирать земные богатства в ущерб тем, у кого нет необходимого… Они за нарушение Закона Божия ответят за все лишения ближних. И за личные излишества. Я не понимаю, зачем такие люди ходят в церковь. Это бесполезно. Неужели, ещё что-то сверх просить?

А это правда, что в Думе думу думают, как гарем в природе узаконить?

– Правда, там многие высказывались, дискуссия была.

– И браки между мужчинами тоже?

– Этого не знаю, а что?

– Я к тому только, что к природе неправильно относятся.

– Почему?

– Человек пренебрегает природой-матерью. Мать всегда даст необходимое. А не хватает потому, что одни берут в излишестве то, что может быть отдано другому, как необходимое. Араб даже в пустыне найдёт средства к жизни, потому что не даёт волю потребностям. Если ребёнок возьмет у матери половину яблок по прихоти, другим братьям не останется. Вот я раньше в колхозе работал, всего хватало, хотя в магазинах были пустые полки. Сейчас есть всё, но ничего не хватает, некоторым есть нечего. Так же и с деньгами, жильём, даже с нефтью для самих себя. Крестьянам родной бензин не по карману, чтобы хлеб убрать. А если уберут, перекупщики свою прибыль получат, и хлеб будет нам не по карману. Бензин и ток подорожают – у них прибыль, а у всех – не на что купить. А ведь земля – она общая. Вышло, что государство не только от церкви отделено, хотя со священнослужителями любят встречаться. Оно от народа и даже от земли отделено – продаёт, дарит. Разве можно общее продавать? Землю-кормилицу продать – всё равно, что Родину дьяволу продать вместе с людьми. Может, в Думе что-нибудь придумают? Ведь даже волки никогда не съедают доли, предназначенной для своих детёнышей-волчат.

Мы помолчали, подхватили ношу, чтобы идти к метро. Шли, неся дурацкую коробку, как чемодан без ручки, а мне всё хотелось спрашивать и слушать моего собеседника. Иногда коробка мешала этому, потому что всё время приходилось обходить встречных людей. Мужчина вёл себя естественно, настолько просто, что я уже стал ждать, что он проявится по-иному. Этого мне не хотелось.